Истоки инквизиции в Испании XV века

XIII

Если жажда городов заполучить национальные учреждения привела их к конфронтации с марранами, укрепившимися при дворе, то эта конфронтация отнюдь не представляла собой весь антимарранский фронт. Как бы яростно ни стремились города вытеснить их из национальной администрации, им пришлось приложить весьма немалые усилия и на «домашнем» фронте — то есть обуздать экспансию марранов в городах.

Развитие событий протекало практически одинаково во всех городах. Экономический прогресс и социальный подъём подтолкнули марранов значительно ближе к чувствительным центрам политического контроля, и местные урождённые христиане, которые держали власть в своих руках, вскоре увидели, что они должны защищать свои позиции от вторгнувшихся пришельцев. Под словом «позиции» мы подразумеваем учреждения городского управления, и для того, чтобы понять природу борьбы, разгоревшейся между «старыми» и «новыми христианами» за эти учреждения, нам необходимо принять во внимание разницу между тем, что городская администрация значила для местных олигархов, и тем, что национальная администрация значила для знатных владельцев поместий. Мы видим, что гранды с трудом могли сдержать свою ярость, когда говорили о чиновниках Альваро при дворе, и это потому, что тот сместил их в некоторых департаментах, где они выполняли министерские функции и имели определённую долю государственной власти. Тем не менее высокие князья не видели в этих чиновниках конкурентов. Социальный статус и политическая сила грандов в гораздо меньшей степени базировались на их административных постах, чем на их знатности — то есть на их титулах, на их поместьях, замках, вассалах и богатстве — короче, на основе их силы. Они были уверены, что с этих позиций никакая бюрократия не может и не хочет их сдвинуть. Только Альваро пытался это сделать, потому что, по убеждению грандов, он хотел лишить их не только власти, но и собственности. Только он, следовательно, и был их реальным противником и в социальном, и в политическом плане. Поэтому он, а не его чиновники, был объектом их яростных атак.

Совсем по-другому выглядело соперничество между «старыми» и «новыми христианами» в городах. Как и все установившиеся аристократии, христианские патриции не любили выскочек, вступивших в их ряды, даже тех, кто были урождёнными христианами, а уж «новых христиан» они любили ещё меньше, причём намного. Следовательно, когда многие марраны разбогатели и тем самым оказались частью городского высшего класса, это весьма расстроило патрициев, но при этом у последних была причина сдерживать свои эмоции. Хотя некоторые марраны уравнялись с ними в богатстве, патриции до сих пор считали себя городской элитой, потому что именно они до сих пор являлись главенствующим элементом и, в каком-то смысле, истинным высшим классом. Но когда марраны перешли демаркационную линию и некоторые из них заняли высшие посты в городской администрации, сравнительный статус этих групп стал меняться, и не в пользу «старых христиан». Им показалось, что если число марранов в городских администрациях будет продолжать расти и они займут всё больше ведущих позиций, то власть в городах сможет перейти в их руки. Как следствие, их высший класс приобретёт превосходство над элитой «старых христиан», и социальный порядок в городах перевернётся с ног на голову.

Это и сделало сопротивление бюргеров назначению марранов в городские администрации сильно отличающимся от оппозиции грандов по отношению к марранам при дворе. Для бюргеров конфликт с марранами был борьбой за социальное и политическое превосходство, чего не было в случае знатного дворянства, и это было также и борьбой за их безопасность. Если бы гранды потеряли свои должности при дворе, у них по-прежнему оставались бы их крепости и армии, на которые они могли полагаться, но когда «старые христиане» лишались своих должностей в городах, им не на что было опереться. Защита их владений, прав и привилегий находилась в руках городских правителей, а ими теперь становились марраны. Этой ситуации бюргеры допустить не могли.