Русская елка. История, мифология, литература (4-е издание)

В рассказе Кононова главным препятствием на пути Ленина в сокольническую школу оказывается не нападение бандитов, а разыгравшаяся метель: «Метель и в самом деле поднялась. Засвистел в соснах ветер, сухой снег закружился по земле белыми змейками»; «На дворе ветер свистит, сухой снег звонко бьет в окна комнат» [см.: {200}: 4]. Но Ленин, несмотря на буйство стихии, разумеется, приезжает. Он раздевается, вытирает платком мокрое от снега лицо и сейчас же идет к ребятам, которые его сразу узнают: ведь «сколько раз они видели портрет Ленина!» — восклицает автор. Для советских детей было вполне естественно, что ученики школы в Сокольниках через два с небольшим года после Октябрьской революции знают Ленина в лицо, что его внешность была так же хорошо известна, как им самим, сотни раз видевшим Ленина на портретах. Растерявшиеся вначале дети быстро осваиваются: Ленин ведет себя столь непосредственно, что они тут же начинают водить с ним хоровод вокруг елки и играть в предложенную им игру в кошки-мышки.

В изложении Кононова дети уже не представляют собой безликой массы: они наделены именами (Вера, Катя, Сеня), которые Ленин тотчас же запоминает и ни разу не ошибается; дети различаются возрастом, ростом, характером, речью. В рассказ включается эпизод с ряженым слоном, которого изображают два работника школы; описывается игра в жмурки, после чего все ребятишки вместе с Лениным попросту принимаются бегать вокруг елки. Маленькая Катя держала Ленина за руку: «У Ленина рука была большая, теплая». И тут неожиданно, неизвестно откуда, появляются ранее не упоминавшиеся (но, по мемуарам Бонч-Бруевича, присутствовавшие в это время в школе) Надежда Константиновна и Мария Ильинична, которые вносят большую корзину с подарками: «Эти подарки привез ребятам Ленин. Кому достался автомобиль, кому труба, кому барабан. Катя получила куклу». Если в тексте Бонч-Бруевича говорится, что в конце праздника Ленин «тепло простился с маленькими друзьями», то у Кононова он, подобно Деду Морозу, выполнившему свою роль, как и полагается этому мифологическому персонажу, неожиданно исчезает: «А Ленин как-то незаметно, под шумок, вышел из комнаты и уехал» [см.: {199}: 9]. «Вот какая была елка на окраине Москвы, в Сокольниках, в 1919 году», — говорится в поздних вариантах [см.: {200}: 12].

Этот текст, равно как и переработка для детей мемуаров Бонч-Бруевича, выходил ежегодно многотысячными тиражами в изданиях серий «Библиотека детского сада», «Школьная библиотека», для дошкольного возраста, для младшего школьного возраста и т. д. с иллюстрациями разных художников. Самыми известными являются иллюстрации Н. Н. Жукова — художника, начавшего с 1940 года создавать серию тематических рисунков «В. И. Ленин». В эту серию вошли и иллюстрации к «Елке в Сокольниках». На одном из них Ленин изображен разговаривающим с мальчиком, в то время как другие дети сгрудились вокруг них; на другом Ленин сидит в окружении детей и внимательно слушает девочку, декламирующую стихотворение; на третьем — он во время игры в кошки-мышки высоко поднимает девочку, чтобы спасти ее, «мышку», от «кошки», и т. д. И все это происходит на фоне роскошного разряженного дерева. Трудности 1919 года, о которых упоминает Бонч-Бруевич, здесь не просматриваются ни в чем: богато убранная елка, под стать рождественским деревьям в самых зажиточных дореволюционных домах, прилично одетые (по моде 1940‐х годов) дети, дорогие подарки. Событие модернизируется и абстрагируется, становится внеисторичным — вечным примером доброты и щедрости вождя.

Иллюстрация Н. Жукова к рассказу А. Кононова «Елка в Сокольниках» (1941)

Кроме переработки Кононова, существует еще по крайней мере две версии сюжета, отраженного в мемуарах Бонч-Бруевича. В вышедшем в Свердловске в 1940 году сборнике «Морозко» тот же сюжет под заглавием «Ленин на елке» дан в обработке А. Гутмана (или Гутман?). Как и в тексте Кононова, события с самого начала разворачиваются в Лесной школе. Елку срубает и устанавливает сторож Иван Кузьмич; дети бегут к заведующей Ольге Петровне и спрашивают ее, чем украсить дерево; они сами мастерят игрушки (кораблики, звездочки и ватного Деда Мороза), после чего начинают поджидать Ленина: «Вот и елка готова, и темнеть начало, а Ильича все нет и нет». И тут действие переносится на лесную дорогу, где Ленина с женой задержали бандиты. Однако после того как Ленин решительно заявил им: «Я должен быть сегодня на елке. Меня ждут дети», — бандиты отпускают его. Ленин появляется в школе, весь обсыпанный снегом. «И ведь он был похож на Деда Мороза», — комментирует автор, сближая таким образом образ вождя с мифологическим дарителем подарков. Ленин, играя с детьми, сажает на плечи малыша и со словами «Кавалерия, за мной! В галоп!» бежит вокруг елки. «Елка горела разноцветными огнями. В комнате было светло и шумно. Взявшись за руки, дети и взрослые бежали друг за другом». В конце праздника Ленин, как Дед Мороз, раздает подарки. Повествование завершается словами: «Это было много лет тому назад, в январе 1919 года. Дети, которые видели тогда Владимира Ильича, уже стали взрослыми. Но никогда они не забудут, как Ильич был у них на елке» [см.: {111}: 113–118]. Автор переработки, видимо, запутавшись в послереволюционных календарных переменах, датирует событие в Сокольниках почти годом раньше: не декабрем 1919 года, а январем того же года.

История создания и редактирования «Елки в Горках», пожалуй, еще сложнее и запутаннее, чем история «Елки в Сокольниках». Этот текст, знакомый нам по ряду обработок, является результатом коллективного творчества как участников и свидетелей события в Горках, так и создателей канонической биографии Ленина. Согласно последнему варианту «Биографической хроники» Ленина, по его инициативе (тогда уже тяжело больного и парализованного, о чем, конечно же, в детских изданиях не говорится) в имении Горки под Москвой, где Ленин жил последние два года, была организована елка для местных детей. Ильич принимает их у себя, ласкает их и веселится с ними, водя вокруг елки хоровод. Это событие имеет документальное подтверждение в виде явно сфабрикованного фотоснимка, на котором Ленин в окружении детей сидит в кресле на фоне елки; правой рукой (парализованной) он поглаживает детей по головкам.

Скрупулезное источниковедческое исследование реконструкции события, легшего в основу сюжета «Елки в Горках», проделал Б. А. Равдин (псевдоним Н. Петренко). В двух главах его фундаментальной работы «Ленин в Горках — болезнь и смерть» — «Когда была елка а Горках?» и «Кто был на елке?» [см.: {333}: 243–251] — по многочисленным документам прослеживается, как тщательно и выверенно складывалась официальная легенда об устроенном в Горках детском празднике. В своем дальнейшем изложении процесса выработки этой легенды я опираюсь на эту работу.

Первые сведения о елке в Горках, как пишет Равдин, появились через несколько дней после смерти вождя, случившейся, как известно, 21 января 1924 года. 24 января газета «Вечерняя Москва» сообщила, что в «последние дни перед смертью» Ленин устроил елку для живущих вблизи Горок крестьянских детей. В тот же самый день в «Правде» было напечатано «Сообщение о болезни и смерти В. И. Ленина», подписанное лечившими его врачами, где также упоминалось о прошедшей в Горках елке: «На рождество 1923 года была устроена елка для детей». В газете «Известия» в материале под названием «В Горках» тоже упоминалось о проведенном в Горках празднике. В создании канонического текста, как показывает Равдин, одной из главных проблем оказался поиск наиболее благоприятного варианта датирования «елочного» события с участием Ленина. Указывать на то, что праздник приурочивался к христианскому празднику Рождества (будь то 25 декабря, то есть Рождество европейское, или же 7 января, то есть русское Рождество), было явно нежелательно.

Несмотря на то что в начале 1924 года борьба с церковью и религиозными праздниками еще только начиналась, все же писать о том, что Ленин отмечал Рождество и даже приглашал на этот праздник детей, авторы материалов не осмеливались. Поэтому в первом сообщении (в «Рабочей Москве») точная дата проведения елки вообще не указывается: дается обтекаемое выражение «в последние дни перед смертью». Второе сообщение, подписанное врачами, по мнению Равдина, датировало событие верно, приурочив его к Рождеству 1923 года — то есть к 25 декабря. В третьем сообщении, в газете «Известия», временем проведения елки названо «комсомольское рождество», о существовании которого говорилось выше. Вплоть до 1929 года день Рождества был нерабочим днем. Поэтому, скорее всего, и елка состоялась 25 декабря 1923 года. На это указывают большинство участников, отметивших, что событие имело место в конце декабря. О том же пишет и сестра Ленина М. И. Ульянова: «На Рождество 1923». Через несколько месяцев после смерти Ленина один из участников елки в Горках Г. Я. Лозгачев приводит ту же датировку: 25 декабря. Обнародование этой даты, как считает Равдин, было сделано «с ведома и согласия Крупской или одной из сестер Ленина…» Племянник Ленина В. Д. Ульянов, который присутствовал на елке в возрасте шести лет, вряд ли мог запомнить точную дату, однако и он также говорит о декабре 1923 года. В 1926 году жена давнего сподвижника Ленина И. И. Радченко со слов Крупской записала в дневнике: «Последнюю елку в Горках он [Ленин] устроил при помощи Марии Ильиничны незадолго до своей смерти, в конце 1923». В мемуарах психиатра В. П. Осипова, лечившего Ленина, записано: «На Рождество была устроена елка для местных детей. Их собралось порядочно, дети играли, бегали, шумели, Владимир Ильич принимал очень живое участие в этом, сидя тут же. Возник вопрос, не утомился ли он, не мешают ли ему шум и беготня, но он показал, чтобы детей оставили в покое».

До середины 1950‐х годов так и считали, что елка состоялась в конце декабря, накануне Нового года, когда и полагается устраивать елки. Поэтому подобная датировка никого не удивляла, и никому не приходило в голову соотносить елку в Горках с Рождеством. И все же на всякий случай в хрониках жизни и деятельности Ленина об этом событии вообще не упоминалось, несмотря на стремление их составителей зафиксировать едва ли не каждую минуту жизни вождя. Составителям хроник было ясно, что елка в Горках проходила именно на Рождество, и «ее организация в рамках антирелигиозной пропаганды советского государства и воинствующего атеизма его основателя была несколько двусмысленной». «Странность ситуации, — пишет Равдин по этому поводу, — отметили и сотрудники охраны, которым поручили в ближайшем лесу вырубить дерево для торжества». Один из них позже записал: «Задание… показалось мне необычным по тем временам. Как известно, елки тогда не принято было устраивать…» Не исключено, однако, что в этой записи дается модернизированная реакция мемуариста: строжайший запрет на елку, гонения на нее начались, как мы уже видели, несколькими годами позже: в середине 1920‐х годов елка еще не была запрещена. Показательно, что М. И. Ульянова, бывшая главным организатором праздника, под руководством которой на дереве развешивали игрушки и устанавливали звезду, водила вместе с детьми хоровод вокруг елки и пела с ними «Варшавянку» и другие революционные песни. Итак, судя по всему, елка в Горках состоялась в день западного Рождества, то есть 25 декабря 1923 года.