От ненависти до... любви?

— Это точно? — напряжённо спросил Драко.

Гарри кивнул:

— Она созналась. Под действием сыворотки правды.

— Господи, — прошептала я в изумлении. — Но почему? Зачем?

— Ревность, — просто ответил Гарри. — Девочка скрывала свои чувства, но вчера увидела, как ты, Малфой, ушёл с обеда под руку с Гермионой. Потом увидела, как обнимал её в больничном крыле. А когда вы с Гермионой пришли вместе на урок... Это было спонтанное решение с её стороны. Она просто почувствовала ревность к Гермионе и решила избавиться от неё. То, что вместо Гермионы можешь пострадать ты — в тот миг ей даже не пришло в голову.

— Жаль, — после нескольких минут молчания сказал Драко. — Она очень способная ученица. Никогда бы не подумал.

— Под спокойными водами таится глубинное течение, — заметил Рон.

— Давно ли ты стал философом, Уизли? — не упустил возможности поддеть его Малфой.

Рон не ответил.

— Что теперь с ней будет? — спросила я.

— То, что предусматривает в таком случае закон. Её палочка будет сломана, — сказал Гарри.

Несколько минут в палате стояла тишина.

— Вот ещё что, — нарушил её Гарри, — не скажете ли нам, по какой причине вы обнимались вчера в больничном крыле? Нет, вы, конечно, имеете полное право это делать, но, боюсь, то, что созерцание этой картины явилось частичной причиной вчерашнего происшествия... Огласки этого дела, думаю, избежать удастся, но отчёты всё равно вызовут вопросы, и нам с Роном нужно знать, что отвечать.

Мы с Драко переглянулись.

— Я жду ребёнка. Когда мадам Помфри подтвердила это, Драко меня обнял от радости. Осторожней! — воскликнула я, когда сначала один мой друг, а потом другой бросились меня обнимать.

— Но это же здорово! — воскликнул Гарри. — Значит, наши с тобой дети будут ровесниками.

— О да, — послышался язвительный голос Драко. — А если ещё и Уизли в следующем году сподобится стать папочкой второй раз, то через одиннадцать лет в Хогвартсе образуется ещё одно трио Поттер-Уизли-Грейнджер. Пардон, Грейнджер не будет. Будет Малфой. Какая жалость! — протянул он.

— Вот можешь же ты быть нормальным человеком, Малфой, — ответил на его выпад Гарри. — И почему тебе так нравится быть сволочью? Ладно, нам пора. Джинни, наверное, уже волнуется, да и отчёты много времени занимают.

— А действительно, Драко, — сказала я, когда мои друзья ушли, — топор войны давно зарыт. Зачем начинать её снова? — И не дожидаясь ответа, я сменила тему: — Лучше скажи, как у вас с Асторией?

Драко улыбнулся:

— Я предложил ей стать моей женой. Она сразу же согласилась. Как думаешь, отец не должен же возражать против такой невестки?

— Я не думаю, я знаю, что он не будет возражать, — улыбаясь, ответила я.

— Ты его спросила? — изумился Драко. — Мне бы, наверное, пришлось собираться с духом, чтобы начать разговор на эту тему.

— Тебе — да, потому что для тебя это крайне важно. Но я не начинала разговор. Люциус сам завёл его, и я воспользовалась моментом. Он сказал, что скорее не будет возражать против Астории, чем будет. Фактически это означает согласие, не так ли?

— А о чём он ещё завёл разговор? — проницательно спросил Драко. — Грейнджер, ты сказала ему о своей беременности?

Я встала и отошла к окну.

— Сказала, — ответила я глухо.

— И?

Молчание было моим ответом. Я услышала, как Драко с трудом встал и подошёл ко мне.

— Не переживай, — сказал он, обняв меня и уткнувшись подбородком мне в макушку — совсем как Гарри в тот день, когда я узнала о беременности Лаванды. — Обещаю: что бы ни случилось, я никогда не откажусь от своего брата или сестры. — И уже более шутливым тоном добавил: — Хочешь, я буду заботиться о тебе, пока ты не родишь? Заодно потренируюсь, ведь скоро, надеюсь, я сам стану отцом.

— Кто бы сомневался, что ты, Малфой, не извлечёшь выгоду даже из такой ситуации? — рассмеялась я. И, повернувшись, положила голову ему на плечо и прошептала: — Спасибо.