Истоки инквизиции в Испании XV века

VI

Базель был водоразделом карьеры дона Алонсо. Когда он отправился в Базель в мае 1434 г., он был всего лишь деканом Сантьяго. В декабре 1439 г. он вернулся в Испанию епископом Бургоса и духовным лидером международного масштаба. В свете приобретённой им репутации и всеобщего восхищения у многих вызвал удивление тот факт, что он не стал кардиналом. Предполагалось, что его позиция в соборе, а в особенности его голосование в Базеле против папы, стоили ему пурпурной кардинальской шапочки. В этом может быть элемент правды, но не вся правда. Другой причиной могло быть нежелание Рима иметь ещё одного конверсо в Коллегии кардиналов. Мы должны помнить, что в декабре 1439 г.[1598] Хуан де Торкемада был назначен кардиналом — назначение, которое, похоже, затянулось, хотя и должно было быть поддержано папой.

Рим был прекрасно осведомлён о напряжении, царившем в Испании между «старыми» и «новыми христианами». Жалобы на конверсо сочились в курию, и дон Алонсо должен был чувствовать воздействие этой агитации во время дискуссий в соборе о решении, касающемся обращённых. Конечно, это решение было победой для конверсо, в особенности в том, что оно подтвердило их право занимать гражданские и церковные должности. Но, вернувшись в Испанию, дон Алонсо должен был увидеть, что это решение практически не возымело действия в реальной ситуации в стране. Вопрос о месте конверсо в испанском обществе продолжал нарушать мирный ход жизни. Меньше чем через десять лет после декрета собора король Хуан II был вынужден предупредить города — в знаменитом послании от 1444 г. — прекратить дискриминацию «новых христиан»[1599].

Тем не менее, как и большинство конверсо, дон Алонсо мог убедить самого себя, что дела идут в нужном для конверсо направлении. Проникновение конверсо в церковную иерархию и в администрацию государства продолжалось, несмотря на упорное сопротивление и обструкцию со стороны «старых христиан». Что же касается его собственного положения, то его престиж никогда ещё не был так высок. В годы, последовавшие за его возвращением в Кастилию, он стал признанным интеллектуальным лидером, колоссальным авторитетом в вопросах литературы, истории, этики и, разумеется, теологии. Он был одним из самых уважаемых людей при дворе Хуана II.

В разгар такого развития событий, когда он, казалось, имел солидную основу для оптимизма, разразилась атака на марранов в Толедо, поставившая под вопрос все его позитивные ожидания. Кто мог поверить, что такое поведение по отношению к «новым христианам» может случиться в Испании? По своей кровавой ярости и грубой разрушительной силе этот взрыв напомнил массовые волнения, направленные против евреев. Но в каком-то смысле это было ещё хуже, потому что к людям низших классов — к тем, что убивали, грабили, жгли и крушили, — теперь присоединились городские официальные власти (то есть правительство Сармьенто), занимавшиеся экспроприацией, тюремными заключениями и высылками. Более того, последние организовали публичные судилища, в которых конверсо были обвинены в предательстве и ереси, некоторые из них были сожжены живьём, а другие изгнаны. После этого они издали новый закон — «Толедский статут», — который объявляет конверсо преступниками, стоящими вне закона, непригодными для членства в христианском обществе. И что было ещё более зловещим, они расширили свою кампанию ненависти и поношения на другие города и регионы страны, так что едва ли осталось место, не затронутое их диким подстрекательством. Опасность, угрожающую теперь «новым христианам», невозможно было преувеличить.

Алонсо де Картахена должен был быстро понять, что, как и многие из его современников-конверсо, он не заметил, недооценил мощь приближающейся бури. То, что на поверхности выглядело вполне терпимой оппозицией, на самом деле проистекало из глубоко укоренившейся ненависти, которая постоянно росла в своей интенсивности, пока не вырвалась наружу. Немедленной задачей было, разумеется, остановить яростную агитацию против конверсо, которая использовала расистские лозунги. Дон Алонсо верил, что это может быть достигнуто серией мощных «ответов» расистам, демонстрирующих постыдный характер их теорий, мотивов и вопиющую незаконность их акций. Возникло полное согласие на эту тему между ним и другими лидерами конверсо. Все они согласились, что их ответы не должны носить характер простой защиты. То, что они планировали, было обоюдоострой кампанией: решительная защита конверсо, с одной стороны, и резкая атака на толедских распространителей ненависти и клеветы — с другой.

Стратегия этой кампании чётко прослеживается в работах марранских лидеров Фернана Диаса де Толедо и Хуана де Торкемады, которые мы уже обсуждали, так же как и в работе Алонсо де Картахены, о которой ещё пойдёт речь. Все они одновременно и защитительные, и атакующие, но они отличаются друг от друга в подходе и в оценках некоторых элементов. В работе Торкемады абсолютно явно преобладает наступательный дух, Фернан Диас сбалансированно представляет агрессивные и защитные аргументы, а работа Картахены определённо защитного свойства, или же можно сказать, что её атакующая часть носит более подчинённый характер. Дух этой работы отражён в её названии: «Защита христианского единства».

"Defensorium unitatis christianae"