Топить печаль в бушующем пламени

9 Бифан, похожая на журавля птица из китайской мифологии. У нее зеленые с красным перья, белый клюв и только одна нога. Ее появление обычно сопровождалось вспышкой удивительного пламени, из-за чего ее считали предвестником пожаров.

Шэн Сяо поднялся на ноги и вздохнул:

— Больше тебе не нужно за мной присматривать. Теперь мы оба свободны.

Бифан шагнул к нему и слегка придержал клювом подол его одеяния.

Шэн Сяо опустил глаза и встретился взглядом с птицей. Бифан вздрогнул, медленно разжал клюв и чопорно поклонился.

Шэн Сяо снял с головы корону. Следом за ней отправилась императорская печать, кольцо с большого пальца и, одна за другой, все нефритовые подвески. Наконец, он стянул с шеи маленькую фигурку, в последний раз взглянул на нее и отбросил в сторону. Похоже, он вовсе не считал ее чем-то важным. Молодой бифан встопорщил перья и поспешил подобрать кулон, но, когда он вернулся, неся в клюве нефритовую фигурку, то заметил, что человек с распущенными волосами уже ушел.

Он направлялся в сторону Чиюань.

Не обращая никакого внимания на кулон, молодой бифан издал тревожный крик и замахал крыльями, намереваясь догнать его. За краем скалы, на которой они стояли, пролегала алая бездна. Она уходила на тысячу миль под землю, туда, где на глубине бушевала магма. По обе стороны от обрыва ничего не росло. Когда до края Чиюань оставалось около сотни метров, крылья молодого бифана вспыхнули черным пламенем. Он закричал, покатился по земле, едва не превратившись в жареную курицу, и больше не смог подняться.

Император стоял на краю обрыва, наблюдая за тем, как огонь едва не опалял его рукава и подошвы сапог. Маска спокойствия на его лице треснула, сменяясь странным, почти безумным восторгом.

Все-таки, смертным быть куда лучше.

Жизнь смертного — краткий миг, где горечь и радость длятся десятилетиями. Боль, которую может испытывать тело, всегда конечна. Зачастую, еще даже не успев ничего ощутить, человек уже освобождался от оков этого мира.

Что ж, возможно, ему придется немного пострадать за свои грехи.

Молодой бифан издал скорбный крик, и Шэн Сяо шагнул в пучину огненного моря.

Обжигающий ветер ударил ему в лицо, опаляя плоть. Слой за слоем сгорели кожа и мышцы, обнажились кости. Кровь вскипела, кровеносные сосуды лопнули. Он закашлялся пеплом, и даже не смог понять, что именно это было — сердце или легкие. Его тело врезалось в пылающую магму и ударилось о твердую корку на ее поверхности. Однако он был слишком силен, и даже упав с высокой скалы не разбился. От удара его позвоночник сломался надвое, осколки пробили твердую корку, и яростное пламя рванулось вверх. Огонь, способный расплавить золото и нефрит, открыл рот и проглотил его целиком.

Он до сих пор был жив.

Если бы был в мире хоть один человек, способный выжить после того, как его кости были стерты в порошок, а прах развеян по ветру10, то его существование точно «запомнилось бы на века»11, подобно застывшему на камнях пеплу.

10 挫骨扬灰 (cuò gǔ yáng huī) — букв. стереть кости в порошок и развеять прах обр. совершать тягчайший грех; ненавидеть до глубины души.

11 刻骨铭心 (kègǔ míngxīn) — выгравировать на костях и запечатлеть в сердце, обр. запечатлеть глубоко в душе; навечно запомнить; незабываемый, век не забыть.

В его тающем сознании, вся его прошлая жизнь, счастье и гнев, печали и радости, слились воедино, исчезая в яростном пламени.

В тот день смех эхом разносился по алой бездне.

Так продолжалось до тех пор, пока он не позабыл, кем являлся на самом деле, и потревоженная магма снова не успокоилась. Его конечности, еще не успевшие полностью сгореть, медленно опустились вниз.

«Правитель Великой Ци, Император У, Шэн Сяо, сын императора Пина.

Император Пин был убит демонами. Он погиб в битве при Чиюань, когда родился Шэн Сяо. Шэн Сяо унаследовал трон. Его детство было полно лишений и трудностей. На двадцать третьем году жизни, в битве под городом Юнъань, он обезглавил короля демонов, изменив имя эпохи своего правления на Цичжэн. Он восстановил мир в стране, возвел границы, внес вклад, равный заслугам пяти императоров, утвердил жестокие казни и отменил три главных устоя и пять незыблемых правил. Царствовавший двадцать один год, он, в конце концов, покончил с собой в огне Чиюань. Даже костей не осталось.

Спустя десять лет пламя полностью погасло. Император Вэнь снес межевой столб и построил гробницу для Императора У».

Мир преобразился. Через тысячу лет после тех событий, пепелище заросло густым лесом. Первобытные земли Большого каньона Чиюань превратились в национальную достопримечательность класса 5А12.

12 Национальная туристическая достопримечательность класса 5А — национальный стандарт, включающий 12 условий для туристических достопримечательностей уровня AAAAA: безопасность туризма, здравоохранение, почтовые и телекоммуникационные услуги, шоппинг, защита ресурсов и окружающей среды и т. д. Оценка организована «Национальным комитетом по оценке качества туристических достопримечательностей» Министерства культуры и туризма КНР.

«Жжж»

Из недр земли доносились неясные тревожные шорохи. Они приближались, становясь все громче и громче.

Что… голос?

Кто посмел поднять шум?

«Я хочу отказаться от всего…»

«Взываю к тебе… Взываю к тебе…»

«Древний демон из преисподней…».

«Дьявол».

Его сознание было встревожено этим шумом, он на мгновение растерялся.

Прежде чем он полностью пришел в себя, его разум предал его волю. После тысяч лет тишины его чувства внезапно проснулись и потянули свои жадные щупальца наружу, расширяясь и живо впитывая все вокруг.

Шумный мир устремился к нему, его бросило в бесконечное море знаний. Прикосновение к грязи, запах земли, ветер, шум листьев, звук шагов, голоса людей.

«Кто же, в конце концов, мешает мне спать? — чувство потери контроля пробудило в нем гнев. На мгновение он пришел в ярость и увидел, как над глубоким морем сгущаются зловещие черные тучи. Сосредоточившись, он стиснул свой разум острыми когтями и повернулся к голосу, что осмелился потревожить его. — Какой храбрый человек!»

Но в это время, растерянный и взволнованный, он понял, что его вновь ожившие чувства внезапно уловили принесенное ветром, слабое, но такое знакомое дыхание. Его затянутое тучами сознание тут же прояснилось, и его молчавшее тысячи лет сердце вдруг затрепетало.

Это… что это?

Жажда убийства мгновенно рассеялась.

Но, прежде чем он понял, что это было, дыхание вновь исчезло.

Подожди, не… Не уходи.

Он никак не мог вспомнить, кто он и где находится. Он инстинктивно желал сохранить это дыхание и больше не обращать никакого внимания на странный шум вокруг. Он отчаянно сопротивлялся. В следующий момент он увидел, как содрогнулось море его сознания, и он, наконец, начал чувствовать свое тело. Затем он услышал раздавшийся над ухом щелчок. Ветер коснулся его лба. Он резко открыл глаза и сморгнул выступившие слезы. Давно забытый солнечный свет чуть было не ослепил его. Он обнаружил себя лежащим в обломках гроба. В руке он сжимал маленький пучок огненно-красных перьев… Птичий пух…

Он не знал, сколько лет пролежал в земле, не знал где он и откуда пришел. Он больше не чувствовал ветра. Потянувшись, он попытался поймать его. Маленькие перышки в его руке превратились в пыль и исчезли.

Он сжал пальцы и посмотрел на свою пустую ладонь. Долгое время спустя он, наконец, поднял голову, прищурился, и обратил свой взгляд на суетный мир.

— О… — подумал он. — Кажется, я оживший труп.