Горгона и генерал

Но Трапп стоял перед ней — небритый, яростный, отросшие волосы с густой проседью падают на лоб, широкая челюсть воинственно выдвинута вперед, желваки ходят ходуном.

Стихия.

— Гиацинта, не заговаривай мне зубы, — еще медленнее и еще тише произнес он. — У тебя же вся шея черная!

Если она расскажет ему правду — он накроет её колпаком своей защиты и не позволит ни на шаг от него отойти.

И тогда её разорвет в клочья от сложной смеси злости, страха и желания.

Не останется ни Катарины, ни Гиацинты.

Да и вообще она не терпела, когда кто-то сует нос в её дела. Обязательно потом или шантажировать начнут или используют в своих интересах.

— Пьяный забулдыга, — ответила она как можно увереннее. — Перепутал комнаты, вломился ко мне, бедолага… Трактирщику пришлось отправлять его ночью к лекарю.

Трапп посверлил её немного глазами, коротко приказал оставаться на месте и вышел.

Гиацинта поправила платок. Сейчас генерал сходит к трактирщику и найдет там полное подтверждение этой истории с сотней извинений.

И, конечно, ни во что не поверит.

Он вернулся очень быстро, мрачный, замкнутый, скользнул взглядом по платку, взял за руку.

— Нам пора ехать дальше, — сказал относительно спокойно. — И чтобы ни на шаг от меня не отходила!

Да черти бы его слопали, этого Траппа!