Тени прошлого

Глава 16. Между жизнью и смертью

На следующее утро я проснулся очень рано, поскольку не привык к долгому сну. Стрелки настенных часов показывали без пятнадцати шесть. Накануне ночью Тина попросила разбудить её в семь, так что у меня было ещё достаточно времени, чтобы лежать рядом с ней, мирно спавшей, и мягко касаться её голых плеч, кистей, пальцев. У меня было достаточно времени, чтобы ощущать тепло её тела. Наслаждаться им. Слушать её дыхание: глубокое и спокойное.

Я даже не заметил, как за такое невероятно короткое время сумел так сильно к ней привязаться, ведь прошло чуть меньше недели с того момента, как Тина пришла ко мне в подземелье в канун Рождества. Но за эти бесконечные дни произошло больше, чем за всю мою предыдущую жизнь. Я наконец-то смог вдохнуть полной грудью, но только рядом с ней. Хотя меня и немного тревожили мысли, что скоро каникулы закончатся, и нам придётся вернуться в школу.

«Как мне теперь вести себя? Как мне не выдать, что я к ней чувствую? Она же моя… «ученица». Сейчас даже слепой заметит перемены во мне. Даже слепой заметит перемены в ней», — размышлял я, прижимая к своей груди Тину.

Но спустя некоторое время я прогнал эти мысли прочь из сознания. На самом деле, у меня ещё было время, чтобы просто жить и наслаждаться близостью Тины. Было время, чтобы просто быть самим собой без оглядки на чужие тайны и без опасений быть разоблачённым.

Наконец, часы неумолимо показали семь утра, и мне пришлось-таки разбудить спящую красавицу. И я не переставал удивляться, как же Тина могла так долго спать. По её виду сразу стало заметно, что ей очень трудно вставать так рано, но, увидев меня, Тина сразу искренне улыбнулась, и я про себя отметил, что выглядела она более отдохнувшей, чем вчера. Как же она была красива в то утро! Я бы отдал всё на свете, чтобы этот момент длился вечно.

Но, к сожалению, нам уже пора было выезжать. Во время того, пока Тина собиралась и завтракала, я не мог не заметить, что она сильно нервничала, и её волнение только усилилось, когда она села за руль автомобиля, уже другого, более скромного, чем Белла Лестата, хотя тоже, несомненно, очень дорогого.

— Я буду рядом, ты помнишь? — мягко напомнил я, положив свою руку на холодную ладонь Тины, и взглянул ей в глаза.

— Спасибо. Только это и даёт мне ещё какие-то силы… — с благодарностью в голосе ответила она и вымученно улыбнулась. — Как будто это моя первая операция…

Всё же взяв себя в руки, Тина вывела автомобиль на проезжую часть, и мы отправились в госпиталь. Подъехав к огромному зданию, выполненному в лучших традициях классицизма, Тина вышла из машины, взяла меня за руку и повела внутрь. Мне было очень любопытно осматриваться по сторонам, ведь я никогда не был в магловской больнице, но всё же я старался не выдавать сильно своего любопытства и вести себя как обычный человек. Мы прошли через огромный холл, заполненный людьми, потом поднялись на лифте на четвёртый этаж и оказались в длинном лабиринте из коридоров.

Но Тину это, казалось, нисколько не смутило. Она уверенно шла к своей цели, а навстречу нам шли люди, одетые в странные цветные пижамы и белые халаты. Наконец, миновав с десяток дверей и поворотов, мы оказались возле двери с надписью «Carl J. Phlipp, MD». Осторожно постучав, моя спутница повернула ручку двери и проникла внутрь, увлекая меня за собой.

— Тина, дорогая, как вы вовремя! — сразу же широко улыбнулся Карл, одетый в такую же пижаму, как и все остальные, бледно-голубого цвета. — Я как раз собираюсь на обход. Составите компанию? Доброе утро, профессор Снейп!

Я тепло поприветствовал Карла, Тина тоже уверенно пожала ему руку.

— Да, это было бы неплохо. Только мне нужно переодеться. Карл, у вас, случайно, не найдётся несколько лишних хирургических костюмов, а то я свои даже взять не удосужилась.

— Не беспокойтесь об этом, дорогая! — он улыбнулся Тине самой искренней улыбкой, и я всё больше удивлялся тому невероятному обстоятельству, откуда же в нём так много бодрости и энергии в таком возрасте. — Сорок лет назад мы всем персоналом решили не трогать кабинет профессора Реддл, там у нас маленький музей. Так что вы можете переодеться в нём. К тому же там висят костюмы и её, и доктора Реддла. Я думаю, ваши бабушка с дедушкой не будут против, если вы ими воспользуетесь.

— Разумеется, — она так же лучезарно улыбнулась Карлу, и он, подойдя к столу, открыл верхний ящик и достал оттуда связку ключей.

Затем мы вышли в коридор, и Карл повёл нас вглубь отделения. Пройдя метров пятьдесят по длинному коридору, в который открывалось великое множество дверей, мы снова свернули за угол и оказались у другого кабинета с табличкой «Prof. Tiana Cl. Riddle, MD». Карл нашёл в связке нужный ключ и вставил его в замок, и спустя мгновение тёмная дубовая дверь с протяжным скрипом открылась.

— Тина, вы пока переодевайтесь, а я буду ждать вас в ординаторской, у меня есть ещё пара незаконченных дел, договорились? — проговорил он, протягивая коллеге ключ от кабинета.

— Конечно, Карл. Я недолго, — заверила его Тина и зашла в кабинет. Я посмотрел вслед доктору Флиппу, который сразу же скрылся за углом, а затем последовал за ней.

— Я не была здесь тридцать семь лет… — прошептала Тина, машинально нащупав выключатель на стене, а после нажала на него, и комната тут же озарилась тёплым жёлтым светом.

Тина сделала пару шагов в центр кабинета и потрясённо начала оглядываться по сторонам, я же аккуратно подошёл к ней со спины и обнял её. Даже сквозь плотное зимнее пальто и платье я чувствовал всю растерянность, завладевшую этой уверенной в себе красавицей.

Кабинет был не то чтобы большим, но довольно просторным. По бокам от меня располагалось два массивных шкафа с книгами, сделанных из светлого дерева. И также был один закрытый шкаф, видимо, для одежды. В правом дальнем углу, отступив немного от стены и у довольно большого окна, стоял рабочий стол, на котором аккуратно лежали папки с документами и три небольших модели головы человека. Был ещё один шкаф, состоявший из железных ящиков, предназначенный для хранения документов, и просторный диван, обитый чёрной кожей.

— Сколько тебе лет, Северус? — всё ещё находясь под впечатлением, внезапно спросила Тина, посмотрев на документы на столе.

— Тридцать пять… — я не сразу ответил на этот вопрос, так как сам немного растерялся от ощущений, которые вызвала у меня окружающая обстановка. Мне показалось, что в кабинете время будто остановилось. В нём было не пыльно, было видно, что здесь внимательно следили за чистотой и порядком, но… похоже, что из уважения к Тине и её мужу обстановку не стали менять и сохранили всё до последней мелочи.

— Когда ты родился, меня уже здесь не было… — растерянно пробормотала она, проведя холодными ладонями по моим рукам, которыми я обнимал её за талию.

— Я родился на следующий год после твоей смерти, — прошептал я, крепче прижимаясь к спине Тины и зарываясь лицом в её волосы, собранные на макушке в конский хвост.

— Какая ирония… — прошептала она, повернувшись ко мне лицом. Взглянув мне в глаза, Тина вдруг улыбнулась, и тон её сразу же стал более деловым: — Так, хватит предаваться унынию, мне ещё на обход.

Мигом превратившись из робкой студентки мисс Велль в уверенного в себе доктора Велль, Тина мягко отстранилась от меня и подошла к закрытому шкафу.

— Мои старые костюмы… как же я по вам скучала… — нежно проговорила она, проведя рукой по пижамам, висевшим на чёрных деревянных вешалках. Быстро взяв один в руки, Тина положила его на стул рядом со своим столом и стала снимать с себя верхнюю одежду. Аккуратно повесив её вместо костюма, она заметила взгляд, которым я смотрел на её женственную фигуру в шикарном нижнем белье из чёрного кружева, и игриво проговорила:

— Даже не думай, Северус. Сегодня ещё куча дел.

Я лишь усмехнулся её проницательности, а Тина быстро накинула на себя костюм мятного цвета, который свободно лежал на ней, скрывая все её округлости, и мягкую больничную обувь.

— Так, я, пожалуй, прогуляюсь до пациента, — сказала Тина, доставая из одного из ящиков стола странный предмет, похожий на длинную трубку с наушниками и небольшой округлостью на конце[3]. — Ты можешь наколдовать себе такой же костюм? Здесь принято ходить именно так.

— Можно чёрный? — со смехом переспросил я, доставая волшебную палочку из кармана пиджака.

— Нет, ты так всех больных распугаешь, — рассмеялась в ответ Тина, повесив странный предмет себе на шею. — Что-нибудь более нейтральное.

Я взмахнул палочкой, и моя одежда в это же мгновение превратилась в похожую пижаму, только пурпурно-фиолетового цвета, цвета моего любимого вина. Тина критически осмотрела меня, закатила глаза и, направившись к выходу, мягко попросила:

— Подождёшь меня здесь, ладно? Я не думаю, что ты готов к обходу, там будут не только готовящиеся на операцию, но и после неё. Не надо тебе на это смотреть, хватит и операционной.

— Хорошо, — улыбнулся я, искренне обрадованный такому предложению, ведь меня и самого пугала перспектива увидеть… прооперированных, как выразилась Тина.

В итоге когда доктор Велль вышла в коридор и прикрыла за собой дверь, я решил пройтись по кабинету, чтобы получше изучить обстановку. Мне сразу же бросился в глаза портрет, висевший над рабочим столом Тины и заключённый в красивую рамку из тёмного дерева. Я подошёл к столу поближе и присмотрелся. В ответ на меня смотрела Тина, моя Тина. Только она совсем была непохожа на себя. Черты лица были те же, цвет волос, глаз. Но вот сам взгляд. Он был таким ледяным, отчуждённым, суровым. Жёстким. В нём была какая-то скрытая угроза. На левой щеке хирурга с портрета красовался грубый шрам длиной сантиметра четыре, почти от самого угла рта и до уха. И ещё несколько я заметил на шее и виске. Я тогда очень удивился, как же Том мог выдерживать такой взгляд, если они так долго враждовали. Даже я не мог сказать наверняка, выдержал бы его или нет.

В правом нижнем углу была чёрная лента, шедшая наискось поверх рамки. И подпись ниже портрета: «Prof. Tiana Cl. Riddle, MD 28.05.1911 — 16.07.1959». Тина была права, что её внешность не менялась с возрастом. Даже на портрете она выглядела молодо. Если бы не этот взгляд, я бы подумал, что ей не больше двадцати.

Закончив рассматривать портрет, я прошёлся ещё немного по кабинету, а затем присел в кресло за столом. Внимательно оглядев его, я не нашёл ничего интересного, это был обычный рабочий стол занятого человека: невероятно толстый справочник, несколько папок с документами, несколько папок, на которых было написано: «История болезни» и имена и фамилии людей, судя по датам, уже давно умерших, подставка под пишущие принадлежности и три модели головы человека в разрезе. Единственное, за что зацепился мой взгляд, — это маленькая фигурка котёнка, сделанная из фарфора и невероятно искусно раскрашенная, настолько, что мне показалось, что котёнок сейчас вскочит и побежит прочь со стола. Совсем не ожидая увидеть настолько милую вещь на столе человека с таким жёстким взглядом, какой был у профессора Реддл, я взял фигурку с руки и повертел немного, чтобы осмотреть со всех сторон.