Мастер на все руки

ГЛАВА 7

Утром следующего дня, на свежую голову и отдохнувшие руки, он вернулся к восстановлению семейной ценности мастера Госипа. Деньги-то, уже, между прочим, полученные, отрабатывать нужно.

Но тут же встал затык. А всё почему? Всё потому, что вчера не лениться нужно было, а самому сходить на рынок да по лавкам, по крайней мере, для некоторых приобретений. Потому как тот клей, который купил Шоши, был, конечно, хорош (и, наверняка, недорог!), чтобы подклеить стул или, скажем, подмётку к башмаку присобачить, но для тонкой работы не годился совершенно. Ибо был не только вонюч — запах-то что, он со временем выветрится, но и обладал желтовато-неприличным цветом. А хоть бы и каким другим. Цвет в таком деле — совершенно лишнее.

Пришлось пинать самого себя — выбираться из дома спозаранку, это вовсе не то, чего ему хотелось, вот после обеда — другое дело. Себя же вытаскивать на улицу и, спешно пробегая мимо дома госпожи Ревальды — светская беседа, это совсем не то, что ему сейчас нужно — судорожно вспоминать, где это ему попадалась лавка алхимиков. Точно не на рыночной площади, хотя там торговали всяким разным и клеем в том числе. Такая, характерная вывеска с изображением алхимической колбы с исходящей из неё пузырящейся жидкостью.

Нет, не вспоминается.

А вот, кстати, идея, если пройтись по тем улицам, на которых он чаще обычного бывает, да активнее вертеть головой по сторонам, может, опять в глаза бросится. Ведь точно же, видел, и не один раз, а не вспоминается.

Можно было бы и у кого из прохожих спросить, но со времени переезда в Хольмск, ему столь часто приходилось это делать, что в какой-то момент Ли-О-Ши обуяло упрямство: нет, не буду, сам найду.

И ведь нашёл же! У храма Девы-Утешительницы стоял небольшой магазинчик с искомой вывеской, принадлежащий, правда, не гильдии Зельеваров, а служителям Ступающей Тихо. Немногочисленный, прямо скажем, орден, не имеющий больших храмов, но пользующийся заслуженным уважением. С судьбой-то не шутят.

В лавку он влетел запыхавшийся — и непонятно чего спешил-то — и тут же резко остановился. Во-первых, потому как при резком переходе с яркого света в полумрак нужна была пауза, чтобы снова начать что-то видеть, а во-вторых, потому, что царившая здесь смесь запахов и звуков на мгновение вернула его в детство. Если точнее, в дом двоюродной бабушки Мии-О-Шаи, которая не была зельеваром в полном смысле этого слова, но при создании амулетов отдавала предпочтение жидким ингредиентам. И сколько раз прилетало ему по шее за нечто нечаянно сдвинутое или опрокинутое! Крупноват он тогда был для изрядно захламлённой тесной мастерской и сейчас, понятное дело, мельче не стал.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — раздался приятный женский голос.

Ли-О-Ши проморгался и только тогда заметил в самом дальнем углу, за стойкой, прехорошенькую девушку. Тоненькую, светлокожую и черноволосую и, судя по жёлтой накидке с алыми кистями, являющуюся служительницей грозной и непредсказуемой богини, а не просто нанятой продавщицей.

— Можете, очень надеюсь, что можете, — закивал Ли-О-Ши и расплылся в самой приветливой из своих улыбок. — Клей мне нужен. Очень хороший, бесцветный, для керамики.

— Самый лучший клей — это вот этот, — она сняла с полки фиал, не крошечный, но довольно небольшой. — Одна монета золотом. Кисточка, из шерсти козлоящера, к нему прилагается.

Ли-О-Ши присвистнул — при такой стоимости, козлоящеровую кисть, штуку отменную, между прочим, действительно можно дать просто в придачу.

— Этот состав что, Ступающая Тихо сама лично благословила? — сощурился он недоверчиво.

— Ну, при чём тут это! — в голосе продавщицы послышалось лёгкое раздражение и даже обида, кажется. — Всё дело в качестве исключительном! Клеевые швы настолько долговечны, что прослужат дольше самой вещи.

— Красиво сказано, — согласился Ли-О-Ши.

— Красота — вторична, а это простая констатация факта. Вот, имейте возможность посмотреть. Когда-то это было рыбное блюдо.

И она поставила на стол нечто, в чём опознать рыбное блюдо удавалось с трудом. Хорошо сохранилась только та его часть, по центру, что отделяла основную закуску от соуса. Эдакая тарелка в тарелке. Остальное выкрошилось довольно крупными кусками, хотя кое-где даже эмалевая роспись частично сохранилась. В тех местах, где была посажена на клей. И да, неровная паутина из клеевых швов, между многими из которых отсутствовал заполнитель — единственное, что позволяло хоть как-то сохранять форму предмету.

— И что вас заставило применить столь исключительный состав на такой негодящей вещи?

Наверное, не стоило и дальше проявлять недоверие, но молодому человеку не удалось удержать свой язык. А, может, и стоило. Учитывая стоимость товара.

— Ну, надо же мне было на чём-то его опробовать, — она небрежно пожала остренькими худенькими плечиками.

А, так это красавица ещё и мастер, работающий самостоятельно? Как удачно!

— А стоит дорого, потому, что ингредиентов требует редкостных.

— Простите, разве же это не рыбный клей?

Ли-О-Ши присмотрелся к текстуре клеевых паутинок, в тех местах, где она была видна — их было очень немного, в основном клей держался хотя бы даже за крошево, оставшееся от сосуда. Да нет, точно рыбный, каким он бывает, если как следует очистить, и, может быть, какой-нибудь закрепитель особый, с магической составляющей.

— В основе своей да, — девушке, казалось, польстило, что говорить приходится со знающим клиентом. — Но здесь используется чешуя визгушек и гильдия Охотников берёт за тушки немалую цену.

— Чешуя? Они же голые! — Ли-О-Ши заподозрил, что девушку самым наглым образом обманывают.

Нет, череп у визгунов был очень крепкий и бронированный, но длинное, рыбообразное тельце голое, покрытое густой едкой слизью. Тоже, кстати, идёт на алхимические реактивы. Сам он, помнится, с братьями и кузенами обшаривал берега местных ручьёв и речушек в поисках нор визгунов. За них неплохо давали, особенно если тушка оказывалась малоповреждённой. Но везло им редко. И найти, и выковырять из мёртвой древесины хоть сколько-то целым.

— Это визгуны голые, а у визгушек у основания черепа есть несколько дополнительных пластин, обычно три, но бывает и больше, — со знанием дела поправила его девушка. — И хоть по берегам каналов да под мостами нор их немало, — на этом месте Ли-О-Ши согласно кивнул, потому как сам видел, — то желающих возиться с этой мелочью немного. Они некрупные, кусачие, вытаскиваются плохо, а мы хоть и платим, но всё равно недостаточно.

— А мне Речники рассказывали, что они похлёбку из них варят. Не просто так, на праздник какой-то, но сам факт…

— Это во время нереста, когда визгушки массово в воду выходят, там их и ловят, но это немного не то. Часть свойств теряется. Да я бы и такие брала, но все они идут в общий котёл Речников и каждый из него получает хоть по маленькой плошке. Им нужно. Чтоб в следующем году зубы визгушек их миновали.

Тогда, конечно, да. И всё же, целый золотой за не очень большой фиал пусть самого разволшебного клея, это как-то дороговато, у них на холмистых равнинах Сартори и цен-то таких нет. Но здесь вам не там. Здесь многое может оказаться дороже, просто потому, что место другое.

— Решились?

Видимо, сомнения его были написаны на лице.

— Решился. Только вот ведь какая незадача, не рассчитывал я на подобные траты, из дома выходя, а потому требуемой суммы при себе не имею.

— О, ну если дело только в этом, вы можете как за ним вернуться, так и оставить адрес, на который вам отправят зелье с посыльным.

Она практически была уверена, что пассаж на счёт «денег не захватил» был предназначен для того, чтобы аккуратно, не теряя лица, отступить. Но юноша, совсем мальчишка, даром что ведёт себя по-взрослому, обрадовался, услышав второй вариант:

— Ой, ну если у вас есть разносчики, то пусть доставят в Черешневый дом, что на Липовой аллее, которая отходит от улицы Левой Заречной.

Левой, потому, что вдоль левого притока Реки, был же ведь ещё и правый, а мелких ручьёв, частично пущенных под землю, а частично, так и текущих по поверхности, никто не считал.

Организовать доставку она пообещала, но тоном настолько сухим и неприязненным, что Ли-О-Ши моментально понял: они больше не друзья. И с чего бы это вдруг? А ведь он только-только решил, что с настолько симпатичной девушкой стоит познакомиться поближе. Да вот, хотя бы имя её узнать. Но нет. А тут ещё, как на зло, вошёл новый посетитель, посетительница, если точнее, и чуть не с порога завела разговор об совершенно необходимом ей отбеливателе для кожи.

Пришлось уходить.

А посыльный, быстроногий мальчишка, явился немногим позже, чем сам Ли-О-Ши вернулся домой. С заговоренным коробом, в котором кроме его заказа лежало ещё несколько баночек-коробочек-мешочков и серьёзным защитным амулетом на шее.

— И не боишься ценности такие таскать? — спросил Ли-О-Ши, доставая одну из двух золотых, не разменянных пока ещё монет.

— Так ваш заказ самый дорогой, остальные много проще. Вот, имейте видеть, — он склонил флакон так, чтобы стало видно его донышко, — мастера Ликос личный знак.

Сложной формы замкнутая кривая, в нескольких местах пересекающая сама себя, в которой ни с первого, ни со второго взгляда не удавалось разглядеть что-то осмысленное.

— А мастер Ликос, это…

— Так вы ж её видели, — удивился паренёк. — Она свои зелья только сама торгует. Никому не доверяет.

Так вот как зовут милую девушку… И значит, она не просто зельевар, но и составитель авторских оригинальных составов. Редкость по любым временам. Даже его тётушка, мнившая себя великой экспериментаторшей, ни разу не создала чего-то совсем уж оригинального, хотя видоизменить и улучшить старые составы ей удавалось довольно часто, это да.

С новым клеем работа не то, чтобы закипела, но начала существенно продвигаться. Кисть из шерсти козлоящера, из самой его бороды, где, как известно, растёт наилучшая, позволяла тонко и точно дозировать драгоценный состав. Собственная магия помогала устанавливать фрагменты в нужное место с первого раза, а натренированные руки ловко управлялись с инструментами.

Нахваливая про себя волшебный состав, он каждый раз мыслями возвращался к его автору: нет, это как-то совершенно неправильно, симпатичным девушкам он должен нравиться — и точка!

Может, стоит ещё раз подойти в лавку, да выяснить, чем он ей не угодил? Дождаться конца рабочего дня, навязаться в провожатые до дома? Подойти с цветочками?

Все варианты выглядели привлекательно, но у всех были некоторые недостатки, а основная проблема заключалась в том, что о понравившейся девушке он почти ничего не знал. Кроме имени. И того, что сам успел заметить. И ведь даже и расспросить-то толком некого.

А, может быть, это и неплохо? Дома-то, о любой понравившейся девушке всю подноготную ему выкладывали если не мама, то кто-нибудь из сестёр, хотел он это слушать или нет. Чаще всего не хотел. Может быть, именно поэтому, к двадцати трём годам у него так и не сложилось ничего хоть сколько-нибудь серьёзного ни с одной из них?

Об этом стоило задуматься.