От ненависти до... любви?

— Не могу передать словами, как я вам признательна, профессор. Только... — я замялась. Директор терпеливо ждала. — До начала учебного года ещё целых два месяца. Но вам же наверняка нужно готовиться к нему. Можно ли... могу ли я стать вашей помощницей на это время? — выпалила я, смутившись.

— От помощи я не откажусь, — ответила профессор МакГонагалл. — Но дело в том, что на время летних каникул финансирование школы Советом попечителей приостанавливается, поэтому если мне и удастся добиться оплаты вашей работы, то, боюсь, сумма будет ничтожно мала.

— Деньги меня не интересуют, — улыбнувшись, сказала я. — После войны я стала довольно обеспеченным человеком. Я просто хочу работать.

И мысленно добавила: «Чтобы забыться».

— Что ж, — улыбнулась мне в ответ директор, — раз мы с тобой больше не учитель и ученица, Гермиона, думаю, тебе следует привыкать называть меня Минервой.

Вновь оказавшись в школе и начав снова общаться с людьми, я стала спокойнее относиться к поступку Рона. Я по-прежнему не хотела с ним разговаривать и не особо интересовалась, как у него дела. Зная его с детства, я была почти уверена, что он уже женился на Лаванде, чтобы ребёнок появился в законном браке. Но со временем всё-таки смогла признаться самой себе: что бы ни произошло между нами как парой, мы всё же были хорошими друзьями. А десять лет дружбы перечёркивать просто глупо. Об этом я и сказала Гарри, но прибавила, что пока ещё не готова встретиться с Роном.

* * *

Достаточно уверенно я почувствовала себя только через пару месяцев. Недаром говорят, что время лечит. Тех двух месяцев, что я помогала Минерве, мне хватило, чтобы не просто осознать, но и почувствовать, что без Рона в моей жизни как будто чего-то не хватает. Словно исчезло нечто, что я всегда считала незыблемым. Пожалуй, я даже начала скучать по своему рыжеволосому другу. И когда в мой день рождения Гарри, Джинни и Рон появились на пороге моей комнаты, у меня с души как будто камень свалился. Конечно, в тот вечер мы с Роном не разговаривали о произошедшем. Но перед тем как проститься, он попросил разрешения прийти ко мне на следующий день. И я согласилась.

Рон довольно долго молчал, потом начал сбивчиво рассказывать, как они встретились с Лавандой, но я его прервала:

— Рон, меня не особо интересуют подробности твоей семейной жизни. И прости, но я не скоро ещё смогу принять Лаванду в качестве твоей жены. Однако ты один из двух моих лучших друзей, и как друга мне тебя очень и очень не хватает.

Но Рон упрямо продолжал:

— Гермиона, я допустил ошибку, но всё ещё можно исправить.

— Как? Как ты предполагаешь это исправить? — с горечью спросила я.

— Закона, разрешающего развод, ещё никто не отменял. Когда родится ребёнок, я разведусь с Лавандой. Я не собираюсь оставлять её или ребёнка без поддержки. Лаванда согласится, — ответил он уверенно.

— Она влюблена в тебя шесть лет, Рон! Сейчас она твоя жена, и ты считаешь, что она согласится на развод?!

— Но я люблю тебя! Я хочу, чтобы моей женой была ты. Даже если Лаванда не согласится, есть и другие возможности, просто процесс затянется...

Рон продолжал говорить, видимо, он действительно жалел и пытался разрешить проблему, которую сам же и создал, всеми возможными способами. Но я как заведённая только отрицательно качала головой.

— Дело даже не в этом, Рон.

— А в чём?! Скажи мне, в чём?! — В его голосе слышалось отчаянье.

— Да в том, что я скорее выйду замуж за самого ненавистного пожирателя смерти, чем лишу ребёнка отца!

Выкрикнув это, я отвернулась, пытаясь скрыть слёзы.

— Гермиона!

Испуганный возглас Рона заставил меня молниеносно обернуться.