Истоки инквизиции в Испании XV века

X

Склонность Эспины к обобщению и преувеличению в том, что касается иудейских ересей, легко разглядеть и в других его утверждениях по этому вопросу. Представляя нам содержание толедского расследования, он сообщает, что согласно выводам расследования «некоторые из конверсо не крепки в вере» (aliqui eorum non sunt sani in fide)[2563], но когда говорит о том, что «слышал» сам, то число еретиков быстро меняется на «многих» (multi)[2564], а позже на «очень многих» (plurimi)[2565]. Мы видели, что, когда он говорил о «многих», которые «готовились» покинуть Испанию и вернуться к иудаизму, он упомянул единичный случай — врача-маррана, который продал все свое имущество, отправился в Иерусалим и стал иудеем. Но уже через несколько страниц он находит возможным сказать, что «из всех ересей эта [обрезание] распространена среди марранов более всего, поскольку очень многие обрезаны, и после того, как они продали все, что имели, покинули королевство и стали евреями, как уже сказано»[2566]. Таким образом «подготовка» и «ожидание» отбытия сделались (через несколько страниц) миграцией, а единичный случай отъезда превратился в «очень многие» случаи, хотя то, что «было сказано», означало совсем другое. Но Эспина не удовлетворяется и этим. Он продолжает свое безосновательное обобщение, так что «очень многие» становятся «бушующей эпидемией» (pestis rabida), угрожающей «разрушить христову веру»! Следовательно, этому необходимо «яростно сопротивляться»[2567].

А в дополнение к его склонности к преувеличению мы должны обратить внимание на источник его сведений. Эспина, кроме толедского расследования, опирается на слухи или осведомителей, которых считает «достойными доверия». Мы видим, что рассказы Эспины о евреях, убивающих христианских детей, издевательствах евреев над просфорой или использовании ими магии тоже основывались, по его словам, на «надежных» свидетельствах, что позволяет нам судить о степени доверия, которую можно оказать его свидетелям по поводу «иудействующих» и масштаба их движения.

Но преувеличения Эспины числа «еретиков» не ограничиваются утверждениями, подобными цитированным. С большой ловкостью, не говоря этого напрямую, он фактически отождествляет конверсо, которые якобы следуют еврейскому закону, с группой марранов в целом. Так, например, когда он перечисляет иудейские грехи конверсо, он не говорит, как сказано в Статуте, что «некоторые из них» совершили эти нарушения, но говорит, что Pesquisa «показывает» — «они соблюдают Шабат», «они посылают масло в синагоги» и так далее.

Более того, описывая еретиков среди марранов, он использует поношения св. Павла в Послании к Титу (1:10–12) в адрес еврейских обращенных в христианство на Крите, как если бы сказанное относилось ко всем обращенным из иудаизма в христианство, везде и во все времена. Маркос Гарсия тоже использовал эти слова, чтобы обрисовать всех обращенных из иудаизма таким образом, и здесь у нас имеется еще один пример того, как Эспина идет по стопам толедцев. Но Эспина не только повторяет все суровые внушения Павла критским обращенным[2568], он еще добавляет к этому интерпретации Ординарной глоссы, где он нашел еще более негативные эпитеты применительно к конверсо. По его мнению, конверсо, «которые практикуют обрезание» и держатся за другие иудейские обычаи и верования, указанные в Pesquisa[2569], ведут себя еще более беззаконно, чем можно вывести из резких слов Павла. Эспина называет их «врагами Бога», «идолопоклонниками» и «худшими еретиками, чем ариане и все прочие, которые сбились с пути христианского закона»[2570]. Нужно ли удивляться тому, что наихудшие еретики на свете должны быть наказаны самым суровым способом, даже строже, чем ариане и другие известные еретические движения? Эспина, разумеется, знал, какое обращение полагалось «другим» ересям в христианском мире. Для их искоренения применялись и костер, и меч, и всевозможные пытки. И все эти средства он считал правильными и необходимыми по отношению к конверсо, потому что конверсо — это мор, язва, которые должны быть истреблены всеми доступными способами. «Государство может быть развращено даже одним скверным человеком, например, вором, убийцей, развратником и т. д.» — обобщает он свои взгляды словами св. Бернара. Но «если овца больна, нельзя дать пропасть целому стаду». Общество «следует духовно очистить правосудием и смертью»[2571].

Совершенно очевидно, что для Эспины предпочтительным решением вопроса конверсо было то же, что и решение еврейского вопроса — полное уничтожение. Если бы он мог измыслить метод, по которому было бы доказано формально и оперативно, что все они являются предателями христианства, тайными иудеями, а после этого поступить с ними так, как поступил, согласно легенде о двух шатрах, английский король, то он настаивал бы на немедленном принятии этого метода. Эспина, несомненно, тешил себя этими мыслями и время от времени мечтал о таких мерах, но он должен был оставить эти идеи как непрактичные. Он жил в эпоху, когда христианство воевало с ересями средствами организованной инквизиции, и ему приходилось удовлетворяться этой процедурой. Таким образом, и в этом деле он шел за толедцами и высказывался за установление инквизиции против марранов Кастилии.

Это, конечно не означает, что он недооценивал влияние, которое инквизиция окажет на конверсо. Он понимал, что «настоящая» инквизиция может уничтожить конверсо не только социально и экономически, но и физически. В своем десятом «соображении» Эспина особо указывает на четыре наказания, положенные еретикам, которые должны быть, как он ожидает, наложены на конверсо: отлучение, увольнение (с должностей), конфискация (имущества) и судебное преследование (церковными властями). «Всякая такая личность [виновная в заблуждениях] должна быть передана светским властям для соответствующего наказания, то бишь сожжения, если только немедленно по обнаружении прегрешения этот человек не выказал желания вернуться к вере, принес в этом присягу и понес наказание. Тогда его следует не казнить, а держать в вечном заключении»[2572].

Он также перечисляет наказания, положенные искренне верующему, который поддерживает еретиков и благоволит к ним. Пособники еретиков должны быть отлучены от церкви как минимум на год[2573]. В течение всего этого времени их связи с обществом должны быть расторгнуты. Если пособник — судья, его решения не вступают в силу, если он адвокат, его защита не принимается, если он нотариус, его заверения недействительны, если он церковник — он должен быть отстранен с этого момента от всякой церковной деятельности и бенефиции[2574].

Нет нужды отмечать другие правила, относящиеся к инквизиции (такие как арест и пытки еретиков), которые Эспина счел необходимым представить своему читателю[2575]. Эспина все их заимствовал из Directorium Inquisitorium Николаса Эймерика, но ясно, что в то время, когда Эспина писал свою книгу, они практически не были еще известны в Кастилии. Мы считаем, что Эспина представил эти процедуры с целью познакомить «старых христиан» Кастилии с работой инквизиции[2576]. Он наверняка верил в то, что подобное описание инквизиции должно побудить противников марранов в Севилье удвоить их усилия к ее установлению, хотя, несомненно, понимал, что это может усилить сопротивление конверсо к введению инквизиции в этой стране. Его, однако, мало интересовало то, что подумают или сделают конверсо. Его книга написана для того, чтобы поднять «старых христиан» на действия против евреев и конверсо, и он, возможно, надеялся на то, что написанное им об инквизиции может помочь в достижении цели.