Зарубежный детектив 1975

16

Полчаса спустя — в пятнадцать ноль-ноль — лейтенант Гейм переступил порог кабинета на седьмом этаже полицейпрезилиума. Майор Бастиан, Тобиас Валкаш и вахмистр Баль уже сидят за столом заседаний.

Гейм здоровается, выкладывает на стол свои записи, сигареты и зажигалку, придвигает стул и садится.

— Итак, приступим, — говорит майор Бастиан. — Товарищ Гейм просил созвать летучку. Я думаю, для начала он ознакомит нас с положением дел. Возражений нет?

Гейм раскуривает сигарету и начинает:

— У нас появились сведения, что преступника надо искать среди разъездных механиков завода обувных машин на Шёнхаузераллее. Подозрение это усилилось сегодня. Я говорил с механиком Вагнером. Он уже был под судом за участие в хищении государственного имущества. Одиннадцатого ноября прошлого года он и Альберт Маслак находились в Вейсенфельзе. В ночь в одиннадцатого на двенадцатое произошло ограбление в Вернигероде. Вагнер утверждает, что в указанное время не покидал Вейсенфельз, а ночь провел вместе со своим коллегой на надувных матрацах в кузове.

— Допустим, — говорит майор Бастнан, — что Вагнер и есть преступник. Не странно ли тогда, что он поехал в Вернигероде поездом? Машиной было бы и скорей и удобней.

Да, нo в Вейсенфельзе с ним был Маслак. Он-то должен был где-то, ночевать. Или просто Вагнер нарочно поехал поездом, а машину оставил для алиби.

— Показания Маслака могли бы сыграть решающую роль, — вмешивается Баль. — Но можно ли исключить, что они действуют заодно? Тогда, разумеется, они давным-давно обо всем сговорились.

Гейм одобрительно кивает.

— Вполне возможно, хотя и противоречит результатам следствия, которые все время указывают на то, что действовал один человек, кроме того, Маслак и. Вагнер в этом случае просто взяли бы и вместе поехали на машине. Но как тогда в пепельницу попал билет? Случайность почти исключается, этот билет оставил преступник, уезжавший из Вернигероде на поезде.

— А может, один поехал и совершил ограбление в Вернигероде, другой же остался до утра в Вейсенфельзе, тем самым обеспечив алиби, а своего сообщника подобрал в условленном месте где-то между Вейсенфельзом и Берликом.

Вмешивается майор:

— Ладно, я считаю, что мы должны еще раз вернуться к этому вопросу, когда будем располагать показаниями Маслака. Есть ли еще факты, подтверждающие подозрения относительно Вагнера?

— Да. Когда я побывал у него на квартире. я обратил внимание на то, что у Вагнера есть черные сапоги, и на дверце шкафа у него приклеено изображение автобуса марки «Бюссинг», а их фирменный знак — золотой лев на синем фоне.

Вступает Тобиас Валкаш:

— Есть обстоятельство, которое свидетельствует как в пользу Маслака, так ив пользу Вагнера. Ни один из них не мог быть человеком в зеленом грубошерстном пальто, которого вчера вечером видели за рулем «баркаса». Поскольку первый находился в Ростоке, а второй лежал с гриппом.

— Верно, — соглашается Гейм. — Человек за рулем — это Фридрих Ломейер.

Он вместо заболевшего Вагнера повез в Росток запчасти.

— Что нам известно о Ломейере? — спрашивает Бастиан.

— Немного. Пятьдесят один год, женат, детей нет, слабого здоровья, проживает на Редерштрассе, район Лихтенберг, неподалеку от станции Лениналлее. То есть, как и остальные, на участке Осткрейц-Шёнхаузераллее.

— Ну, это еще ничего не значит. Если так рассуждать, под подозрением окажутся все служащие фабрики, которые проживают к северу от Трептова. Впрочем, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.

— Со второго по третье февраля прошлого года Ломейер с напарником Шербартом находился в Дессау. В ночь на четвертое произошло ограбление бернбургского музея, лежащего в сорока километрах от Дессау. Тринадцатого января сего года Ломейер находился в Веймаре. Вечером того же дня в Арнштадте была приобретена репродукция калфовского натюрморта, а в ночь с четырнадцатого был похищен подлинник из музея в Готе, расположенного менее чем в пятидесяти километрах. Установлено также, что Ломейер, как, впрочем, Вагнер и Маслак, в ночь, когда произошло ограбление в Кёпенике, находились в Берлине. Дальнейшие совпадения во времени пока не установлены. Товарищ Шрек составляет сводку, когда именно за последние два года подозреваемые имели отгул или находились в отпуске. Пока ясно только одно: они часто оказывались вблизи от тех мест, где происходили ограбления.

— А я и не знал, замечает майор, — что у нас так много обувных фабрик.

— Они выезжают также на комбинаты бытового обслуживания, где есть обувные станки. Отсюда такая разветвленность клиентуры.

Гейм обращается к Балю:

— Вы не доложите нам о своих результатах?

— Слушаюсь, товарищ лейтенант, Из Арнштадта в четырнадцать двадцать поступило сообщение, что фотографии Вагнера, Маслака и Ломейера были предъявлены свидетельнице Шёнфиш — ни в одном из трех она не смогла опознать того, кто покупал у нее репродукцию. Зато она сразу вспомнила фирменный знак «Бюссинг» и сказала, что именно этот знак был на бумажнике у покупателя.

У свидетельницы Фос я сегодня утром побывал лично. Она тоже не смогла с уверенностью опознать ни в одном из трех человека, с которым столкнулась на станции Шпиндлерфельд, больше всего похож Маслак, но утверждать она не берется. В случае необходимости свидетельницу можно пригласить на очную ставку, она считает, что тогда, вероятно, сможет скорее опознать его.

— Благодарю, товарищ Баль, значит, это нам ничего — не дало. Тогда я хотел бы рассказать о результатах своего визита к Альберту Маслаку. Самого Маслака я не застал и говорил с его свояченицей. Приведу лишь наиболее существенные факты.

У Альберта есть сын, который живет в Западном Берлине и работает представителем транспортного агентства. Это первое. Во-вторых, я обнаружил большое количество городских планов, среди них — тех городов, где происходили ограбления. Правда, я не заметил в планах никаких пометок, которые доказывали бы, что Альберт Маслак проявляет особый интерес к музеям. Еще я обнаружил расписание поездов, из которого кто-то выписывал маршруты внутри округа Росток. Сам Маслак живет очень уединенно, потребности У него, судя по всему, самые умеренные, и ничто в его квартире не наводит на мысль, будто он расходует больше денег, чем зарабатывает. честным трудом. Там…

— Извините, товарищ Гейм, — перебивает его майор — Вот вы говорите — маршруты внутри округа Росток. А вы не обратили внимания, какие именно участки пути его заинтересовали?

Гейм кивает:

— Росток — Штральзунд — Грейфсвальд.

— Загадочное совпадение, — говорит Бастиан и задумывается. — С час назад я получил бумагу из районного управления полиции в Штральзунде. Это своего рода ответ на нашу просьбу усилить сигнальную систему в музеях и сообщать нам обо всех подозрительных личностях. Вот что они сообщают: вчера утром одна из служащих краеведческого музея Штральзунда обнаружила человека в зеленом грубошерстном пальто, который, полагая, что рядом никого нет, проделывал какие-то странные манипуляции с дверью соседнего зала, где вот уже две недели экспонируется золотой убор Ядвиги. Судя по всему, неизвестный интересовался торчащим в дверях ключом. К сожалению, служащая, o которой идет речь, ничего не могла утверждать с уверенностью и потому не приняла никаких мер против незнакомца. Однако позднее она решила все-таки сообщить о нем.

— Убор Ядвиги? — спрашивает Гейм. — 0 нем ведь писали газеты несколько месяце назад.

Майор тянет руку за кисетом и принимается набивать трубку.

— В начале этого года. при реставрации развалин монастыря в районе Штральзунда были обнаружены головное украшение, ожерелье, серьги и несколько браслетов, унизанных драгоценными камнями. По мнению искусствоведов, ценность находки превышает все сохранившиеся до наших дней образцы средневековой золотой чеканки. Считаете ли вы возможным, товарищ Гейм, чтобы наш преступник задумал ограбление штральзундского музея?

— Да еще как возможным. Золотой убор — это очень лакомый кусочек. И, если его нетрудно выкрасть, преступник наверняка предпримет попытку.

— Раз тип в зеленом пальто интересовался ключом, — говорит Баль, — ему скорей всего нужен был слепок. Значит, экспертиза может обнаружить следы воска.

— Ну что ж, это подтвердило бы наши предположения. Жаль толь: ко, времени почти нет. Выставка послезавтра закрывается. Если там и впрямь задумано ограбление, оно произойдет. сегодня, самое позднее — завтра.

Майор Басткан гасит спичку, которой разжигал трубку, и бросает ее в стеклянную пепельницу.

— Надо как можно скорей выработать план действий, — говорит он. — Ясно, что перед нами совершенно новая ситуация. Оба подозреваемых находятся сейчас, в округе Росток. И очень, возможно, что в Штральзунде подготавливается ограбление. Какие контрмеры мы можем предложить? Слушаю вас, товарищ Валкаш.

— Мы прежде всего должны обеспечить охрану музея. Возможно, нам удастся захватить преступника на месте преступления.

— Как вы это себе представляете?

— Надо безотлагательно проинформировать штральзундских товарищей во всех деталях.

— А не лучше ли, — спрашивает Гейм, — если мы сами доведем дело до конца? По-моему, неразумно в решающую минуту свалить все на штральзундцев которые до сих пор не имели к делу никакого отношения. А неудача была бы непростительна.

Майор задумывается.

— Хорошо, — говорит он. — Принимаем предложение товарища Гейма. За подозреваемыми установить наблюдение. Насчет Ломейера и Маслака попросим коллег из Ростока, а Вагнера возьмем на себя. Обо всем этом. позабочусь я. Товарищи Гейм и Валкаш немедля отправятся в Штральзунд. Минутку. — Бастиан достает из нагрудного кармана записную книжку и перелистывает ее. — Да, пожалуй, так и сделаем. Если вы поторопитесь, можно будет успеть на рейс Шенефельд — Барт в семнадцать тридцать семь. Места для вас забронируем по телефону, а пока вы будете в полете, я сообщу в Штральзунд о вашем прибытии и по возможности введу их в курс, чтобы они сразу начали приготовления. Итак, ни пуха вам ни пера.