И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

Что же, меня это не удивляет.

—..Полагаю, для тебя больше не является секретом существование неисчислимого множества миров. А также альтернатив одних и тех же миров, и отражений, и вероятностей… Вселенная подлинно непостижима в своём многообразии. И я, так молод, как был тогда, увидел тень этого величия — и тут же возомнил себя непобедимым и непревзойдённым. Я нашёл небольшой опустошённый мир, плывущий сквозь космос и полный магической энергии. Там были развалины древних дворцов, и я понял, что когда-то там жили небесные воины… Я решил, что это был знак, и мы с друзьями приспособили тот мир под свои нужды. Мы решили, что будем богами-спасителями для миров, которые станут в этом нуждаться… И постепенно, шаг за шагом, нам это удалось. Или нам так казалось.

Он замолчал, глядя на ревущий поток.

Я не знал, что сказать ему. Чем тут можно утешить?

—..Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было глупо с нашей стороны — так себя называть. У нас считалось, что человек, достигнув определённого величия, может стать божеством, равным природным, изначальным богам. Раньше я верил в это. Но потом будущее показало мне разницу между беспристрастной природой подлинно Божественного и нашими попытками выдать себя за таковое. У Божественного может быть много лиц и имён, аватаров и форм; но есть нечто, что неизменно: настоящие божества беспристрастны. Они одинаково любят всех и одинаково ненавидят; они в равной мере милосердны и жестоки, перенимая свойство той силы, воплощением которой они являются. Одно подлинное божество может иметь множество тел и проживать множество жизней, но суть его останется неизменной. Мы, с другой стороны… мы были очень могущественными, но всё ещё очень людьми. И, раз попробовав вкус божественной власти, мы не были готовы к падению.

…

—..Но времена меняются. Даже природные боги приходят и уходят, что уж было говорить о нас? Некоторые миры, которые мы защищали от чудовищ, эволюционировали в техногенные, другие пали, третьи не могли удовлетворить нашего аппетита… А у многих из нас к тому моменту уже был очень взыскательный вкус… И именно тогда я совершил первую ошибку.

— Вы отказались от места в Совете Мудрейших, верно? — я помню слухи, что якобы несколько Мудрейших ушли ещё дальше, став нашими космическими покровителями. Теперь не так уж и сложно прибавить два к двум. — Они убрали вас… и всех, кто бы не одобрил альтернативные методы получения благ.

—..Ты умнее, чем я был тогда.

— Дурная наследственность. Ну и необходимость плести интриги, — если бы я совсем не поумнел, мир, который я хотел защитить, рухнул бы в объятия Слепого Короля давным-давно.

—..Если тебе угодно в это верить. Однако, я был достаточно глуп, чтобы с радостью передать свою долю власти тем своим братьям, которым эта вся катавасия была более интересна; самому мне к тому моменту осточертели золотые крыши, и я был искренне благодарен за возможность избавиться от этой проблемы под благовидным предлогом. Сбросив этот груз со своих плеч, я умчался в очередное межмировое путешествие — чтобы, вернувшись, вдруг обнаружить, что ни Золотых Дворцов, ни моих друзей, которых я помню, больше нет.

Я смотрел на мастера Долона и мог чувствовать только сожаление и горечь.

Каково это — вернуться домой и не узнать своего дома? Что можно ощутить, если то, что ты строил всю жизнь, из лучших побуждений и всеми силами, вдруг смешали с грязью? Если все идеи, в которые ты верил, предали?

Я не знаю, я никогда подобного не испытывал… Ладно, подобное. Но крушение детских иллюзий и крушение дела всей жизни, всё же, вещи разные. Предполагаю, что это всё равно что вернуться с прогулки и обнаружить, что дом сгорел… Возможно, даже хуже.

Дома можно отстроить, в конце концов.

—..первое время, вернувшись, я постоянно проверял этот мир на реальность: мне всё казалось, что ничего плохого не случилось и меня просто пытается переварить Лянькуанский Тысячеглазый Червь, насылая тяжёлые видения бредового свойства…

Интересные у него критерии плохого, конечно. Хотя, наверное, тут тоже всё познаётся в сравнении.

—..Но все тесты, которые я провёл, ничего не показали. Тогда я предположил, что, возможно, угодил в одно из отражений — ты знаешь, вероятно, что, когда нарушается естественный ход времени и пространства, мир раскалывается на несколько мультивселенных, порождая отражения или вовсе перезапускаясь, чтобы существовать в разных временных потоках. Я подумал, что, возможно, застрял в одном из таких вот искажённых мирков, но и тут тесты ничего не дали… И вот тогда мне пришлось признать, окончательно и бесповоротно, что реальность именно такова. Это понимание наполнило меня глубоким горем. Я и не заметил, как мои старые друзья объявили меня обезумевшим, используя как предлог мою теорию о Лянькуанском Тысячеглазом Черве. И попытки вырваться из его чрева, у которых, к сожалению, были свидетели.

И что тут скажешь?

— Мне жаль. Но… как вы так быстро поняли, что с Золотыми Дворцами что-то не так?

— Маленький мастер, я всё ещё не слеп. Никогда не слышал о выражении “ты то, что ты ешь”? Один источник энергии отличается от другого; к тому же, запах страха не скрыть, когда он уже просочился сквозь стены… Я вернулся, чтобы увидеть, что всё пошло прахом. Проблема в том, что этого не видел никто, кроме меня, а те, кто видел, не говорили вслух. И ладно, это объяснимо и неизбежно, что некоторым вещам должен приходить конец! Но по отношению к тебе и таким как ты, к тем, кто пришли туда, сияя юными и честными глазами… Что же, по отношению к вам это особенно жестоко. Но я ничего не мог изменить… Так что — да, я тебе должен. И я клянусь тебе Светом, что проведу тебя в Храм-На-Горе. Это самое меньшее, что я в итоге могу для тебя сделать.

Я был благодарен и за эту правду, и за предложение, но не мог не сказать:

— Я бы не сказал, что попал в Золотые Дворцы честно. Я… для меня всего лишь купили место. И моя родословная… я наполовину монстр.

Мастер Долон поднял на меня взгляд с тенью мягкой иронии.

— Нечестно? А что в данном случае рассматривается, как честность? Или, если бы ты стал обедом Короля Голодных, в мире бы стало больше справедливости? Вот уж сомневаюсь. Опять же… Во времена, когда я начал изучать магию, в моём родном мире право рождения определяло всё. Родись в неправильной семье, и ты не выучишься даже писать или читать, не говоря уж о магии. Честно ли это? Справедливо ли? И, если оглядываться назад, как обычно принято было зарабатывать титул в те времена, если не кровью? И что же я, наполовину монстр?

— Нет, но мой отец…

— Весьма эксцентричное существо, признаю. Но какое отношение он имеет к тому, что есть ты? Ты, приняв столько смелых решений, сменив столько тел, всё ещё веришь, что право рождения определяет что-то в тебе? Вопрос ведь не в том, что именно дала тебе судьба и что у тебя забрала, а в том, как именно ты справляешься с потерями и как распоряжаешься дарами. Так почему ты так зациклился на том, что сделало тебя тобой и почему? Вопрос не в том, каковы твои обстоятельства, а в том, кем ты выбрал быть. Вот и будь!

Услышав это, я застыл, потому что каким-то образом его слова что-то во мне перевернули…

А потом он прикоснулся пальцем к моему лбу, и я нашёл себя у двери Храма, где дышится легко и свободно, и отовсюду льётся свет.

..

— Учитель.

— Ученик.

— Я пришёл, чтобы избавиться от того, что тянет меня вниз.

— И что же это?

— Страх, и злость на отца, и сомнения, и Король Голодных..

—..это не ответ на мой вопрос.

— Я не понимаю, Учитель.

— Я спросил, что именно тянет тебя вниз.

— Я…

— Вот, теперь это ответ.

— Но я не знаю, как измениться.

— Тебе не надо меняться. Просто вдохни этот воздух, взгляни на небо и вспомни, что на самом деле ты лёгок, как летящий по ветру лист. Разве ты не чувствуешь ветер?

— Он крепчает…

— Да. А значит, раскинь руки и позволь ему тебя нести. А то, что не уместится в руках, оставь за спиной, не оглядываясь.

..

И меня унесло ветром.