Мастер на все руки

Посоветовать не забывать добавлять в выпариватель-распылитель воду, было бы грубой банальностью, а от прислужников-людей, способных взять на себя часть неинтересных хлопот, мастер Тот уже отказывался и не раз.

— А что с той задачей, что, я вам приносила в последний раз?

Мастер раздул горловой мешок, однако же ни звука в ответ не донеслось. Спустил его. И зарокотал в привычном тембре:

— И тут мне, уважаемая, совершенно нечем вас порадовать. Эта задачка не поддаётся решению.

К магии, за исключением той, что влияет на рост и развитие растений, ульчи были совершенно не способны от природы и человеческая магия, как то, артефакторика и ритуалистика мастеру Тоту была недоступна. Зато их природным умением было искать неочевидные зависимости и выстраивать сложные схемы из множества составляющих. Как теоретику и знатоку человеческой магии, мастеру Тоту не было цены и, если бы когда-то полицейское управление не пригрело случайно отставшего от каравана ульчи молодого, не обеспечило его условиями для выживания и работой, сейчас бы это сделала с радостью любая из гильдий. Хотя первый год среди людей дался, тогда ещё не мастеру Тоту очень тяжко, а пару раз совершенно неподходящий для ульчи климат, ставил его на грань выживания. Но это дела прошлые.

— Для меня оказались бы сейчас ценны даже промежуточные результаты, хотя бы то, что вы об этом думаете, — мягко надавила Франчетта.

— Ну хорошо, — мастер Тот на мгновение убрал третье веко, явив миру ярчайшую зелень глаз, но тут же вернул его на место, а кожа его приобрела цвет более насыщенный, ближе к оттенку хорошей стали, чем небесной голубизне. Насколько Франчетта разбиралась в цветовом спектре эмоций ульчи, это означало, что тот вполне доволен.

Он-то, может и был доволен, а вот для Франчетты следующие полтора часа стали настоящим испытанием. Нет, схемы и чертежи, которыми мастер Тот иллюстрировал свои рассуждения, были для неё вполне читаемы. Но не настолько хорошо госпожа следователь в них разбиралась, чтобы по-настоящему увлечься рассуждениями гения-теоретика, а понимания её хватало только на то, чтобы уразуметь, что ритуал, проводившийся в гостиной леди Хельмстен, сложносоставной и каждой из его частей чего-то не хватало до завершённости, а вместе вся эта конструкция, не то, чтобы совсем не работала, просто не понятно, что она делала и для чего служила.

— А если не так, — Франчетта с усилием потёрла двумя пальцами переносицу, пытаясь сим нехитрым действиям вернуть мыслям своим сосредоточенность. И вспомнить ту идею, с которой пришла к мастеру Тоту. — Если предположить, что всё, что в себе заключает этот ритуал, вы уже поняли, и никакого второго-третьего дна в нём нет. Что тогда он делает?

— Да в том то и дело, что ничего, — мастер развёл коротковатыми ручками, на пальцах которых красовались аккуратные коготки. — Разнонаправленные потоки компенсируют друг друга и в итоге сворачиваются, так и не произведя никакого полезного действия.

— А магический шум?

— О, шум будет преизрядный! Хотите сказать, что в нём был и весь смысл? — всё же не зря он считался гением — не произнесённую ещё идею поймал на лету.

— Есть у меня подозрение, что главной целью преступления был не кровавый ритуал, в котором на недобровольной основе поучаствовал один из представителей старых домов, а нечто другое. От чего наше внимание отвлекли, в том числе и при помощи этого бессмысленного, но шумного в магическом плане действа.

Мастер Тот перевёл взгляд на свои любовно вычерченные и аккуратно разложенные схемы, пошевелил пальчиками на левой руке и сам себе кивнул.

— Настолько сложная схема не может обойтись без мелких пробоев или, как их ещё чаще всего называют, хвостов. Особенно, если предположить, что энергия ритуала, действительно не пошла ни на что полезное. Я попробую рассчитать параметры, какими они должны быть, а вы потом, ещё раз выедете на место с экспертом и попробуете засечь их остатки. Если экспериментальная картина совпадёт с расчётной, можете считать, что ваше предположение верно и, более того, имеет под собой доказательства.

О том, к какому сроку мастер закончит со своими расчётами, Франчетта даже заикаться не стала. Будь на месте ульчи человек, ей бы уже высказали своё недовольство в той форме, в которой позволило бы воспитание. За неверно сформулированное задание, повлекшее за собой массу безрезультатных усилий. Но ульчи считают, что поиски истины, даже в том, в чём она в принципе не содержится, ценны сами по себе.

— Мне жаль, мне очень жаль, мой дорогой друг, но больше не смогу я снабжать тебя работой даже за малую деньгу, — такими словами поприветствовал его Слепой Юри, когда Ли-О-Ши заглянул в его лавку.

Да он, в общем-то, и не собирался ничего такого, денег было не то чтобы много, но заказы время от времени перепадали, уж точно он не нуждался в выручке, ради которой придётся просидеть пол дня — редкие и интересные для восстановления вещи среди хлама Юри попадались не так уж и часто. А заработать разве что на кулёк орехов, таких, как те, что он с оказией передал для своих (знакомый купец в его родной городок собирался). А ещё южного душистого чая и ароматических уксусов для мамы и сестёр, а к ним отрез шёлковой ткани на платок и много всяческих мелочей, которыми богат большой южный город и которых не найдёшь в северном провинциальном городке. Гостинцы. А к Юри он зашёл так, от жары отдохнуть, чая попить под неспешную беседу.

— А чего так?

Собирался — не собирался, а от приветствия такого несколько опешил.

— Гильдия Раритетчиков весьма не рада, что мы на их поле заступаем. И ладно бы я сам, сам я волен делать всё, чему выучился, а вот оплачивать услуги стороннего специалиста, уже нет. И не того полёта я птица, чтобы с ними спорить.

— Да разве же ты состоишь в гильдии, чтобы они свои правила диктовать тебе могли?

— Сам я нет, не вхожу в гильдию, — печально покачал головой Юри. — Но вот мой дед по отцовской линии как раз был из их числа. А обязательства предков да падут на их потомков, сам знаешь. Так что, не смогу я больше снабжать тебя работой даже за малую плату.

Ой, да ладно! Заработка было не жаль. Для взрослого мужчины это и не деньги вовсе, так, карманные расходы для подростка. Разве что с лампы с бумажным абажуром что-то более-менее значительное вышло, да, может быть, веер из шёлковых перьев «выстрелит», пока-то Юри не подобрал для него должного ценителя. Нет, такого заработка было не жаль и ходил к Слепому Юри Ли-О-Ши вовсе не за ним, а за разговорами на профессиональные и полупрофессиональные темы, за городскими новостями, за новыми знакомствами — среди покупателей встречались довольно интересные личности. Не ограничивать же круг своих знакомств одними только соседями! А где их взять?

Но, кстати, по поводу соседей. Что-то он в последнее время совсем уж сторониться их стал, а это не дело, так и бирюком или гордецом прослыть недолго. Ответить согласием, что ли, на одно из настойчивых приглашений госпожи Ревальды? А угощение к чаю он теперь и сам принести способен. Или попросить Шоши соорудить какое-нибудь печево? По крайней мере, это точно будет оригинально. И своеобразная месть за те крошечные печеньки, что выставила добрейшая госпожа в единственный его визит. Только ингредиентов ему нужно каких-нибудь подкинуть необычных. Муки гречневой или тёртых рыльцев тыквенных цветков. И посмотреть, что у него в итоге получится.

Ли-О-Ши пожал плечами и, увлечённый новой идеей, вымелся из лавки Слепого Юри, даже не заметив провожающего его сожалеющего взгляда.

Как и следовало ожидать, поскольку к владениям госпожи Ревальды он приближался неспешно, то престарелая дама успела его и заметить, и даже изобрести какую-то свою надобность, чтобы подойти к забору, чтобы не за ради вовлечения нового соседа в круг общения, который всегда казался ей слишком тесным и узким, а вроде как так просто совпало.

— Доброго дня тебе, сосед, — она уложила локти на верхнюю перекладину садовой калитки. — Сегодня ты не пробегаешь мимо?

— Сегодня у меня дела резко взяли, да и закончились. Представляете?

— Ну, домашние-то хлопоты конца не имеют, — проговорила госпожа Ревальда, лукаво склонив голову.

— Ну, потому-то я и не дома, — ухмыльнулся Ли-О-Ши, — потому, что стоит туда дойти, как дела моментально появятся.

Со стороны соседского дома, отделённого от владений госпожи Ревальды стриженной по пояс живой изгородью, раздался горестный детский плачь. Там, кажется, маленькая девочка жила?

— Малика, — кивнула госпожа Ревальда, тоже инстинктивно обернувшаяся в сторону громкого звука, — славная девочка, только в позапрошлом году в одну из ночей Заморочной Недели ускользнула от матушки. Ей, маленькой, видишь ли, любопытно было. С тех пор с нею … проблемы.

— Заморочная Неделя? — с недоумением переспросил Ли-О-Ши.

Что-то, когда-то он об этом слышал, что-то будоражащее нервы и нехорошее, но вот что конкретно, как-то не вспоминалось. Госпожа Ревальда аж ахнула, поняв, что новый сосед в здешних реалиях настолько новенький, что не то, что не начал готовиться к Заморочной Неделе, но, похоже, даже не имел понятия, что по этому поводу нужно что-то предпринимать.

— Заморочная Неделя — время, когда не наступает ночь, но и день никак не приходит, но и на сумерки оно похоже не очень. И душу тревожит и тянет. Про то, что нечисть всякая вылезает я и говорить не буду, но даже и маги одарённые колобродят. В такое время ни в коем случае нельзя оставаться одному, но и вдвоём тоже компания маловата. Хорошо, когда семья большая есть и тогда это повод собраться всем вместе.

— У меня — большая, — поспешил заверить Ли-О-Ши и тут же, точности ради, добавил: — но далеко.

— Далеко — это не то, что вам нужно. Послушайте, — добавила она, с подкупающей откровенностью, — я понимаю, что такая старая кошёлка, как я, не самая заманчивая компания для такого молодого человека как вы, но на Заморочную Неделю я открываю свой дом и сад для одиноких душ. Приходите, если не найдёте к кому ещё податься.

— О, — шутливо воскликнул Ли-О-Ши, — вы вовсе и не стары. И если бы не обещали познакомить с какой-то загадочной племянницей, а положили на меня глаз сами…

— Весельчак, — покачала головой госпожа Ревальда, но тон её был одобрительным, — но на Заморочную Неделю всё же не оставайся один и, если не найдёшь более интересную компанию, приходи.

— Я не один, — уже гораздо более серьёзно проговорил Ли-О-Ши, — я вместе с Шоши живу, он шныш.

И не то, чтобы Ли-О-Ши считал, что общества компаньона ему хватит, если всё действительно обстоит настолько серьёзно, то точно не хватит, но и оставить его одного совесть бы не позволила. А в компании шныша его могут и не пустить — по поводу разумных нелюдей каких только предубеждений не бывает. Но госпожа Ревальда поняла его совершенно правильно (за что ей, конечно же, спасибо) и тут же поспешила успокоить:

— Наслышана, — кивнула немолодая дама. — Приходите вместе с ним.

— А когда это должно случиться?

— Точной даты я вам не назову, — покачала головой госпожа Ревальда. — И никто не назовёт. Где-то в середине лета, а она уже близко. Так что, дней через восемь-десять-двенадцать, а может быть и прямо завтра начнут появляться цветные сполохи вокруг солнца.