Истоки инквизиции в Испании XV века

III. Круг замкнулся

Каким бы незаконным ни выглядел смертный приговор Альваро в глазах многих ведущих юристов Кастилии, не может быть сомнения в том, что его публичная казнь подняла престиж Хуана II как в глазах простонародья, так и в глазах знати. Монарх, который мог послать на эшафот Альваро, не мог более выглядеть как марионетка своего знаменитого всесильного фаворита. Теперь Хуана II видели королем, который мог принять трудные решения и выполнить их, какие бы трудности ни пришлось преодолеть. Теперь он неизбежно воспринимался как тот, кто способен подчинить себе любого в королевстве, кого он ненавидит, и любого, кто пытается ему противостоять. Кроме того, теперь его стали считать гораздо более жестоким и мстительным, чем принято было думать раньше. Некоторые из аристократов, которые давно уже жаждали занять позицию Альваро при дворе, теперь должны были крепко подумать. Как выяснилось, контролировать Хуана II вовсе нелегко, вступить в противоречие опасно, и те, кто задевали его, рисковали понести жесточайшую кару.

Если таковым был урок, извлеченный из падения Альваро, то урок, извлеченный городской олигархией, в особенности ее предводителями, имевшими долю с королем, не мог сильно отличаться. В особенности это должно было относиться к некоторым, если не ко всем, лидерам Толедо, города, чье неподчинение королю стало символом его облика. Выйдя только что из состояния мятежа после долгих и тяжелых переговоров, они знали, что король согласился простить их и сделать им важные уступки в обмен на повиновение. Но они также знали, что согласие короля было делом рук Альваро де Луны, и теперь, когда всесильного коннетабля больше нет, его достижение может уйти вместе с ним. Король мог объявить свое согласие недействительным, продуктом обмана и дезинформации по вине павшего министра. На деле, подобная возможность выглядела не только весьма возможной, но и обязанной превратиться в реальность скорее раньше, чем позже.

Они знали, что падение Альваро совпало с феноменальным ростом влияния Докладчика, и они могли не сомневаться в том, что этот умнейший человек, который теперь фактически завладел властью, вскоре повлияет на короля с тем, чтобы тот дал новые распоряжения, касающиеся конверсо. Докладчику не составило особого труда убедить короля в том, что законодательная дискриминация против конверсо в Толедо, которая пошла против национального закона, является гноящейся раной на политическом теле Кастилии и что авторитет и власть короля пострадают, если толедцам будет позволено поступать, как им заблагорассудится. Никакой довод не мог бы сильнее подействовать на короля, который, несомненно, думал в этом направлении.

Но кроме позиции Докладчика в этом вопросе, которая сама по себе могла быть решающей, здесь имел место еще один фактор, который заставил толедцев понять ненадежность их ситуации. Этим фактором являлась роль, которую Фрай Лопе де Барриентос, епископ Куэнки, играл в новой администрации. Толедцы, конечно, были в курсе того, что Фрай Лопе, теперь один из двух главных советников короля[2213], являлся стойким союзником «новых христиан» и безусловным противником «Толедского статута» и антимарранской политики, которую он представлял. И таким образом, перед лицом объединенных сил короля, Докладчика и неукротимого епископа толедцы поняли, что, если король прикажет им отказаться от их антимарранской политики, у них не останется выбора, кроме как незамедлительно подчиниться.

Из указа, выпущенного Энрике IV 10 июня 1471 г., мы узнаем, что права конверсо, которых их лишил «Толедский статут», были восстановлены в Толедо — де-факто и де-юре — еще до 1465 г.[2214] Но из этого указа невозможно понять, в каком году это случилось. Этот вопрос никогда не был поднят учеными, но помня о том, что только десять месяцев прошло с момента смерти Альваро до кончины Хуана II, можно было бы предположить, что перемена произошла в царствование Энрике IV. Однако имеется безусловное доказательство того, что равенство конверсо было восстановлено в Толедо еще при Хуане II. Свидетельство об этом включено в завещание Хуана II, подписанное в Вальядолиде 8 июля 1454 г. Оно гласит:

Поскольку определенные граждане и жители Толедо были изгнаны из Толедо в то время, когда город был захвачен Сармьенто, и поскольку позже я хотел предоставить изгнанным защиту их прав, я восстановил их в их должностях и владениях и приказал, чтобы их приветствовали и принимали и хорошо относились к ним в Толедо, потому что это необходимо во службу Богу и мне, и для освобождения от [обязанностей] моей совести. И поскольку я хотел [когда делал эти распоряжения], чтобы те, кого изгнали их города, служили бы мне, имея определенную сумму doblas, теперь из-за угрызений совести по этому поводу я приказал, чтобы никто не требовал вышесказанную сумму, или часть ее, не взял у них ничего другого в счет вышесказанного дела. В особенности [я считаю это указание правильным], поскольку вышесказанные уже пострадали от изгнания и потерпели много другого ущерба и обид из-за службы мне и за то, что приняли мою сторону [против мятежников]. По этим причинам мое желание и предпочтение, чтобы эти положения были полностью исполнены и чтобы ни по какому случаю и ни по какой причине, относящейся к вышесказанному, ничего не требовали от этих людей или от других; и они не должны будут платить по этому поводу ничего.[2215]

Ранее мы пытались реконструировать борьбу между городом и королем по поводу прав конверсо и коснулись, среди прочего, отказа города принять обратно конверсо, которых Сармьенто выслал, ограбил и лишил их должностей, переданных потом «старым христианам». Мы видим, как король принял позицию города по этому делу, и, заняв эту позицию, он оказался в крайне неловком положении перед конверсо. Однако из цитированного нами пассажа его завещания мы видим, что позже он полностью поменял свою позицию: он позволил изгнанникам вернуться в город, а также восстановил их в должностях и владениях. Что привело к такой перемене?

Главной причиной, несомненно, была отмена «Толедского статута». Если бы «Толедский статут» оставался в силе, королевский приказ не мог быть издан. Было бы нелепым и абсурдным позволить выселенным марранам вернуться в город и занять свои должности в городе и при этом лишить права на должности тех конверсо, которых не высылали. Но кроме этого самоочевидного логического заключения, есть еще один момент, о котором следует помнить. Король сказал, что он позволяет изгнанникам вернуться на свои прежние должности в Толедо, в соответствии с требованиями права, что ясно означает, что отказ поступать таким образом будет противоречить этим требованиям. Но то, что было неправильным для изгнанных конверсо, было так же точно неправильным и для тех, кто оставался в городе; и было бы немыслимым предположить, чтобы король позволил применять ту же несправедливость против одной части группы, в то время как применение этой несправедливости по отношению к другой части запрещено. Итак, мы должны прийти к выводу, что все конверсо были освобождены от ограничений Статута.

Остается вопрос о причине, по которой высланные конверсо должны были платить штраф королю. Поскольку мы не знаем, какие доводы были приведены по этому поводу, мы не можем дать определенного ответа на этот вопрос. Однако, возможно, изгнание было представлено некоторыми толедцами, возражавшими против репатриации, не как акт против конверсо вообще, а как наказание тех, кто атаковал «старых христиан» с намерением причинить им ущерб или смерть. Это обвинение могло относиться к тому, что случилось в Толедо во время столкновений между «старыми» и «новыми христианами» вскоре после того, как город был захвачен мятежниками[2216]. Если действительно это и было аргументом «старых христиан», то король мог счесть уместным, упраздняя вердикт об изгнании, наложить при этом штраф на обвиненных «новых христиан». Как следствие, изгнанников вынудили согласиться на требуемый платеж как на условие возвращения.

Понятно, что конверсо сочли это полностью неуместным. Они рассматривали платеж как бремя, несправедливо взваленное на плечи репатриантов, а также как потенциальную причину для будущей кампании их противников. Касательно платежей изгнанников королю, эти противники могли заявить, что те возвращаются в город не по праву, но обычным для конверсо путем — через взятки и алчность правителей. Чтобы уничтожить основу для таких возможных утверждений, нужно было изменить повеление короля.

Это приводит нас к последней фазе этого необычного инцидента. Включив процитированный выше пункт в свое завещание (несомненно, по просьбе Докладчика или дона Лопе), король на своем смертном одре признал ошибку, увидев несправедливость своего требования, и освободил изгнанников от всякого платежа за восстановление их прав в Толедо. Окончательная причина этой ревизии, представленная в завещании, может намекнуть на ответ, данный изгнанникам на обвинения в их адрес: если они были втянуты в столкновения и нанесли кому-то ущерб, то это потому, что они «приняли сторону короля» в борьбе с мятежниками, а за это их нужно восхвалять, а не наказывать. Это было последним пунктом, который конверсо хотели завоевать — и завоевали — в своей борьбе за юридическое равенство.

Книга третья Энрике IV и католические короли 1454–1480

I. Непостижимый король