Король-паук

— Заплатить герцогу Карлу сто тысяч экю...

— Многовато, но я могу заплатить это, Карл.

— ...в качестве свадебного подарка её высочеству герцогине Бургундской...

— Очаровательно, даже при том, что она и англичанка.

— И обещание Людовика возвратить Нормандию своему брату, герцогу Беррийскому...

— Он её опять получит. Я её ему уже один раз давал. Только никак не вспомню, почему забрал обратно.

— И свободный от пошлин провоз бургундских товаров через Шампань...

— Согласен.

— Герцог Карл согласен и обещает не вступать в военный союз с Англией и не провоцировать английское вторжение во Францию.

— Ну что ты, Карл, я знал, что ты на это не пойдёшь. Только это меня и беспокоило. А теперь я пожелаю вам спокойной ночи и поеду домой.

— Ваше величество подпишет? — спросил Филипп де Комин, протягивая перо.

— О да, да, конечно. Какая рассеянность! — Он быстро поставил свою подпись. — Доброй ночи, дорогой кузен, доброй ночи, мессир д’Аржансон, доброй ночи, господа.

— Одну минуту, Людовик! — сказал герцог.

Священник внёс меч герцога Филиппа Доброго. Сквозь прозрачную капсулу эфеса король увидел миниатюрный деревянный крестик, сложенный из священного старинного дерева.

Герцог спросил:

— Могу ли я быть уверен в том, что ты сдержишь слово?

— Клянусь.

— Поклянись на истинном Кресте.

Король протянул руку.

Филипп де Комин прищурился. Герцог Карл полагал, что король не знает, какое чудесное чувство охватывает человека, стремящегося, но не способного дотронуться до святыни.

Но король прикоснулся к реликвии без всякого усилия.

— Конечно, я клянусь, дорогой кузен. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Клянусь сдержать своё слово и не посрамить своего имени, поставленного под соглашением. Этого достаточно?

— Этого достаточно, — подтвердил герцог с недовольством. Он посмотрел на Филиппа де Комина. Можно было получить больше.

Филипп де Комин вздохнул. Людовик не был колдуном. Тогда, значит, он — сумасшедший. Он всегда восхищался королём как искуснейшим дипломатом в Европе. Больно было видеть крушение такого ума.

Король сказал:

— Я бы хотел, чтобы мне привели лошадь, кузен Карл.

— Ты уезжаешь прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Как желаешь, — пожал плечами герцог.

Вмешался Филипп де Комин:

— Местность здесь диковатая. Ваше величество считает безопасным ехать без сопровождения?

— Конечно. Я отослал армию в Париж, но я, наверное, догоню её лигах в двух отсюда.

— Я хотел бы послать с тобой эскорт, — сказал герцог Карл. Он считал, что угадал мысль Филиппа де Комина.

Они оба знали, что французская армия стоит на расстоянии мили от Перонна. Как удачно король мог бы исчезнуть навсегда в лесу, не доехав до армии, о расположении которой только что солгал.

Но Комин не думал об убийстве.

— Герцог Карл помнит о гарантии безопасности, которую дал вам, — сказал он. — Предлагая вам эскорт, он лишь держит слово обеспечить вашу неприкосновенность. Конечно, ваше величество может отвергнуть его предложение, но если с вами что-либо произойдёт, это останется на совести герцога.

Герцог неслышно выругался. Священник и писцы всё ещё оставались в зале, в присутствии истинного Креста, и никто не мог теперь забыть, что он обещал королю безопасность.

Наступило минутное молчание, во время которого Людовик, казалось, раздумывал. Затишье нарушил шум в коридоре. Покрытый грязью гонец ввалился в комнату, оттолкнув стражников, загораживавших ему путь.

— Никто не опровергнет моих слов! — кричал он. — Это убийство, мой господин герцог!

— Успокойся, — приказал де Комин. Это, конечно же, был продавец кабачков. Комин уже подозревал, что шпиона поймали. Иногда и это случается — таковы правила.

— Кто убит? — сказал герцог мрачно, глядя на Людовика.

— Господин епископ Льежский и граф Умберкур! Льеж опять восстал. Французские агенты предводительствуют восстанием.

Людовик сжал лоб рукой, слегка наклонившись. В ушах звенело, язычки пламени свечей плясали перед глазами. Просветление, которое происходило медленно в его мозгу, завершилось внезапным озарением. Через мгновение он окончательно пришёл в себя. Чудовищная галлюцинация окончилась. Он видел нелепость всего, что сделал, и отчётливо понял, в какую ситуацию сам себя поставил. Удивительно, что он ещё жив.

Единственное, чего он не мог понять — новое восстание в Льеже. Он отозвал своих агентов ещё неделю назад. Он никогда не отдавал приказа убить епископа или мэра Умберкура, особенно — епископа, который был родственником Карла. Их убийство свело на нет все его усилия в Перонне.

— Это невозможно! — прокричал король гонцу. — Чудеса! Кузен Карл, мессир д’Аржансон, я прошу вас проверить сообщение этого человека.

— Что ты знаешь об этом? — спросил герцог, пунцовый от ярости.

— Проверьте сообщение! Проверьте!

Герцог ударил кулаком по столу так, что чернильницы перевернулись и канделябры запрыгали. Вложив всю свою ярость в один страшный крик, он проревел:

— Запереть его в замке!