Мастер на все руки

ГЛАВА 5

— А всё почему? Потому, что я ленив!

Ли-О-Ши пробовал договориться с большим медным котлом, на внутренней стороне которого наросла какая-то пакость. Вообще-то этим заняться следовало уже давно, ещё при въезде в новое жилище, но тогда его хватило на магическую чистку пары-тройки небольших котелков-сковородок, как раз таких, чтобы хватило на них двоих со шнышем, а остальные оставил. Они, вроде бы и сейчас ещё не понадобились, но неприятно, когда по углам твоего дома рассованы завалы какой-то странной рухляди. Которую стоило бы починить-почистить да к делу пристроить, или же избавиться от неё с концами, а не превращать свой дом в хламушник. Да к тому же Юри занести, что ли.

— Да, конечно, — с энтузиазмом кивнул Шоши, как соглашался он с любым утверждением Ли-О-Ши. Общаться со шнышем было примерно столь же информативно, как с филином, который на любое твоё высказывание отвечает: «Угу!».

— И вообще, я же считай, почти ничем не занят. Мог бы, скажем, чердак разобрать. Я, когда лазал на верхотуру крышу чинить, видел, сколько там всего накопилось и в сундуках, и так, развалом. И если старая женщина считала, что кресло без одной ножки и с продавленным сиденьем уже не поддаётся починке, то у меня-то проблем с этим быть не должно.

Примерно такие монологи ему не раз за свою жизнь приходилось выслушивать то от матери, то от отца, которые за время долгой семейной жизни стали до странности похожи. А теперь вот они оба далеко, и приходится всё то же самое выговаривать самому себе. А то без этого дело как-то с мёртвой точки не сдвигалось.

— Да, конечно, — ответ был как всегда неизменен.

Шныш кухарил нечто овощное-крупяное и с добавлением мяса, от чего по кухне начал распространяться сытный дух.

— В конце концов, примерно то же самое я делаю для Юри и за совершеннейшие гроши, мог бы ведь, вместо этого и для себя постараться.

Что гроши, так это совершенно точно — сегодняшнего его заработка как раз хватило на пару копчёных говяжьих рёбер, с которых, по правде говоря, больше запаха, чем навара и которые Шоши уже сложил в своё варево.

— Да, конечно!

Шныш насторожился, приподняв свои большие подвижные уши и, прежде чем Ли-О-Ши успел не то что предпринять что-то по этому поводу, но даже подумать, метнулся наружу. И только когда даже тень от мелькнувшего хвоста скрылась, до Ли-О-Ши донёсся гул звучащей пластины, оповещающей о приходе гостя. Ну, теперь уж получится, как получится.

Ли-О-Ши выжидательно уставился на чёрный вход в кухню — вход со двора, хотя почему его здесь принято считать чёрным, совершенно не понятно, ибо был он намного шире и вообще приятней, чем тот, что вёл сразу во внутренние помещения дома. Гость появился первым, на мгновение перекрыв свет своими широкими плечами, потом шагнул вперёд и за его спиной шмыгнул шныш и сразу к шкафчику с разномастными мисками-тарелками.

— Мир этому дому, — сказал мастер-краснодеревщик Госип, живший через три дома по той же стороне улицы.

И хоть был он, в целом, человеком приятным, Ли-О-Ши всё равно погрустнел: в руках у соседа была уже знакомая ему коробка, и Ли-О-Ши не сомневался, что обнаружатся в ней остатки злополучного сосуда, на починку которого его уже пытались рекрутировать аж два раза.

— И вам довольства, уважаемый. Не откажетесь разделить со мной ужин?

По крайней мере, Шоши уже поставил три тарелки. И, в любом случае, если гостя смущает присутствие шныша за одним с ним столом, то это его проблема.

— Не откажусь, — гость тяжело опустился на массивный трёхногий табурет, коробку же свою, пристроил на коленях. — О, ещё и это я у вас хотел спросить. Ваш друг в прошлый раз угостил жену мою чем-то странным, так не будет ли с того какого ущерба для здоровья?

Суетившийся до того момента Шоши замер так резко, да ещё и трогательным жестом руки поджал, что на это обратили внимание все. А Госип счёл нужным пояснить:

— Я ни в коем случае не подозреваю вас в злонамеренности, но на счёт всего незнакомого всё же лучше уточнять.

Он не то, чтобы всерьёз беспокоился, всё же со вчерашнего дня довольно времени прошло, а супруга с тех пор как повинилась и пожалилась, и думать про то забыла, но ему показалось это неплохой завязкой для разговора.

— За это можете быть совершенно спокойны. Как бы не выглядело то, что готовят шныши и каково бы оно ни было на вкус, проблем с желудком не бывает даже у младенцев.

— Вот прямо так? — мастер Госип взялся за подсунутую ему под руку ложку. — Без преувеличений? А вкусно. Что это?

— Хлёбово! — гордо ответил Шоши и тоже взялся за ложку.

Собственно, его меню исчерпывалось всего двумя блюдами, одно из которых было упомянутое выше «хлёбово», вторым же было «печево». Впрочем, его дед, которого Ли-О-Ши помнил с самого детства, выделял ещё одну разновидность пищи, такую как «жарево», но Шоши таких высот кулинарии пока ещё не достиг. У него всё, что не жидкое, было «печево».

— Абсолютно без преувеличений. Проверено поколениями моей семьи и не только моей. В наших местах есть лечебница «Сладкие воды» называется, как раз для скорбных животом и прочих ослабленных. Так вот за поваров там держат только шнышей. Еду, правда, раскладывают не по мискам, а на фарфоре подают и украшают свежей зеленью, птичьими перьями да овощными розами, чтобы она хоть как-то привлекательно выглядела.

— Много-кушай-хорошо, — почти пропел Шоши.

— Под этим утверждением и я согласен подписаться, — согласился мастер Госип.

И они дружно застучали ложками по тарелкам, отложив прочие важные разговоры до времени окончания трапезы. И только в самом конце неловкий момент вышел, когда мастер нечто задумчиво покатал на языке, да потом и выплюнул в ложку какую-то мелкую тонкую косточку. Лягушку Шоша в своё хлёбово освежевал для наваристости, что ли? Или на ежа удачно поохотился? Оно то, конечно, мясо и мясо, но люди, бывает, реагируют нервно.

— Так что за дело вас ко мне привело?

Сосед отвлёкся от разглядывания косточки в ложке, смутился и полез за коробкой, которую в процессе уже успел спустить на пол.

— Дело всё то же, с которым уже к вам приставала моя семья все по очереди, за что я, конечно же, приношу свои извинения.

— Вазочка, — не стал строить из себя недогадливого Ли-О-Ши. — Или, если я правильно успел рассмотреть, погребальная урна?

— Глаз не подвёл вас, мастер, — согласился Госип. — Как есть погребальная урна! Мужа моей прабабушки, который, заметьте, не являлся моим прадедушкой. И по законам Бактарии, уроженкой которого она была, прах её после кончины должны были подсыпать к праху мужа. Она же, решив выбрать иную судьбу, примкнула к посольству, шедшему в наши края, здесь вышла замуж за моего прадеда, а прах первого мужа развеяла с моста при переправе через Горынь. Вещь же эта хранилась в нашей семье, как напоминание о том, что нет предопределённой судьбы.

— Не говоря уж о том, что штука эта старинная, ценная и сама по себе, без относительно истории вашей семьи, — согласился Ли-О-Ши. — Только вот, как я уже рассказывал вашей жене, восстановить её — дело большого труда, глина, после того, как примет окончательную форму, до крайности неподатлива. В этом плане со стеклом или же металлом работать много легче. Про красочный слой я и вовсе молчу, восстановить его без изъяна и вовсе для меня непосильно. Вам бы лучше к настоящим профессионалам обратиться.

— Обращался я к ним, — признался мастер Госип. — Прямо сегодня и ходил, благо одна из приёмочных контор гильдии Раритетчиков находится прямо на соседней улице от моей мастерской. И цену они заломили такую, что мне бы мастерскую мою заложить пришлось. Такую, что даже торговаться, сбивая, смысла не имело, ибо сегодняшнее благополучие моей семьи мне много дороже даже самой ценной памяти о прошлом.

— Так что же вы от меня хотите? — вопросительно склонил голову Ли-О-Ши.

Госип снял с водружённой на стол коробки крышку, явив взглядам разнокалиберные обломки к которым добавились и совсем мелкие, настоящая труха, видимо, сметённые с пола. Рядом выложил столбиком пять золотых монет — довольно крупную сумму по нынешним меркам, хотя и не ведущую к разорению мастера.

— Всё, что вы можете сделать в пределах этой суммы.

Ли-О-Ши, в свою очередь, смерил взглядом обломки и монетки. Соблазнительно. Очень соблазнительно — и заработать, и поработать с подобным материалом. По правде говоря, сумму в пятьдесят золотых, названную госпоже Алии он взял с потолка, сейчас же, оценивал, реальное соотношение усилий с его стороны, затраченного времени и возможного возмещения.

— Соберу заново на клей и магию. Заполню недостающие фрагменты. Но красочный слой восстанавливать не буду: трещинки и сколы, там, где глазурь потерялась безвозвратно, восстанавливать всё равно не возьмусь, — внёс в свою очередь предложение Ли-О-Ши.

— А по прочности? — уточнил Госип.

— Не хуже исходного, — кивнул Ли-О-Ши. — То есть, само по себе не развалится и в руки его можно будет брать безбоязненно, но всё равно лучше не ронять.

На самом деле, за счёт маго-клеевого каркаса вещь должна была приобрести дополнительную прочность, но обещать это молодой человек не решился. Подумав, он две монеты из стопки отложил и подтолкнул к соседу, возвращая.

— И по срокам тоже. Скорой починки не обещаю.

Это же нужно смотреть, пробовать, прежде чем за основное дело браться, да тот же клей подобрать, который тоже всякий бывает и по-всякому с магической составляющей взаимодействовать может.

Сосед кивнул, соглашаясь, и прибрал возвращённые монеты. А Шоши выставил на стол банку с консервированными золотистыми плодами, ещё из хозяйкиных запасов, в которых с трудом, но можно было опознать мелкие яблочки. Ну вот, считай, есть, чем сделку отметить, потому как и крепость у этой консервации была довольно приличной.

— Ну и договор, всё как положено, — как можно более обыденным тоном предложил Ли-О-Ши. — Шоши, принеси.

Шныш умчался за папкой с бумагами и вечным пером, которое было, скорее, долговечным, чем на самом деле неуничтожимым и имело на своём конце настоящее птичье пёрышко. Не только как напоминание из чего вырос этот артефакт, но и как основа на заговор для лёгкости письма. Такие вещи Ли-О-Ши и умел и любил делать. Потому как, ерунда, казалось бы, а как жизнь облегчает!

Ещё раз они проговорили права и обязанности обеих сторон, теперь уже чётко сформулированные и под запись, и поставили подписи. Мастер Госип только головой качал — подобный аспект обращения за малой услугой к соседу ему как-то в голову не приходил. Нет, три золотых — сумма очень даже приличная, но здесь у них обманывать было не принято. Вот так, в наглую, один раз прикарманишь чужое, ославят так, что жизни никакой не будет. Да и молодой человек бумаги заполняет не из опасений, а для порядка — и это видно. И, значит, его этому научили. Госип отхлебнул душистого напитка, закусил золотистым плодом и вдруг решился полюбопытствовать:

— Скажите, мастер, а жетон-то у вас есть?

Ли-О-Ши ухмыльнулся:

— Вообще-то, с этого начинать следовало.

Жетоны были у всех профессиональных магов — и как знак мастерства и в качестве удостоверения личности. И были они столь дороги, что экзамен сдавать шли либо полностью уверенными в своих силах, либо что-то вроде того. А с другой стороны, пытаться заработать магическими способностями не имея жетона — затея, практически обречённая на провал.