Змеевик

51

Когда мы закончили с телом, Лин выпроводил нас с места преступления, чтобы другие сотрудники могли заняться трупом. Я надеялась, что судмедэксперт сможет выдать более конкретные детали, чем наши пространные догадки. Предположения, которые мы сделали, не приближали нас ни к убийце, ни к Денни. Мы трое избавились от бахил с перчатками и направились в сторону Бернардо, дав дорогу людям, которые должны были забрать труп. Иногда на месте преступления такой бардак, что каждый, кто на нем потоптался, портит улики, мешая следующей группе специалистов. Пока что мы пришли к выводу, что Денни была в руках того же создания, которое расправилось с Беттиной. Хотя никто из местных копов не был знаком с Денни, они все равно хотели ее найти, поскольку большинство людей становятся полицейскими, потому что в душе мечтают спасать этот мир и помогать людям, быть белыми рыцарями. А белым рыцарям недостаточно просто найти тело — они хотят спасти принцессу и убить дракона.

Бернардо выпрямился у столба на краю парковки. Он заново перевязал свои волосы, и хвост теперь был затянут гораздо туже, создавая иллюзию короткой стрижки. Он больше не был бледным и снова надел темные очки. Очевидно, Бернардо пытался сделать вид, что ничего не произошло. Меня такой расклад устраивал.

— Почему он забрал ее органы? — Озвучила я свои мысли, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Он хотел их. — Ответил Олаф.

— В каком смысле? — Спросила я.

— В качестве трофеев. — Подал голос Эдуард. — Такие типы часто берут трофеи, ты это знаешь.

— Сердце, печень и другие части, которые можно легко перевезти — да, но некоторые органы, которые он забрал, транспортировке не подлежат. Как ты собираешься перевозить кишечник?

— Заморозить. — Сказал Олаф.

— Законсервировать в банке. — Предложил Эдуард.

— Господи. — Тихо выдохнул Бернардо.

— Прости, если тебя это задевает. — Сказала я, потому что никто из ребят этого не сказал. Я вроде как нарушила кодекс мужских правил, признавая, что у нас тут есть некоторая проблема.

Он кивнул.

— Спасибо, я в норме. — Его ложь была настолько очевидной, что я притворилась, что поверила.

— Он мог съесть органы. — Предположил Эдуард.

Бернардо сглотнул так громко, что я услышала, как он это делает. Его глотка конвульсивно дернулась, будто он сдерживал очередной позыв тошноты.

— Не думаю, что убийца это сделал. Вернее, я не хочу так думать.

— Ты же понимаешь, что такая возможность существует. — Сказал Олаф.

— Но я не хочу говорить об этом. Я не хочу спокойно обсуждать, как кто-то или что-то ело… ее части.

— Тебе известна подноготная охоты на монстров, Бернардо. Почему такие вещи тебя беспокоят? — Спросил Олаф.

— Блядь, Отто! — Он выкрикнул это и понизил голос, продолжая. — Вчера она была в моей постели. Я не хочу слышать о том, как кто-то разорвал ее на части и съел.

Голос Олафа был спокойным, лишенным каких-либо эмоций.

— Ты знаешь, что мне непонятно, почему это имеет для тебя значение. Но если ты скажешь, что имеет, я поверю.

— А я не понимаю, почему для тебя это ничего не значит, но я знаю, что так и есть.

Они уставились друг на друга — оба по-своему красивые, хотя у меня ушло немало времени, прежде чем я позволила себе понять, что Олаф привлекателен.

— Было бы лучше, если бы я трахнул ее вместо тебя, Бернардо. В таком случае нам обоим это место преступления понравилось бы больше.

— «Понравилось бы»? Нет. Даже если бы я не спал с ней, мне бы не понравилось смотреть на труп того, кого я видел у бассейна.

— Мне бы понравилось.

В голове у себя я орала: «Почему? Почему бы тебе это понравилось, если бы ты трахнул эту мертвую девушку вместо Бернардо?». Я хотела озвучить свои мысли, но ни секунды не сомневалась в том, что мне не понравится ответ. Мы с Олафом неплохо ладили теперь — гораздо лучше, чем когда-либо, и я не хотела давать ему возможность сказать что-нибудь жуткое. Если он сам что-то ляпнет — ладно, это его проблемы, но я не стану провоцировать его.

В обычных ситуациях, если я не задавала подобных вопросов, их никто не задавал. Никто и не подумал бы их задать, но Бернардо был на грани. Это заставило его озвучить свой вопрос, потому что сегодня он хотел знать ответ. Или, может, он всегда хотел его знать, но только сегодня был достаточно расстроен, чтобы спросить об этом.

— Почему? Почему бы тебе понравилось больше, если бы ты переспал с ней?

— Бернардо, не надо. — Вмешался Эдуард.

— Нет, Эдуард, Тед. Я хочу знать. Ты говорил мне, что он большой и плохой, и это правда, но остальное — просто истории. При мне он никогда не творил подобной херни.

— Тебе не понравится ответ.

— Сегодня я хочу его услышать, даже если он мне не понравится. — Сказал Бернардо.

Эдуард кивнул, позволяя им продолжить начатое. Я просто стояла рядом, как немой свидетель катастрофы. Руки Бернардо были чуть сжаты по бокам его тела, когда он повернулся к Олафу и повторил свой вопрос:

— Почему бы тебе это понравилось, если бы ты трахнул ее вместо меня?

— Потому что тогда бы я мог представлять ее тело живым подо мной, когда смотрю на нее, мертвую. — Ответил он спокойно, просто озвучивая факты.

— Вот поэтому я и ушел, Отто. Ты не врубаешься? Я знал, каково это — быть там, внутри нее, а теперь ничего этого нет. Все разорвано на части каким-то маньяком. Это какой-то кошмар.

Олаф подступил ближе, изучая его лицо. Он не планировал нападать — он выглядел так, будто хотел изучить Бернардо.

— Я мог бы посмотреть вниз, на ее труп, и подумать о том, как ощущалась ее кожа под моими руками, когда она была еще теплой. Я бы вспомнил, как опускаюсь между ее ног, какая она тугая и как мне приходится пробивать себе дорогу внутрь. После того, как убийца вытащил из нее достаточно внутренностей, я бы гадал: если я трахну ее сейчас, она будет туже? Было бы это, как трахать пустой мешок, или она все еще тугая — возможно, еще туже из-за соленой воды? Мне не интересно трахать мертвые тела, но я бы насладился размышлениями о том, какой она была, когда кричала мое имя, будучи живой, и о том, какой пустой она стала теперь.

Тихий и беспомощный звук вырвался из глотки Бернардо, все его тело напряглось. Я поняла, что он метнется к Олафу, прежде, чем его тело двинулось. Мы с Эдуардом встали между ними — он напротив Олафа, а я напротив Бернардо, ограждая их друг от друга.

Бернардо рявкнул:

— Ты больной сукин сын! — Он попытался прорваться вперед, но я положила ладонь ему на грудь, удерживая его на месте. Не отталкивая, просто блокируя выпад. Прикосновение должно было дать ему понять, что не стоит этого делать.

— Я же сказал, что ответ тебе не понравится, Бернардо. — Сказал Эдуард.

Олаф не пытался сократить между ними дистанцию. Он был очень спокоен. Стоя позади Эдуарда, он наблюдал за Бернардо. Олаф не боялся драки — он просто наблюдал. Я не могла подобрать другого слова для того, что он делал. Но вес его взгляда чувствовался даже сквозь солнечные очки.

— Тебе наверняка понравилось видеть ее такой. — Сказал Бернардо. Его голос как будто обламывался по краям, словно он вот-вот заплачет. Я знала, что если тебе помешают вступить в драку, которой очень хотелось, это может спровоцировать слезы. Никогда не встречала такого у мужчин, но все мы люди.

— Я уже сказал, что если бы я трахал ее, мне бы это понравилось. Без этих воспоминаний ее тело для меня абсолютно нейтрально.

— Что значит «нейтрально»? — Спросил Бернардо, как будто не мог не спросить. Или он просто надеялся, что у него получится спровоцировать драку.

— Тут почти нет крови. Убийца забрал все ее внутренности, так что здесь нет… кусочков мозаики, к которым я мог бы прикоснуться, чтобы собрать их в своей голове. Это убийство слишком рафинированное на мой вкус.

— Значит, если бы убийца разодрал ее на части и устроил тут кровавую баню, тебе бы это понравилось? — Спросил Бернардо. Его голос был тихим — едва ли спокойным, но тихим. Я все еще прижимала руку к его груди, чтобы почувствовать, если он двинется. У меня будет мгновение, чтобы решить, хочу ли я, чтобы он врезал Олафу, или не хочу. Если бы я не думала, что Бернардо может пострадать, я бы отступила. Не будь Олаф верльвом, я бы позволила этому случиться. Я очень старалась не думать о том, что он только что сказал. Очень старалась, но у меня ни хрена не получалось.

— Да. Мне бы это понравилось. — Медленно и отчетливо произнес Олаф.

В эту секунду я поняла, что Олаф наблюдал за тем, как мучается Бернардо. Он пил его страдания — не буквально, не так, как я могу питаться на гневе и желании, но Олаф наслаждался страданиями Бернардо. Блядь.

— Хватит. — Сказала я, встав так, чтобы лучше видеть их обоих. — Бернардо, завязывай с вопросами, ответы на которые здесь никто не хочет слышать. Олаф, Отто, а ты завязывай с ответами.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, Анита. Даже ты не можешь.

— Ладно, но, Бернардо, послушай, Олаф наслаждается твоей реакцией на его ответы. Ты кормишь монстра внутри него своей болью. Если тебя это устраивает — окей, но ты сам потакаешь ему.

— Я просто хочу его ударить. Или просто ударить хоть что-нибудь.

— Я это понимаю, но Беттина мертва, а Денни — нет. Нам надо подумать и разобраться, что мы упустили, что поможет нам найти ее, потому что я не хочу стоять над ее телом через пару часов или завтра, да и вообще когда-либо. Так что если ты не в состоянии помочь нам найти убийцу и спасти Денни, так и скажи, и мы будем работать без тебя. Я должна знать, можешь ты продолжать или нет.

Он снял очки и протер глаза, потом посмотрел на меня. Мне было трудно смотреть в эти глаза, наполненные болью, но если он может чувствовать нечто подобное, я как минимум должна выдержать этот взгляд.

— Я не знаю, Анита, вот в чем суть. Но я продолжу. Если я буду мешать расследованию, тогда ты или Тед выведете меня из игры, но до тех пор я буду делать свою работу.

Я похлопала его по руке и улыбнулась, потому что он был честен и достаточно смел, чтобы признаться в своей слабости, а это чего-нибудь да стоило. Я повернулась к Олафу, глядя на него мимо Эдуарда. Он тоже снял очки, так что я смотрела в эти глубокие пещеры на его лице, на дне которых сидели его темные глаза.

— Ты как-то сказал мне, что хочешь со мной встречаться. По-настоящему встречаться.

— Я помню. — Сказал он.

— Ты понимаешь, что твой разговор с Бернардо сводит вероятность этого к минимальной?

— Тебе известно, какой я, Анита. Ты знала правду обо мне с нашей первой встречи. Я не обязан притворяться или лгать тебе. Я могу быть собой. Это одна из самых ценных особенностей наших отношений.

— У нас с тобой нет никаких отно…

— Хватит, вы оба. — Вмешался Эдуард. — Сеанс психотерапии окончен. Мы — федеральные маршалы США, и у нас есть работа. Я хочу не просто найти убийцу. Я хочу спасти Денни, и я сделаю все возможное, чтобы она не повторила судьбу Беттины Гонзалес.

— Я бы и сам не сказал лучше, Форрестер. — Капитан Тиберн показался на тротуаре. С ним была детектив Далтон. — Нам нужно многое вам рассказать, но ничего из этого не поможет найти вашу подругу, так что я спрашиваю Четырех Всадников: что вы будете делать, если я предоставлю вам все свои ресурсы?