Мастер на все руки

Цветы для девушки, если задуматься, не такая простая штука. Имея двух сестёр, одна из которых была чуть старше него, а другая чуть моложе, Ли-О-Ши имел возможность узнать, что думают девушки о презентах, преподносимых кавалерами и всё равно ничего не понять. Почему в одном случае дорогущий букет, составленный профессиональным флористом, обзывается «веником» (а выбрал наспех чего продают, ни капли собственных чувств не вложив), а скромный букетик фиалок признаётся милым (ну как же, собственноручно на опушке собирал, да ещё и подровнял, чтобы смотрелись аккуратно), а в другом покупной «веник» благосклонно принимается (а как же, вложился, хотя бы даже деньгами и, значит, ценит!), а букетик полевых цветов выбрасывается в окошко (надрал, чего под руку попалось, наспех, главное, что быстро и бесплатно). И ладно бы это были разные сёстры, можно было бы списать на несхожесть вкусов, но всё это в разном настроении и про разных кавалеров говорили и та, и другая. И вот как теперь быть, когда сам вознамерился посредством подношения цветов добиться благосклонности симпатичной девушки?

— Цветы? — переспросил Шоши.

— Цветы для девушки, — задумчиво проговорил Ли-О-Ши, пробегая взглядом по выставленным над каминной полкой вещам. Время от времени он менял экспозицию, исходя из не всегда понятных ему самому соображений. Единственное, что было неизменным, это чёрно-белый портрет старой хозяйки в добротной деревянной раме. — Такие цветы, чтобы понравиться ей.

— Лио любит розы, — закивал Шоши.

— Да, моя младшенькая предпочитает розы всем остальным цветам. Розы и лилии. И что с того?

Шоши напряжённо подвигал лицевой мускулатурой, составляя слова в предложения и, наконец, выдал:

— Розы любят все.

— Ну да, — согласился Ли-О-Ши. — Если не все, то почти. Этот вариант банальный, но, возможно, именно тем и хорош?

— Принесу? — черты лица его вопросительно заострились.

— А ты знаешь, где взять? — если честно, вот именно роз Ли-О-Ши даже в садах у соседей не видел, не то, что просто где-то торчащий на улице куст. Но Шоши, в ночных своих загулах, мало ли куда забраться мог. — Тогда неси!

На то, чтобы нарвать цветов Шоше потребовалось больше часа — видимо далеко бегал. Шныши, они не люди, они при желании могут развить достаточную скорость, чтобы соперничать с самобеглой коляской.

Розы были. Да. Но не то, крупные, на длинном стебле, а того сорта, что ветви давали пушистые, густо покрытые мелкими белыми цветами и колючие до того, что Ли-О-Ши несколько раз протягивал руку, примериваясь, как бы букет ловчее перехватить, но тут же отдёргивал её. Руки-то, свои, не казённые и целыми после такого испытания точно не окажутся. Он же не шныш. Пришлось брать шнур и обматывать ножки цветов прямо так, не пытаясь уложить цветы поприличней, ну, хотя бы по длине их выровнять. Хотя, вроде бы и так симпатично получилось — плотный такой букет, практически полусфера на ножке.

Десяток минут на переодевание — раз уж он не просто так, а цветы идёт девушке дарить, следует озаботиться собственным внешним видом, ещё четверть часа на пеший путь (на этот раз он почему-то дошёл много быстрее) и … и не повезло. В торговой зале обреталась дама постарше, а вызванная откуда-то из служебных помещений Ликос — надо же, тут были и такие, а с виду-то лавка казалась совсем маленькой, цветы взяла, но поблагодарила довольно сухо и очень быстро скрылась из вида.

Нет, что-то с ней определённо не так. Нормальным девушкам он должен нравиться. Но с другой стороны, букетик-то взяла и не отходила его им по мордасам (между прочим, больно бы было), а, значит, всё далеко не безнадёжно.

Нет, не взяла бы она ни за что букета у молодого человека, которому не собиралась позволять ухаживать за собой. Ещё чего! Да и подавать пустые надежды тоже не хорошо. Но он где-то умудрился раздобыть масличные розы, половина из которых до сих пор находилась в бутонах. Масличные розы! Нет, где-нибудь чуть севернее и подальше от побережья это вовсе не редкость. Но мало ли что бывает не редкостью где-то там, далеко, а для многих составов нужно только исключительно свежее сырьё.

Сестра-наставница вернулась как раз тогда, когда Ликос пыталась перепилить витой декоративный шнур и не исколоть при этом пальцы в конец. Вот же ж затейник!

— Ну, и зачем было мальчика отпугивать? — спросила она укоризненно. — Этак совсем одичаешь, с живыми людьми перестав общаться.

— Я общаюсь, — возразила Ликос из чувства противоречия. — С тобой вот, или с Юсиком. Ещё и с покупателями.

— Ага, — охотно кивнула сестра Тарика, — а ещё ты раз в месяц матушке-настоятельнице письмо отсылаешь, можно и это за общение посчитать.

— Можно и это, — покладисто кивнула Ликос и сунула уколотый-таки палец в рот.

— И я не про то, что женщине столь невеликих лет жить затворницей нехорошо, — продолжала ворчать сестра Тарика. Она, если уж нападала на благодатную тему, могла не слезать с неё долго. — Это дело твоё. Но новый состав клея, тобой изобретённого, требует регистрации, а в документы к ней должны входить и отчёты от тех, кто его использовал. А флакон у тебя остался один, последний и ингредиентов на новый нимашечки вот нисколько.

— Отзывы у меня есть, — не согласилась Ликос. — От мастеров-испытателей из гильдии Раритетчиков. Не могла же я выпускать в продажу товар непроверенный!

— Это не то! А вот расспросить да попросить черкануть пару строчек того лапочку, что к тебе с букетиком приходил — самое милое дело.

Это было до некоторой степени правда, ибо одно дело, когда испытания проводит организация (и очень даже не бесплатно проводит), а другое дело, когда это совершенно посторонний человек, никому ничем не обязанный. И Ликос, даже, начав предлагать ему свою новинку, держала в уме попросить отзыва и даже пообещать за него небольшую скидку, но потом вот…

Но тут шнур поддался, букет развалился и в сердцевине его обнаружилась засушенная птичья лапка, со скюченными в странную фигуру пальцами.

— Ого! А парень-то затейник! Это что, он тебя так приворожить пытался? — воскликнула Тарика.

Ликос бестрепетно подняла на уровень глаз останки несчастной птички, вдумчиво осмотрела её, потом пальцы другой руки сложила таким образом, что они как будто три фиги сразу показывали. Сравнила свою руку и птичью лапку. Хмыкнула.

— Нет, магией от неё не фонит.

— А это что? — Тарика кивнула на странный жест с искренним любопытством естествоиспытателя в глазах.

— А это от сглаза. Это не магия, это так. Мы в детстве таким маялись. А вот сама лапка, — она ещё раз подняла лапку на уровень глаз, ещё и развернулась к свету, чтобы получше рассмотреть, — да точно, это от шнырика пятипалого лапка.

— А такие бывают?

— Редко. Это как с сиренью. В основном шнырики четырёхпалые и пальцы их расположены крестиком, два вперёд, два назад, но изредка рождаются и такие, пятипалые. Правда, сколько я знаю, долго не живут, на пяти пальчиках получается менее ловко маневрировать, убегая от хищников по топким берегам мелких речушек. Зато, если четырёхпалые магически нейтральны, то пятипалых можно использовать в кое-каких ритуалах.

— И это тоже?

— Как венчик для размешивания магических закрепителей, если мешать по солнцу и для разрывания магических связей, если в обратную сторону.

Чем дольше Ликос говорила, тем больше она воодушевлялась — порассуждать на тему использования разных редких растений и животных в составе магических зелий она любила, особенно если в руки попадалось что-то новенькое, доселе ещё не испытанное, а такое случалось не так уж часто. Зато Тарику больше, чем всяческие редкости, занимали проблемы человеческих взаимоотношений:

— Ну, вот видишь, какой кавалер полезный попался, — поддразнила она молодую коллегу.

Впрочем, надежды на то, что Ликос услышит и как-то отреагирует, было мало. Девушка уже аккуратно отделяла и рассортировывала цветки раскрывшиеся и не раскрывшиеся, а также мысленно прикидывала, на ручку из какой породы дерева лучше всего посадить новую лапку-мешалку.

А зря. Недаром ведь говорят: «многие знания — многие печали» и кое о чём сестра Тарика предпочла бы не задумываться, но в силу возраста и жизненного опыта приходилось не только знать, но и предпринимать некоторые действия. А всё потому, что у служения богам были некоторые, неявные, следствия — у всех разные. К примеру, Ступающая Тихо, предпочитала чтобы люди, и в особенности её адепты, по своей жизни шли, а не топтались на месте.

Ликос же, с тех пор, как приехала из обители, где проходило её взросление и обучение, прочно осела на одном месте. Обустроила себе удобную лабораторию и занялась любимым делом — и обычному человеку это бы сошло, а вот служителю — нет. А вариантов серьёзных изменений в судьбе с одной стороны, неисчислимое множество, а с другой, и нет их почти. Вступление в новый круг общения? Приобретение новых родственников или возвращение старых? Изменение социального статуса? Новое дело, которым увлечётся адепт? Будучи служительницей и живя среди таких же служительниц изменить круг общения сложно, о том, к какой семье принадлежит девушка и насколько там всё непросто Тарика, на правах подруги, тоже была осведомлена, навязывать какое-нибудь новое увлечение настолько талантливому алхимику, было бы кощунством и единственным приемлемым вариантом виделось какое-нибудь увлечение романтического характера. А иначе, её вскорости куда-нибудь переведут, ведь переезд, по сути, вмещает в себя всё выше перечисленное, а из других вариантов есть ещё тяжёлая болезнь, которая тоже перемена и серьёзная. А, главное, случается сама собой, по воле Ступающей Тихо, если ничего не предпринимать.

Так что пусть лучше будет молодой человек. Даже если по сердцу не придётся, всё отвлечёт, развлечёт да направит мысли в другую сторону.