Змеевик

18

Мы погрузи наши чемоданы на тележку, прежде чем пошли за остальными сумками в комнату с табличкой, которая гласила «Требование багажа». Мы показали наши удостоверения личности и потребовали запертые сумки у человека в комнате. У Мики был только один пистолет в сейфе с дополнительными боеприпасами, но у остальных из нас была, по крайней мере, одна большая сумка со снаряжением, которая в длину была почти как я. Потребовалось меньше времени, чтобы получить наше оружие, чем чтобы получить наш обычный багаж.

Я позволила Никки взять одну из моих сумок со снаряжением, чтобы я могла перекинуть другую через плечо и держать руку свободной для своего пистолета. Пока у нас не было возможности перевооружиться на стоянке или в машине, мы с Бернардо были единственными, кто был вооружен. Когда мы вышли на солнечный свет за двери аэропорта, меня больше всего беспокоило, что мы все не вооружены, как взвод. По крайней мере, на этот раз я не забыла надеть солнцезащитные очки.

Это была просто короткая прогулка к парковке. Очевидно, Бернардо арендовал внедорожник как раз перед тем, как мы приземлились, чтобы привезти нас.

— Кто тебя привез? — Спросил Мика.

— В отеле есть водитель и машина, которым можно воспользоваться, если никто другой не зарезервировал их. У них было окно, чтобы подвести меня в аэропорт, но для обратной поездки они были забронированы, — сказал он, проходя через большую открытую зону парковки. Он пошел, прямо к белому внедорожнику, не проверяя номера на парковочных местах. Он выяснил все до того, как мы приземлились.

— Вы хотите просто загрузить багаж, и я отвезу вас к лодке? — спросил он, открывая багажник внедорожника.

— Лодке? — спросила я.

— Разве никто не говорил тебе, что Кирке Кей — это остров у побережья?

— Дерьмо, говорили. Я просто не сложила два плюс два.

Он сверкнул белой улыбкой на его темном лице.

— Не похоже на тебя, чтобы ты упускала что-то столь очевидное, Анита.

— Это был тяжелый год. — Я пыталась сказать это шутя, но не вышло.

— Я сожалею о Домино.

Я поняла, что он встречал Домино, по крайней мере, один раз.

— Спасибо — сказала я. Я не знала, что еще сказать, поэтому сделала вид, что очень заинтересовалась загрузкой чемодана с одеждой в багажник внедорожника. Он понял намек и не стал ничего больше говорить. Правила для парней означали, что если я не говорю сама, он не будет напирать. Иногда кодекс парней был именно тем, что я хотела.

Никки положил свою сумку с оружием рядом с моим чемоданом и начал ее открывать. Брэм двинулся так, чтобы закрыть его от случайных зрителей. Родина и Ру поняли намек и помогли скрыть, что Никки достал пистолет и ремень с кобурой. Все трое продолжали осматривать пустую парковку, пока Никки вооружался. Мика двинулся за стену из людей и позволил им спрятать его, чтобы открыть свой собственный кейс и достать пистолет. У него была внутренняя брючная кобура, потому что его рубашка была не такой свободной, как у Бернардо, или с узором, как у Никки. Юридически мы могли бы вооружиться на виду у всего аэропорта, но только потому, что это законно, не означает, что люди не нервничают при виде оружия, и было просто вежливо относиться к этому осторожно.

Все, кроме Натаниэля, надели хотя бы один пистолет. Все, кроме Мики и Брэма, добавили ножи. Да, это имело значение для меня. У пистолетов могли закончиться патроны, но острый клинок был всегда готов.

Когда все вооружились, мы заперли кейсы и сложили их в багажник, и могли, наконец, сесть в машину и уехать, кроме того, что я уже была готова поговорить с новыми членами нашей веселой компашки.

— Что за притворство кем-то или чем-то другим?

Родина и Ру посмотрели сначала друг на друга, а затем на меня.

— Мы провели большую часть последней тысячи лет в качестве шпионов. Просто на автомате играли свою роль, — сказала Родина.

— В этой поездке это не прокатит. Вы телохранители, точка. Не переусердствуйте.

— Как мы можем объяснить, что мы похожи на подростков, но ты достаточно доверяешь нам, чтобы охранять свою спину?

— Мы могли бы сказать правду — предложил Никки.

— Нет — сказала Родина.

— Нет — сказал Ру.

— Почему бы нет? — спросила я.

— Если ты хочешь сказать людям, что мы старше, чем мы выглядим, это нормально, но мы всю жизнь жили в уловках, Анита. Мы не готовы быть полностью открытыми с незнакомцами. — Она была настолько серьезна, насколько я ее еще не видела, с тех пор как она приехала в Америку.

— Что ты думаешь, Ру? — спросила я.

— Используй имена из наших паспортов, и мы будем твоими телохранителями. — Он был так же серьезен, как и его сестра.

— Это так неудобно для вас двоих быть телохранителями? — Спросил Мика.

— Если вы позволите нам быть частью вашей группы, и мы не будем явно охранять вас, тогда если на нас нападут, то просто увидят, что мы не высокие, молодые и, возможно, неопытные. Это даст нам преимущество в несколько минут, пока они недооценивают нас с Ру.

— Таким образом, все «давайте притворимся докторами» не было просто раздражающим и неприятным? — сказала я.

— Мы не притворялись про доктора — сказала она.

— Что ты имеешь в виду?

— В одном городе мы были очень долго — сказала Родина.

— У нас обоих есть несколько академических степеней — добавил Ру.

— В самом деле?

Они оба кивнули.

— Это действительно история и литература? — спросила я.

Они снова кивнули.

— Ты действительно была куратором древностей?

— Да.

— В каком музее? — Спросил Мика.

— Коллекция совета вампиров.

Мы все посмотрели на Родину.

— Я не знала, что у них есть музей — сказала я.

— Не формально, но вампиры собирают вещи. Мы храним сувениры, чтобы напоминать нам о жизни, которую мы имели или могли иметь, или даже сувениры, как это делают современные серийные убийцы.

— Ты сказала мы, но ты не вампир, — сказал Бернардо.

Она дала ему полный вес этих черных глаз. — Не так, как ты имеешь в виду, но и Анита тоже.

— Она человек, и ты тоже.

— Ты — маршал, которого другие офицеры назвали голодом или жаждой. — Это был не совсем вопрос, но он ответил кивком.

— И ты действительно веришь, что Анита, которую маршалы назвали Войной, является человеком?

— Да — сказал он.

— Полностью человек? — Родина задала вопрос, повышая голос.

— Я не совсем уверен, что это значит, — сказал Бернардо.

Она улыбнулась, и на ее лице, наконец, появилось то дразнящее, почти жестокое выражение, которое было для нее обычным.

— Это либо дипломатический ответ, либо ты и вправду не знаешь.

— Он пахнет правдой — сказал Ру.

Они посмотрели на меня одновременно, и это была нервная привычка, от которой я их почти отучила, этим они меня нервировали и беспокоили, и мне это не нравилось. Но иногда они ничего не могли с собой поделать — привычка была слишком укоренившейся.

— Приносим извинения за неудобства — сказала Родина.

— Но мы должны найти свое место среди вас — сказал Ру, заканчивая мысль своей сестры.

Я посмотрела на них двоих. — Думаю, ваша жизнь сильно изменилась, когда вы переехали к нам в Америку.

— Если ты хочешь, чтобы мы вели себя так же, как Никки и Брэм, то когда на нас нападут, и попытаются первыми вывести нас четверых из строя — сказала Родина.

— Но если ты позволишь нам замаскироваться, — сказал Ру, — то некоторое время на нас не обратят внимание и мы сможем спасти вас троих.

— Вы близнецы, не так ли? — сказал Бернардо.

Они повернулись к нему в унисон, как будто ими управлял один разум.

— Нет, мы не близнецы — сказал Ру.

— До Ирландии мы были тройняшками — сказала Родина.

— У нас был брат, — сказал Ру.

— Что случилось с твоим братом? — спросил Бернардо.

— Он умер — ответила Родина.

— Он пожертвовал собой, чтобы спасти Аниту — сказал Ру.

— Ему выстрелили в грудь из дробовика — сказала я.

— Родриго спас Аниту и меня — сказал Натаниэль.

Бернардо посмотрел на него, на меня, а затем на то, что осталось от тройни. — Итак, вы потеряли своего брата, своего третьего.

Они кивнули.

— Это тяжело.

— Да — сказала Родина.

— Мы скучаем по нему — сказал Ру, а потом посмотрел на меня. — Мне жаль, что тебе плохо, Анита, но горе от смерти Роуэн снижает мою способность чувствовать твою боль.

Я почти спросила, кто такой Роуэн, но Родина сказала: — Розмари, Роуэн и Рут Эрвин были нашими именами.

Они не хотели использовать настоящее имя Родриго так же, как и свои. Он был мертв, и они все еще хотели помочь ему скрыть свою личность. Это был уровень маскировки, который я никогда не пойму, но мне и не нужно было его понимать.

— Нам понадобится прикрытие, которое имеет больше смысла, чем то, что вы рассказали Бернардо в аэропорту — сказала я.

Родина улыбнулась мне, и Ру повторил ее улыбку.

— Спасибо, наша королева.

— Не называйте меня так в этой поездке. Вся маскировка полетит к черту.

— Как пожелает наша королева, — сказал Ру. На секунду я подумала, что он шутит, но только на секунду.