От ненависти до... любви?

Глава десятая

Почувствовав, что голова просто раскалывается, я застонала и тут же услышала, как рядом заволновалась Лонки:

— Хорошо, что хозяйка очнулась. Лонки доложит хозяину. Хозяин велел Лонки сразу же сообщить ему, как только хозяйка очнётся.

Через пару минут в моей комнате оказался Драко:

— Наконец-то ты пришла в себя, Грейнджер!

— Не кричи так громко, — только и смогла выдавить я.

— Извини, — понизив голос, сказал Драко. — Как ты себя чувствуешь?

— Не очень, — поморщилась я. — Голова болит дико и немного тошнит. Что со мной?

— Ничего страшного. Ты сильно ударилась виском и поэтому так надолго потеряла сознание. Но раны уже зажили. А от тошноты и головной боли я тебе кое-что дам, только ты сначала поешь, — ответил Драко и велел Лонки принести еду.

— Ещё одно усовершенствованное зелье? — улыбнулась я, выпив содержимое флакона, поданного Малфоем после того, как я осилила половину принесённого Лонки.

— Нет, скорее, старый рецепт, — ответил Драко. — Нашёл в библиотеке, решил попробовать сварить ради интереса. Вот на тебе его и испытаем, — ехидно добавил он.

Я усмехнулась:

— Испытания прошли успешно. — Мой ответ прозвучал не менее иронично. — Мне уже лучше. Что всё-таки произошло?

— А что ты помнишь? — спросил Малфой.

— Ну, я пошла к себе в комнату, а когда возвращалась, столкнулась с МакЛаггеном. Сначала он вёл себя более-менее прилично, а потом начал приставать. Кажется, когда он прикоснулся к браслетам, они как-то сработали, потому что он отпустил меня. А потом ударил. Кажется, ещё видела твоего отца и тебя с Гарри и Роном. Но я не уверена.

— Отец почувствовал жжение от браслетов, увидел, что тебя нет в зале, и вышел, — кивнув, начал рассказывать Драко. — Я пошёл вслед за ним, позвав Поттера с Уизли. Когда мы тебя нашли, отец как раз оглушил МакЛаггена. Поттер хотел забрать тебя к себе или к Уизли, но отец сказал, что тебя нужно доставить в Малфой-мэнор. Здесь Лонки привела тебя по возможности в порядок. Вот, пожалуй, и всё.

— А что с МакЛаггеном?

— Не переживай, думаю, твои дружки вправят ему мозги.

— А кто ещё знает о том, что случилось?

— Никто. Только МакГонагалл. Кстати, она сказала, что если ты завтра будешь плохо себя чувствовать, можешь не приходить. Она отменит твои занятия.

Я покачала головой:

— Нет, думаю, завтра всё будет хорошо.

— Ну, как знаешь. У тебя на лице синяк, довольно большой. Я дам тебе мазь, только дай синяку проступить посильнее, если хочешь, чтобы завтра ничего не было видно. Намажь перед самым сном.

Я благодарно улыбнулась и спросила:

— Как твой отец смог попасть в крыло преподавателей? Гарри и Рон — они бывали у меня в гостях раньше. МакЛагген, думаю, просто видел, где я входила. Но твой отец?

— Думаю, — хмыкнул Драко, — он изучил замок не хуже, чем твой Поттер, когда был студентом. И он был старостой, не забывай.

Я кивнула и спросила:

— Где он сейчас?

— У себя в кабинете.

— Отвернись, мне нужно одеться, — сказала я, собираясь вставать.

— Знаешь, Грейнджер, лучше будет, если ты ещё полежишь, — ответил Малфой, но отвернулся.

— Я полежу. Потом. — Я накинула халат. — А сейчас я должна поблагодарить твоего отца.

— Как знаешь. Я свяжусь с Поттером, он просил сообщить, когда ты очнёшься. Потом буду в библиотеке.

— Хорошо, я зайду туда.

Войдя в кабинет, я остановилась в нерешительности. Люциус Малфой оторвался от своих бумаг, откинулся на спинку кресла и вопросительно посмотрел на меня.

— Я... я зашла сказать, что очень благодарна вам, сэр, за то, что оказались рядом и помогли, — собравшись с духом, сказала я. — Я не надеялась, что кто-нибудь окажется в том коридоре — он ведь зачарован. А сама я недолго смогла бы давать МакЛаггену отпор.

— Послушайте, что я скажу, мисс. Внимательно послушайте и запомните. — Его тон не предвещал ничего хорошего. — Рано или поздно, но о нашем браке станет известно, и я не хочу, чтобы, когда это произойдёт, кто-либо смог обвинить женщину, носящую мою фамилию, в распутстве.

От удивления я онемела. Люциус Малфой между тем продолжал:

— Я понимаю, что из-за вашего происхождения вы не имеете представления о том, насколько пагубно может сказаться на всей семье то обстоятельство, что к ней будет принадлежать женщина, имеющая репутацию доступной. Надеюсь, вы это уясните и больше подобного не допустите.

— Вы... Вы обвиняете в том, что случилось, меня?! — Даже ничем не прикрытое оскорбление не возмутило меня так, как обвинение в том, что я сама спровоцировала МакЛаггена. — Но ведь это МакЛагген напал на меня...

— Пустая рука ястреба не привлечёт, — прервал меня Малфой. — Знаете такую поговорку, мисс Грейнджер? — вкрадчиво добавил он.

Что бы я ни стала ему объяснять сейчас, он всё равно остался бы при своём мнении, — поняв это, я только закусила губу, чтобы не разреветься при нём, и поспешно вышла из кабинета. Мне удалось полностью сдержать слёзы, но в библиотеку я вошла донельзя расстроенная.

— Ладно тебе, Грейнджер, — донёсся до меня голос Драко, догадавшегося, чем закончился разговор с его отцом. — Давай лучше в следующую субботу сходим в Косой переулок.

— В следующую субботу не могу, у Мелиссы день рождения, — ответила я.

— О-о, так они вернулись! — Услышав радостный возглас Драко, я испуганно посмотрела на Малфоя. Под впечатлением от разговора с Малфоем-старшим я совсем забыла, с кем говорила сейчас.

— Нет... — на ходу начала придумывать я. — Не вернулись. Просто я хотела трансгрессировать к ним. Сделать сюрприз, так сказать.

Но Драко, похоже, всё понял. И спросил только одно:

— Отец?

Расстроившись ещё больше, я кивнула.

Помолчав, Драко спросил:

— Что он сказал?

— Что если мне он приказывать не может, то над тобой он всё ещё имеет власть — суть в этом.

— Я не о том, — отмахнулся Малфой. — Не нужно большого ума, чтобы понять, чем он тебя припугнул. Я спрашиваю: конкретно, что он хотел? Чего я делать не должен?

— Не бывать в доме моих родителей. Как и в любом другом маггловском доме.

На несколько минут Драко замолчал, что-то обдумывая, а потом, хитро улыбнувшись, спросил:

— Грейнджер, а ты и вправду хорошо владеешь окклюменцией?

Так началась их переписка с Мелиссой, длившаяся несколько последующих лет, которую мы с Драко между собой в шутку называли «романом в письмах». На следующий же день Драко трансгрессировал в Косой переулок и купил сову, которую я подарила от имени Малфоя сестре. К подарку прилагалось письмо, в котором говорилось, что Драко, к сожалению, нужно надолго уехать, и прийти к моей сестре в гости он не сможет. Но если Мелисса не против, то они смогут писать друг другу письма и отправлять их с этой совой. Нужно ли говорить, что моя сестрёнка была в полном восторге? Конечно же, у этой переписки были свои правила, в частности, отправлять сову в дом родителей должна была я, а не Драко, и приносить письма сова тоже должна была мне, а не Малфою. Сделано это было для того, чтобы не вызвать подозрений у Малфоя-отца. Но мне необходимость участвовать в этой переписке никаких неудобств не доставляла.

* * *

Учебный год подошёл к концу, закончились и экзамены в школе. А вместе с этим я уже не могла не думать о проблеме, мысли о которой до этого мне удавалось задвигать в самый дальний уголок своего сознания. Я всё-таки сумела понять, какую игру затеял Малфой-старший. Более того, я прекрасно отдавала себе отчёт, что в этой игре я проиграю.

Наша брачная ночь должна была состояться в течение года после обряда бракосочетания — так, во всяком случае, сказал мистер Коннор. И, разумеется, Люциусу Малфою было это неприятно. А чтобы заговорить об этом первым — и вовсе для него неприемлемо. Он хотел, чтобы я пришла к нему. А он вдоволь бы надо мной посмеялся. Откровенно говоря, я не считала первый шаг с моей стороны большим унижением. И сделала бы его, не считая, что моя гордость сильно пострадала, если бы... Если бы у меня был хоть какой-то опыт интимных отношений!

Да, возможно, в это трудно поверить, но я была девственницей. Не потому, что меня так воспитали. Нет, мои родители не смотрели строго на сохранение целомудрия до брака. Скорее, из разговоров с мамой я уяснила, что раннее начало половой жизни грозит проблемами со здоровьем в будущем. Справедливости ради нужно сказать, что и Рон не настаивал на близости. Не то чтобы меня это удивляло. Когда мы учились последний год в школе, такое поведение было вполне естественным. Но позже, когда я училась в академии, я в свои нечастые приезды ясно дала понять, что не против, если мы станем близки. Однако Рон сказал, что подождёт, пока мы поженимся. Тогда у меня это его решение вызвало чувство щемящей нежности. Но позже, когда я в доме Гарри пыталась прийти в себя после измены Рона, я многое передумала. И не могла понять — чем Лаванда оказалась лучше меня? Она согласилась на интимную близость с Роном — но и я ведь тоже была согласна! После долгих размышлений я пришла к выводу, что просто не вызывала у него физического влечения. А то, что он хотел жениться на мне — так только потому, что мы друг друга хорошо знали. Со мной всё было просто и понятно. Но ему нужна была другая жена — менее начитанная, более легкомысленная, чем я. В общем, покидая дом на площади Гриммо, я была твёрдо уверена в том, что просто не способна заинтересовать противоположный пол как женщина. Возможно, со временем и нашёлся бы человек, который смог бы разубедить меня в этом. Но руна появилась всего через несколько месяцев после того, как Минерва предложила мне работать в школе — и с этого времени мои мысли были заняты только магическим знаком. Однако сейчас все мои страхи, вся неуверенность в себе проявились с новой силой. Разумеется, я первая бы заговорила о брачной ночи — Люциус Малфой рассчитал правильно. И поводов поглумиться надо мной у него было бы предостаточно. Поняв, чего добивается Малфой-старший, я решила использовать то единственно возможное, чем могла подпортить его игру — не заговаривать о брачной ночи до последнего срока, то есть до кануна годовщины нашей свадьбы.

Приняв такое решение, я вздохнула с облегчением. Насколько вообще можно было чувствовать облегчение, поскольку обстановка в имении оставляла желать лучшего. Очевидно, моё поведение не нравилось хозяину поместья. Нет, он по-прежнему был насмешливо-холодно вежлив, но казалось, самый воздух в доме обрёл вес и ощутимо давил на плечи.

Вероятно, чувствовал это и Драко, потому что когда в пятницу вечером я сообщила ему, что собираюсь весь следующий день провести в Косом переулке, он вызвался меня сопровождать.

Проведя два часа во «Флориш и Блоттс», мы решили перекусить в кафе Флориана Фортескью. Здесь к моему удовольствию и к явному неудовольствию Драко нам встретились Гарри с Джинни и Рон с сыном Фабианом. Увидев нас, друзья пригласили присоединиться к ним.

— Если ты сейчас откажешься, — не дав заговорить Малфою, сказала я, — я решу, что ты струсил.

— Ещё чего, — буркнул он и с независимым видом прошёл к столику.

Мало-помалу, но разговор завязался. Рон купил сыну маленькую метлу, специально для малышей, и естественно, что темой для разговора стал квиддич. Я не была поклонницей этой игры, поэтому молча сидела, наслаждаясь обществом друзей и с удовольствием наблюдая, как Драко потихоньку оттаивает.