Мастер на все руки

— А готовиться как-то надо? — чем дальше, тем больше эта тема начинала его занимать. А что? Это ведь не только жизненно и вот-вот должно пригодиться, но и никакого ущемления Шоши не предвидится, а то люди разные бывают. — Я слышал, на это время принято застолья какие-то устраивать.

— Принято, — согласно кивнула его собеседница. — Только не ради общего праздника, а потому, что наоборот, есть в это время совсем не хочется. Вот, абсолютно. Зато постоянно хочется чего-нибудь попить и, желательно, холодненького. Поэтому, каждая хозяйка готовит что-нибудь вкусненькое, чтоб, если уж не чувство голода пробудить, так чтобы побаловать себя захотелось.

— Мда, — Ли-О-Ши вспомнил результаты готовки Шоши. — Это явно не наш вариант.

Детский плач, уже даже не плач, а редкие горестные всхлипы приблизились и оба собеседника ещё раз обернулись посмотреть, что там происходит у соседей за изгородью. К ним приближалась изрядно замотанная женщина средних лет с маленькой девочкой на руках. Ну как маленькой? Лет семи, если Ли-О-Ши правильно определил её возраст — та выглядела чуть взрослее самой старшей из его племянниц.

— Господин Ли-О-Ши, — обратилась к нему женщина, — вы не могли бы нам помочь?

— Что за беда у вас приключилась? — с готовностью отозвался молодой человек, скорее не самой женщине, а полным надежды глазам девочки.

— Стульчик от чайного двора у нас совсем развалился, так, что даже подклейка не помогла. Не могли бы вы посмотреть?

— Конечно. Мне к вам зайти или вы сюда его принесёте?

— К нам. Малика не любит, когда что-либо из её сокровищ покидает игровую поляну.

Ли-О-Ши захотелось вопросительно изогнуть бровь, но он вовремя вспомнил, что милая соседка говорила по поводу странностей девочки, и не стал.

— Как зовут вашу соседку? Успел спросить он тихонько, прежде чем отправиться на поиски калитки.

— Иммельда.

Беда оказалась и вовсе не беда. Просто развалилась старая деревянная игрушка, стульчик, от кукольной мебели, в силу немалого возраста и множества неумелых починок. Справиться с этим труда не составило, как и укрепить прочие предметы кукольного быта, тоже далеко не новые, но явно любимые. И девочка оказалась не буйной и сумасшедшей, как того опасался Ли-О-Ши, а довольно разумной, только боязливой очень. И два её главных страха были: это мир за пределами изгороди окружающей дом и то, что внутри этого дома что-то безвозвратно испортится. Это он узнал во время доверительно беседы за ремонтом всего, что попало на глаза и не требовало каких-то сложных действий с его стороны. И даже почти без магии.

— Вы столько внимания уделили моей дочери, — госпожа Иммельда мяла в руках домашний фартук, завязанный поверх вполне приличного платья.

Круг общения Малики был весьма ограничен: мама, да подруги её иногда приходили в гости, приводили своих детей. А с этим, уже не совсем ребёнком, они провели чуть не полтора часа, мирно и со взаимным интересом общаясь. К чему бы это?

— С исключительно корыстным интересом, — легко и даже с удовольствием признался Ли-О-Ши. А чего бы и не признаться, если собеседница сама позволяет перейти на интересующую тебя тему.

— Да?

— Да. Я заметил, сколь богаты наряды кукол вашей дочери.

— Я — швея, — она небрежно пожала плечами. — И эти клочки, это остатки ткани моих заказчиц, которые совсем уж больше ни к чему не пригодны. Клиентки знают и возражений не имеют. А к чему вы это?

— Я к тому, госпожа Иммельда, что если у вас вдруг останется клок паучьего шёлка с ладошку размером, ну или два, общим счётом примерно на столько, благодарность моя не будет иметь предела, зато выражаться может в чём-нибудь материальном. Мне для мелкого ремонта надо.

— Мелли. Зовите меня Мелли, мне так привычней. Паучьего у меня сейчас остатков нет, даже махоньких обрезков, только обычный тутовниковый. Зато в благодарность я могу вас ужином накормить. Будете?

— Кто я такой, чтобы от настоящей домашней еды отказываться? — Ли-О-Ши заломил брови домиком и проследовал за засмеявшейся на эту его гримасу хозяйкой.