От ненависти до... любви?

Глава четвёртая

Даже сейчас, спустя много лет, я не могу описать, что я чувствовала тогда. Одно могу сказать точно: в те несколько месяцев, со дня разговора с мистером Коннором до дня моей свадьбы, я была сама не своя.

Мои обычные наблюдательность и рассудительность как будто исчезли куда-то. Я не замечала многих вещей, на которые раньше обязательно обратила бы внимание. Иногда я думаю: как бы сложилась моя жизнь, если бы в то время я смогла обратить внимание хотя бы на некоторые из них? Мне кажется, что единственное чувство, которое владело мной тогда — это страх. Огромный, всепоглощающий страх. Конечно же, в первую очередь меня пугало то, что мне придётся жить в Малфой-мэноре — вы знаете, чем для меня было это место. И как бы не стремилась я не показать своего страха Люциусу Малфою, я боялась его. Что бы не произошло в последние годы, он не изменил своих взглядов — это я ясно поняла, когда мы обговаривали с ним условия нашего брака.

Ах да! Об этом нужно рассказать подробнее. То, что брак был магическим, вы уже знаете. Но даже для магического союза он был необычным. Начиная с обряда его заключения и заканчивая относительной свободой поведения супругов после. Обряд, как нам объяснил мистер Коннор, был более древним, чем тот, по которому обычно заключались магические браки, и одновременно — более простым. Настолько, что не было необходимости нам рассказывать о нём заранее. «Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, — сказал мне мистер Коннор, когда я выразила беспокойство, что могу что-то сделать не так, как нужно, — поверьте мне, на этой церемонии вы просто не сможете ошибиться».

Так вот, были некоторые условия, которые мы обязаны были соблюдать — в частности, необходимость жить под одной крышей. Разумеется, Люциус Малфой не мог жить нигде, кроме Малфой-мэнора, а значит, и мне предстояло жить здесь же. Как бы мне не было тяжело, я понимала, что он прав. Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что так даже лучше. Брак подруги Гарри Поттера и бывшего пожирателя смерти наверняка вызовет много пересудов в обществе, а чтобы скрыться от назойливого внимания, более подходящего места было не найти — к этому времени хозяин поместья сумел добиться того, чтобы оно снова стало ненаносимым.

Однако мы имели право не сообщать о своём браке обществу — вообще или столько, сколько сочтём нужным. Признаться, меня такая возможность обрадовала. К моему изумлению, Малфой-старший со мной согласился безоговорочно.

Не буду рассказывать вам обо всех наших договорённостях, чтобы вас не утомлять — если будет необходимо, я упомяну о них позже.

Но о чём я обязательно должна сказать — так это о том, что поведение моего будущего мужа в эти месяцы меня удивило. Он вёл себя осторожно, но я ясно поняла, что он по-прежнему считает, что магглорождённым волшебникам (и мне в том числе!) не место в магическом обществе. И всё же он ни разу не выказал своего недовольства нашим браком. Причину этого я смогла понять только спустя много месяцев.

Пока же я боролась со своими страхами — страхом перед прошлым, который воплощал собой Малфой-мэнор, и страхом перед будущим, которым был для меня Люциус Малфой. Нет, я не боялась его после окончания войны — что мог мне сделать один из двух избежавших заключения в Азкабан пожирателей смерти? Но одно дело — не бояться его на расстоянии, и другое — жить с ним под одной крышей, быть членом его семьи. Как оказалось, боялась я не напрасно.

* * *

Для обряда требовались специальные предметы — магические кулоны и браслеты. Причём обязательно гоблинской работы. Заказы от волшебников, и особенно от Министерства магии, гоблины принимали крайне неохотно, и мистер Коннор сетовал, что изготовление кулонов и браслетов может затянуться. Но как только они будут готовы, церемония бракосочетания должна была состояться сразу же.

Несколько месяцев промелькнули для меня как одно мгновенье. Чем ближе был день свадьбы, тем тяжелее мне становилось. Друзья поддерживали меня, как могли.

В назначенный день я с Гарри и Роном аппарировала в Малфой-мэнор. Не скажу, что я привыкла к имению, но те несколько раз, когда я вынуждена была его посетить, принесли мне небольшую пользу. Я почувствовала, что смогу жить здесь. Конечно, всё время проводить в его стенах — на это моих сил не хватило бы. Но хотя бы столько, чтобы можно было сказать, что я делю кров с мужем — это я смогла бы выдержать. И втайне надеялась, что со временем мой страх исчезнет совсем.

Для подготовки к церемонии мне выделили комнату и домашнего эльфа, точнее — эльфийку по имени Лонки, которая после свадьбы должна была стать моей горничной. Это решение хозяина поместья мне не понравилось совсем — если я и не стала работать в министерстве, как планировала сначала, это вовсе не означало то, что я изменила своим взглядам. Нет, я по-прежнему считала, что положение эльфов в магическом обществе унизительно. Но... со временем я поняла, что сами домовики ещё не готовы к своей свободе, а сделать кого-то счастливым против его воли — это в принципе невозможно. Добби был ярким исключением из этого правила. Что же касается распоряжения моего будущего мужа относительно моей прислуги — живя в Риме, нужно поступать так же, как римляне. Я вынуждена была согласиться с его решением. Но себе дала обещание пользоваться услугами домашних эльфов как можно реже.

— Лонки всё сделала, госпожа, — сказала мне домовиха, закончив мой туалет. — Не угодно ли госпоже посмотреть, какая она красивая?

Подойдя вслед за Лонки к зеркалу, я взглянула на себя. Более чем скромная невеста для Малфоя! Простое белое платье в пол, отделанное вышивкой по подолу и краям рукавов. Из украшений — только кулон с изображением руны «райдо». Незамысловатая причёска, в которую Лонки вплела живые цветы. Даже столь естественный в руках невесты маленький букетик — и тот отсутствовал. Совсем не такой невестой я себя представляла, когда мечтала о свадьбе с Роном. При воспоминании о Роне и нашем несостоявшемся браке к горлу подступил комок. Хотелось забиться в какой-нибудь угол и плакать, плакать до тех пор, пока совсем не останется слёз. Однако я взяла себя в руки.

— Глупо переживать из-за того, что ты изменить не в силах, — сказала я своему отражению.

В это время появился ещё один эльф и передал, что Кингсли и мистер Коннор прибыли, и все ждут только меня. Поблагодарив эльфа, я ещё раз взглянула на себя в зеркало и вышла из комнаты.

Пожалуй, тот путь до гостиной был самым долгим в моей жизни. Наверное, потому, что чувство, которое я тогда переживала, я назвала про себя ожиданием смерти.

Когда я вошла в гостиную, взгляды всех присутствующих обратились ко мне, и я почувствовала себя ещё хуже. Но я собрала все свои силы, чтобы не показать этого. Гарри и Рон смотрели на меня: Гарри — с беспокойством, Рон — виновато. Мне хотелось поддержать его, но сейчас я просто не смогла бы сделать этого.

Я не захотела, чтобы кто-то из семьи Уизли, кроме Рона, присутствовал на церемонии. Даже Джинни. Всё семейство переживало за меня, и я боялась, что они не смогут сдержать волнения, а вслед за ними испарится и моя решимость идти до конца.

Министр магии должен был присутствовать при заключении брака согласно обычаю. Директор МакГонагалл даже не спрашивала разрешения — она просто известила меня, что на церемонии будет обязательно. И сейчас я была ей особенно благодарна за это — в глазах Минервы и Кингсли читалась поддержка, так необходимая мне в эту минуту.

Немного удивило меня то, что со стороны Люциуса Малфоя не было ни одного приглашённого. За пять лет, прошедших с окончания войны, Малфои сумели восстановить почти потерянное положение в магическом обществе, а значит, обязательно нашёлся хоть кто-нибудь, кто счёл бы за честь получить приглашение на церемонию. Увы, искренних друзей, которые готовы были бы разделить с ними горе и радость, в их окружении не наблюдалось. Если таковые и были когда-то, то, скорее всего, уже либо мертвы, либо находятся в Азкабане. Единственное, что я смогла предположить — что Малфои просто не могли допустить, чтобы кто-то увидел их невластными над обстоятельствами. Именно поэтому, скорее всего, на церемонии и не было гостей с их стороны.

Люциус Малфой был одет в простой чёрный костюм, отделанный серебром. Если бы такой костюм был надет на кого-нибудь другого, я бы его, пожалуй, назвала даже скромным. Мой взгляд задержался на единственном украшении — кулоне с руной, точно таком же, как и у меня. По лицу Малфоя-старшего, как обычно, нельзя было ничего прочесть. Только я не сомневалась, что под этой маской — сплошная ненависть и презрение. Вот сын его, несмотря на всё отцовское воспитание, пока так и не научился скрывать очень сильные эмоции, и то, что нельзя было прочесть по лицу старшего Малфоя, вполне мог показать младший. Я перевела взгляд на Драко, ожидая найти подтверждение своим мыслям, и удивлённо замерла: в его глазах были не ненависть и презрение, а покорность. Нет, не покорность, а... смирение?! Осознание этого потрясло меня настолько, что я застыла, не в силах оторвать от него взгляд. Драко, заметив это, тут же принял надменный вид. Но нескольких секунд созерцания столь несвойственного Малфою чувства придало мне сил, и опасный огонёк, блеснувший в глазах Люциуса Малфоя, заметившего этот обмен взглядами, на меня уже не подействовал.

Наконец, я взглянула на мистера Коннора и сама не поняла, что произошло. Но взгляд невыразимца странным образом повлиял на меня: что бы ни случилось, я была здесь для того, чтобы сохранить в мире магию, ту самую, которая открыла мне сказку в жизни, ту самую, перед которой я была в долгу. В конце концов, я училась на Гриффиндоре! А гриффиндорцы всегда верны долгу! Теперь я была уверена, что мне хватит сил выдержать до конца церемонии.

Мистер Коннор посмотрел на меня и Люциуса Малфоя: можно ли начинать? Получив в ответ два утвердительных кивка, он сделал знак нам встать рядом, гостям — расположиться за нашими спинами. Затем прочёл какое-то заклинание — и стало темно, хотя был ещё не поздний вечер, а в окна гостиной только что проникал свет.

Конечно же, нас предупреждали, что предстоящая церемония будет мало похожа на обычную: «Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину...». Но то, что разворачивалось на наших глазах, было... волшебством! Голос мистера Коннора, читавшего заклинания на неизвестном мне языке, в темноте звучал особенно торжественно. Внезапно появился крохотный огонёк: свечение шло из точки на полу между мной и Люциусом Малфоем. Постепенно светящаяся точка превратилась в небольшой круг, а затем — в кольцо, которое расширялось до тех пор, пока мы не оказались стоящими внутри него. Таким же образом появилось другое кольцо, но чуть поменьше первого. Затем между кольцами начали появляться руны. Я попыталась расшифровать текст, но в это время мистер Коннор закончил читать заклинания, и я всё своё внимание переключила на то, что стал говорить он.

— Я, Брендан Коннор, — начал начальник Отдела тайн, — хранитель тайн древней магии, подтверждаю получение послания.

Узор на полу вспыхнул чуть ярче.