Друзья и герои

13

Ближе к Рождеству Гай сказал:

– У меня нет работы уже три месяца. Я деградирую.

Отсутствие работы – даже при наличии зарплаты – казалось ему попранием его человеческих прав. Отчаявшись, он пошел в школьную библиотеку, надеясь, что своим видом напомнит Арчи Калларду о необходимости найти для него место. Но Арчи Калларда в школе не было. Секретарши сказали, что никогда не видели мистера Калларда. Ученики утратили надежду на продолжение учебы и разбежались. Библиотекарь, очарованный дружелюбием Гая, признал, что происходящее «крайне странно». Если всё будет продолжаться в том же духе, неминуем un scandale.

Гаю пришло очередное письмо, но на сей раз не от Калларда или Дубедата. Его написал профессор лорд Пинкроуз. Сообщив, что он стал директором школы, Пинкроуз вызвал Гая в Академию. Гарриет позвонила Алану и спросила, что происходит.

– Я знаю только, что Пинкроуз заступил на место Арчи, – сказал он. – Мне и самому интересно, как это случилось.

Эти перемены их не обрадовали. Арчи демонстрировал хоть какое-то расположение к Гаю, но от Пинкроуза ничего хорошего ждать не приходилось. При встречах с Принглами он вел себя так, словно не видел их.

Дождь ненадолго стих, и они дошли до Академии. Когда впереди показалось охряное здание, словно горящее на фоне грозового неба, они увидели, что навстречу, прихрамывая, идет греческий солдат. Его забинтованная левая нога была втиснута в незашнурованный ботинок; повязка на правой ноге была слишком толстой, чтобы влезть в какую бы то ни было обувь. Правой рукой он опирался на костыль. Каждые несколько метров солдат останавливался, чтобы передохнуть, опершись свободной рукой на стену дома.

Все знали о блистательных успехах греческой армии, но одними успехами дело не ограничивалось. Понемногу становилась известна правда. Рассказывали жуткие истории о бедах, которые происходили из-за неподготовленности войск. Многие солдаты становились калеками из-за долгих переходов в обуви, которая не подходила им по размеру, а у других не было вовсе никакой обуви, и они принуждены были сражаться босиком в снегу. Из-за горных метелей форма не просыхала сутками и замерзала прямо на солдатах. Они отмораживали руки и ноги, после чего страдали от воспалений, поскольку у них не было сульфаниламидов. За ранами никто не ухаживал. Случаи гангрены исчислялись тысячами – как и ампутации.

Принглы глядели на солдата с восхищением и сочувствием. Он остался совершенно безразличен к их жалости. Его осунувшееся лицо было искажено от боли, и все его мысли были сосредоточены на ходьбе.

На другой стороне улицы стояла больница, по двору которой бродили раненые. Гай возмущенно заговорил о министрах, которые поверили Германии и воспрепятствовали закупке медикаментов, хотя знали, что война неизбежна. Гарриет молчала, боясь, что расплачется.

Дверь Академии была распахнута. Они прошли в общий зал, где воздух отсырел от холода. Их никто не встретил. В это время все обитатели были заняты работой, и в здании было тихо. Не зная, что делать, они сели и стали ждать. По-видимому, Пинкроуз наблюдал за ними. Он заставил их прождать десять минут, после чего они услышали шаги его маленьких ножек.

– Вы уже пришли! – сказал он. Его тон показался Принглам странным. Он, конечно, не был дружелюбным, но голос звучал так, словно Пинкроуз собирался что-то им предложить.

Гай встал. Пинкроуз быстро глянул на него и уставился на пустой камин. Он был закутан в пальто и шарфы, и, хотя шляпы на нем не было, на прилизанных пегих волосах был заметен след от тульи.

Пинкроуз вытащил из кармана письмо и принялся медленно его разворачивать.

– Я послал за вами… да, послал. Лорд Бедлингтон… кстати говоря, вы знакомы?

– Нет, – сказал Гай.

– Что ж, как ни странно… он выбрал вас старшим преподавателем. Вас примут на эту должность. Это прямой приказ. Можно даже сказать, что вас уже приняли. Так говорится в этом письме. Можете прочесть его, если желаете. Да-да, можете прочесть.

Он сунул письмо Гаю в руки, словно открещиваясь от происходящего.

Его неучтивость смутила Гая, и он неловко спросил:

– Могу я узнать, что произошло? Недавно меня вызывали в Фалирон на встречу с мистером Каллардом.

– Я знаю об этом. Да, знаю. Мистер Каллард получил известия из Каира, что его собираются назначить директором, но это не было подтверждено. Да-да, не было. В итоге это назначение отменили. Мистер Каллард преждевременно и, на мой взгляд, совершенно напрасно сообщил всем о своем назначении. Лорд Бедлингтон счел, что на эту должность требуется человек постарше. Директором назначили меня, и я попросил мистера Калларда взять на себя протокольные вопросы. Это, на мой взгляд, в большей степени соответствует его талантам.

Гай всем своим видом выражал непонимание. После паузы Пинкроуз решил всё же объясниться:

– Я связался с лордом Бедлингтоном… сам написал ему. Мы вместе учились в Кембридже. Он не знал, что я в Афинах. Боюсь, что мистер Грейси не пожелал… не сообщил ему. По недосмотру, разумеется. Как бы то ни было, вопрос решен, и в соответствии с пожеланием Бедлингтона я назначаю вас старшим преподавателем.

– Это вы были так любезны, что порекомендовали меня?

– Нет. Нет, не я. Я никого не рекомендовал. Так решил Бедлингтон.

– А что насчет Дубедата и Тоби Лаша? Мне следует их нанять?

Пинкроуз не подал виду, что вообще знает о существовании Дубедата и Лаша.

– Вы можете нанимать кого пожелаете, – сказал он.

– Когда школа откроется?

– Предлагаю первое января. Да, отличная дата.

– Могу я начать набирать учеников?

– Вы можете делать всё, что сочтете нужным.

Пинкроуз, не попрощавшись, вышел из зала. Гай и Гарриет остались в одиночестве. Они спустились в сад, где свежая зелень уже пробивалась сквозь ковер засохших прошлогодних растений. Удалившись на безопасное расстояние от здания, Гарриет заметила:

– Очень интересно. Надо думать, что в чрезвычайных условиях Пинкроуз крепче, чем мы думали.

– Понятно, как он получил свою должность, но как мне досталась моя – ума не приложу, – сказал Гай, ухмыляясь.

– Досталась – вот что самое важное! – Гарриет тоже ликовала. – Несмотря на все твои причуды, тебе повезло.