Змеевик

63

Эдуарду удалось раздобыть огнемет, так что через час мы уже стояли на дорожке, усыпанной белым гравием и мелкими ракушками. Эти ракушки оказались здесь не из-за прибоя — ими просто посыпали тропинку вперемешку с гравием. Я никогда не жила у океана, так что видеть подобное применение ракушкам было для меня странно. Растительность вдоль дороги также казалась мне чужой. С нами была практически вся полиция, которую только смогли предоставить за час Флорида-Кис. Копов было гораздо больше, чем ранее в ресторане. Поскольку Тиберн ориентировался здесь лучше всех, он распределил отряды, обозначив, кто и откуда должен будет войти на территорию участка. Перед нами стоял дом и несколько зданий поменьше. Тиберн считал, что девушек держат именно в доме, так что нас четверых он направил именно туда.

Как только мы оказались в зарослях тропических кустарников, я порадовалась, что закрепила шотган так, чтобы он не цеплялся за все подряд. Предполагалось, что остальные группы откроют огонь, в то время как наша четверка вместе с Тиберном передвигалась практически бесшумно. Было слышно, как гудят насекомые, которых оказалось так много, что я порадовалась захваченному с собой спрею. Только Олаф от него отказался — сказал, что это мешает различать запахи.

Мы миновали подлесок и большую полянку. Отсюда нам была видна только одна группа полицейских — они передвигались по другой стороне участка, мимо здания, напоминавшего коптильню. Мы обменялись с ними кивками и этим ограничились — у каждой группы была своя задача. Тиберн возглавлял нашу группу, остальные четверо держались за ним по двое. Мы передвигались на полусогнутых коленях, как это делал СВАТ — так проще сохранять устойчивость во время перестрелки. Мы все знали, как это делается, включая Тиберна, хотя он и жаловался, что когда в последний раз так ходил, его колени не были от этого в восторге.

Дом был построен в типичном флоридском стиле — с тонкой крышей и небольшим крыльцом. Здание было прикрыто поветшавшей оградой, которая уже посерела от старости, но почему-то выглядела так, будто ее недавно ремонтировали. Это показалось мне странным, потому что при таком уровне запущенности не ждешь особой аккуратности. Окна в доме были открыты, и ветер с моря трепал кружевные занавески. Я поняла, что мы ближе к океану, чем мне казалось, хотя воды отсюда не видно. Деревья частично поглощали ветер с моря, но ни одно здание на этом участке не было построено с целью пережить настоящий шторм — для этого им следовало разместить каждое строение в тени деревьев. Тиберн сказал, что современные постройки можно возводить хоть на берегу океана, но в прежние времена любой дом могло просто смыть во время шторма вместе с владельцами.

Входная дверь была приоткрыта — либо это приглашение, либо ловушка. Впрочем, может, у хозяев просто нет кондиционера, и они так спасаются от жары. Олаф и Бернардо пристроились с правой стороны дома, мы с Эдуардом — с левой, а Тиберн остался у крыльца. Нам нужно обойти дом снаружи, чтобы заглянуть в комнаты через окна, после чего мы встретимся с другой стороны. Таков был план, но, как и у большинства планов, на практике у него было мало шансов на реализацию.

Раздался голос Ранкина:

— Капитан Тиберн, я вас вижу. И я чувствую присутствие Аниты Блейк. Со мной одна из женщин, так что рекомендую вам обоим зайти в дом, если не хотите, чтобы с ней что-то случилось.

Я не предполагала, что он занырнул мне в голову настолько глубоко, что мог теперь почувствовать меня на расстоянии, снаружи дома. Блядь.

— Если вы двое не войдете, ей придется несладко.

— Не нужно этого делать, Терри.

— Нужно, капитан. Если вы с Анитой зайдете внутрь, я отвечу на ваши вопросы. Даже на те, которые вы еще не успели придумать.

Тиберн приподнялся, чтобы заглянуть внутрь дома.

— Там действительно одна из девушек.

— Блядь. — Прошептала я. Я махнула Эдуарду, чтобы он с ребятами проверил периметр, пока я буду внутри дома. Эдуарду это не понравилось, но он ответил мне едва заметным кивком, после чего исчез за домом. Олафа с Бернардо уже не было видно. Тиберн зашел в дом первым, будто выступая в качестве живого щита. У меня есть моя винтовка, так что я готова стрелять при любой угрозе. Если Ранкин попытается трахнуть меня в мозг, я расценю это, как угрозу, и пристрелю его. Он не потребовал, чтобы мы выбросили пушки, так что лично свою я приберегу до поры до времени.

Он, разумеется, тут же прочел мои мысли.

— Вы можете оставить свое оружие при себе, но если вы войдете, нацелив на меня пушки, я тут же застрелю Стефани.

Мне следовало догадаться, что это не будет так просто. Я отвела винтовку от плеча, опустив ее пониже. Я знала, что могу пристрелить его и с уровня бедер.

Ранкин опустился на старомодный диван, рядом с которым стоял небольшой журнальный столик — как раз у него под рукой. На нем был пистолет и два стакана чая со льдом. Стефани сжалась на диване рядом с Ранкиным. Голову она положила ему на плечо, а рукой обнимала его за талию спереди. Ее ноги лежали на другой стороне дивана, а обувь аккуратно стояла на полу под ними. Она казалась полуспящей, и никак не отреагировала на наше появление. Она выглядела так, будто ее накачали наркотиками, но при этом казалась невредимой. Стаканы с чаем ютились на столике достаточно давно, чтобы основательно запотеть. Они стояли на подстаканниках, которые защищали темное дерево от сырости. И диван, и столик казались антикварными — уже не такими функциональными, но все еще довольно симпатичными. Не будь здесь пистолета, картина напоминала бы приятный ленивый полдень на веранде.

— Итак, у нас здесь Война. Но почему я не вижу Смерти, Голода и Чумы? Они, должно быть, где-то неподалеку. Одну тебя они бы сюда не пустили. Я также не сомневаюсь, что ты прихватила с собой других телохранителей. — Ранкин склонил голову набок, будто всерьез размышлял над чем-то. — Натэниэла и Мику я не чувствую — значит, они не с тобой. Любопытно.

Поскольку он не повторил свой вопрос про других Всадников, я не стала отвечать. Я бегло осмотрела помещение, чтобы понять, что здесь к чему, но мне было трудно отвести взгляд от парня на диване, который вот-вот потеряет значок. В соседней комнате явно находилось что-то опасное, но оно подождет, а пока мы разберемся с Ранкиным.

— Как вы узнали, где я?

— Как только я понял, что ты можешь быть в этом замешан, я вспомнил о твоем семейном домике. Он достаточно изолирован, чтобы скрывать здесь заложников и проводить ритуальные убийства.

— Некоторые из нас уверены, что наша семья проклята, и единственный способ избавиться от этого бремени — это убить достаточное количество людей при определенных обстоятельствах.

Лицо Тиберна стало пустым — хорошее лицо опытного копа, но мне не удалось сохранить невозмутимую мину, потому что Ранкин вдруг рассмеялся. Стефани дернулась во сне, прижимаясь ближе к нему. Он погладил ее по волосам, успокаивая и баюкая.

— Видела бы ты свое лицо, Блейк. Конечно, это звучит смешно, но мы действительно прокляты. Ты это знаешь. Ты видела моего кузена Энди во всей красе. Если это — не поклятье, то я даже не знаю, что можно считать таковым.

— Я не знаю, о чем ты, Терри. — Сказал Тиберн. — Но я знаю, что Энди нужно контролировать свое пристрастие к выпивке.

— У них с Кристи родилась дочь.

— Это чудесно. — Ответил Тиберн.

— Но она родилась со змеиным локоном. Кто-то в больнице успел ее сфотографировать. Снимок уже гуляет по интернету: «Маленькая Медуза появилась на свет во флоридской больнице».

— Мика рассказал мне о ней. Жаль, что все так реагируют. Как дела у Кристи и Энди? — Спросила я.

— Тебе ведь на самом деле нет никакого дела до моей семьи.

— Мика Кэллахан, мой жених, работает над тем, чтобы помочь твоей семье. Ему есть до нее дело. — Сказала я.

— Может, ему и есть.

Ранкин посмотрел на спящую девушку у себя на коленях. Его пальцы чуть массировали ее плечо.

— С Беттиной Гонзалес я ничего не делал. И я бы точно не бросил ее на видном месте, чтобы полиция тут же ее нашла. Хотя я помогал подчищать следы после убийства.

— Но ты не трогал первую жертву? — Уточнил Тиберн.

— Я клянусь, я понятия не имел, что случилось, пока не узнал, что она мертва. Мне позвонили и попросили помочь избавиться от улик.

— Кто позвонил? — Спросил Тиберн.

Ранкин покачал головой, все еще сидя на диване, откинув голову на спинку. Это выглядело так, будто он потерся об нее затылком.

— Кое-кто из семьи появился до начала церемонии. Он, вроде как, поглотил всех проклятых, кроме меня. И он на полном серьезе верит, что может вылечить нас, но то, во что он сам превратился — от этого уже нет лекарства. И нет спасения от того, что он может сделать. Вы скоро сами все увидите.

— Мы не можем позволить тебе убить этих девушек, Терри.

— Вы не можете на это повлиять. Это просто случится и все.

— Я знаю, что ты — сирена, и что ты — сильный психопрактик. — Сказала я.

— Я не психопрактик, Анита. Это магия. Я не имею ни малейшего представления о том, откуда берутся змеи, но когда-то мы были сиренами. Иногда у кого-то из нас просыпается тот самый голос — это не только мой дар. Я знаю, чего хотят люди — знаю их самые сокровенные желания. Вот взять хотя бы Стефани и ее подругу. — Он вновь погладил девушку у себя на коленях по волосам. — Она мечтает чувствовать себя в безопасности — так, как она чувствовала себя рядом со своим отцом. До того, как он развелся с ее матерью. А Валери мечтает хорошенько повеселиться, прежде чем осесть со своим скучным бойфрендом. Она улыбалась, когда ее связывали, потому что бондаж и групповой секс есть в списке ее желаний. Ей было весело, пока он не стал ее резать. И тогда даже моя магия не могла сдержать ее криков.

— Скажи нам, где она, Терри. — Попросил Тиберн.

— Друзья Аниты найдут ее.

— Стефани под наркотиками?

— Нет.

— Ты не вампир, и все же тебе удается стирать воспоминания и заставлять людей делать то, чего они не хотят. — Сказала я.

— Мы прокляты еще со времен Древней Греции. Один из моих предков разгневал бога. По крайней мере, так говорят. И нас обратили в чудовищ. Свои плюсы были — часть времени мы можем находиться в человеческой форме, но монстр внутри нас жаждет убивать и пожирать плоть.

— Звучит почти как ликантропия. — Заметила я.

— Это тебе сейчас так кажется. Но ты увидишь разницу.

— Ты сам знаешь, Терри, что я уже видела твоего кузена.

— О, там все намного интереснее.

— Нужно найти Валери и убедиться, что она в порядке. — Сказал Тиберн.

— Мне жаль, капитан, но сперва вы выслушаете всю правду, и только потом отправитесь спасать девушку.

— О какой правде идет речь, Терри? — Спросил Тиберн.

— Моя мать мечтала убедиться, что ее детям проклятье не грозит, так что она поехала в Европу и нашла сверхъестественного папочку для своих детей, который, как ей казалось, способен положить конец этому бремени. Тебе известно, что из себя представляет «говорящий-любовь», Анита?

— Это вид фейри. Они очаровывают женщин и детей своей музыкой, после чего топят их.

— Приятно знать, что ты в курсе.