На перепутье: Воительница

Глава 3. Кэп и дикарка

Джон

— Ты уверен, что это та запись?

Офицер несколько раз прокручивает одно и то же видео на компьютере, пока до меня не доходит, что среди проходящих по подземному переходу нет подозреваемого.

— Охранник дал запись за двадцать седьмое октября, — говорит Жак, нервным движением поправляя ворот темно-синей рубашки. — Простите, кэп. Я не проверил подлинность этой записи.

— Черт, — вырывается само собой, и я начинаю устало потирать пальцами переносицу. Неделя без нормального сна, в конце концов, дает о себе знать. — Думаю, нам подсунули запись за другой день. Показания свидетеля расходятся с происходящим на видео. Либо свидетель лжет, либо запись действительно не та. Раздобудьте нужную.

— Да, кэп. Вас понял.

Осуждающе оглядев беспорядок на рабочем столе и словив виноватый взгляд Жака, я спешу ретироваться из отдела, чтобы наконец-то добраться до дома.

Еще одна неделя расследования ни к чему нас не привела. Та же запись, на которую я возлагал большие надежды, в итоге оказалась подставной.

Неуловимый. Невидимка. Мститель… Весь отдел так и судачит об этом человеке, возомнившем себя богом, тем, кто способен решать — кому жить, а кому умереть. По правде говоря, кличек у этого неизвестного намного больше, чем стоящих зацепок…

Я уже забыл, почему решился взяться за это дело и принимать активное участие в его расследовании. Но теперь это неважно. После одного убийства и четырех похищений со стороны неуловимого мстителя я основательно решил поймать подлеца и упечь его за решетку.

Уже на протяжении трех месяцев в разных точках Сиэтла пропадают молодые женщины. Они все на одно лицо. Зацепка номер один — преступник похищает похожих друг на друга девушек. Похищения случаются раз в две недели — зацепка номер два. Но мы никогда не можем предугадать место преступления, поэтому в день икс всем отделом сидим как на иголках, ожидая оповещения о похищении. Однако приходит оно не так быстро, как хотелось бы. У всех похищенных практически нет родственников. Зацепка номер три — он выбирает жертв, у которых нет тех, кто мог бы своевременно забить тревогу. Обычно к нам обращаются соседи только на третьи сутки пропажи, или домовладельцы, не получившие вовремя арендную плату…

Поэтому его и называют «неуловимый». А мстителем его прозвали за глупую легенду, крутящуюся в СМИ и на просторах интернета, о том, что преступник мстит своей первой любви за измену. Потому и выбирает девушек, похожих на нее. Но не знаю, можно ли эту историю, взятую не пойми откуда, считать за еще одну зацепку.

Пожалуй, это все, что нам известно о нем. Ни того, как он выглядит, ни орудия убийства, ни отпечатков — больше ничего. Только после недавнего убийства, случившегося именно в день икс, мы смогли узнать от свидетеля, что это был высокий мужчина, одетый во все черное, с ножом в руке и черной маской на пол-лица. Но правдивы ли слова свидетеля нам не может показать даже запись видеонаблюдения.

К концу тяжелого дня уже начинает ныть спина и болеть голова, а воображение так и рисует горячую ванну и мягкую кровать, на которой я могу уснуть, прижавшись к теплой спинке Бонни…

— Кэп! Кэп, у нас проблемы!

Самое ненавистное слово — проблема — вынуждает закатить глаза и остановиться у самого выхода. Дабы сдержать недовольство и не сорваться, крепко сжимаю ручку кожаного портфеля и медленно поворачиваюсь к младшему офицеру.

Он замирает напротив, нервно поглядывая на поднявших головы мужчин, сидящих за компьютерными столами.

— Если Рональд снова собирается ночевать в камере в отместку буйной жене, то это, увы, не мои проблемы, — говорю резко, прежде чем Ник успевает открыть рот.

— Вообще-то… думаю, вы и сами его там запрете… Дело в том… — начинает мямлить он, а я пытаюсь собраться с мыслями. Чувствую, обманутая мной усталость в скором времени убьет меня.

— Четче, Ник. Чет-че.

— В общем… — Он затихает на секунду, вбирает в легкие побольше воздуха и быстро произносит: — Сегодня на Вест Хайленд Драйв мы с Роном пытались задержать женщину. Она хотела сбежать.

— И? — приподнимаю бровь, ожидая, что он наконец объяснит, в чем собственно заключается проблема, но он, черт его побери, молчит так, словно воды в рот набрал. — Что, вы убили ее?

— Ну, не совсем…

— Чего? — Его слова отрезвляют меня, смахивают на какое-то время усталость. — Что значит не совсем?

— Кэп, да вы бы только видели, что она творила! — чересчур эмоционально восклицает Ник. Я обвожу быстрым взглядом спрятавшихся за компьютерами мужчин и понимаю, что практически весь отдел внимательно слушает наш разговор. — Она голыми руками машину остановила, — продолжает офицер. — В интернете с обеда крутят случившееся с разных ракурсов…

— Ты издеваешься?

— Клянусь, кэп. Сами поглядите.

Он быстро достает из кармана брюк телефон и, найдя нужное видео, протягивает его мне. Нехотя я все же залипаю в экран. Постепенно недовольство сменяется легким удивлением, когда я вижу, как в почти раздетую женщину врезается авто, а она и в самом деле останавливает его голыми руками. На первый взгляд это выглядит как нечто сверхъестественное, но, пересмотрев видео, я понимаю, что оно воспроизводится в ускоренном режиме.

— Чушь, Ник, — возвращаю телефон офицеру и смотрю на него, как на умалишенного. — Вы по этой причине задержали бедную женщину? Может, она бездомная, а вы ее сразу в камеру тащите? Вам больше заняться нечем?

— Ну… — он колеблется, теребя край рукава, не решаясь сказать мне что-то еще. — Она стала сопротивляться и убегать и… И Рон прострелил ей ногу.

— Вы совсем спятили? — Волна злости окатывает грудь, и я сильно сжимаю зубы. — Теперь мы таким образом задерживаем безоружных людей? Стреляем им в ноги, чтобы они не смогли далеко убежать?

— У нее был меч, кэп…

— Меч? Серьезно?

После этого офицер больше не решается заговорить и поджимает губы, отчаянно избегая моего взгляда.

О, с этим отделом вечные проблемы! Уйти бы в отпуск, а лучше в отставку… Но пока это не представляется возможным.

— И где она сейчас? — спрашиваю, протирая лицо ладонью, будто пытаясь избавиться от накопившейся за неделю усталости.

— После того как ей обработали рану, мы привели ее в допросную. Она долго молчала, а потом ни с того ни с сего сорвалась, начала кричать что-то на непонятном языке, перевернула стол, разломала наручники и… едва не выбила дверь. Док напоил ее успокоительным, сейчас она сидит в камере.

Ник продолжает говорить что-то еще, кажется, о том, что потребовалось очень много успокоительного, а я слушаю его вполуха и думаю, зачем же оставил службу в разведке и решил работать в полицейском управлении Сиэтла. Наверное, чтобы облегчить себе и жизнь и работу. Но черт его дери! Работа в разведке была в разы легче и приносила намного меньше стресса. Времени хватало даже на личную жизнь. А теперь… Теперь приходится разгребать не только нескончаемые дела о преступлениях, но и терпеть выходки офицеров.

— Ладно-ладно… — перебиваю его я, выставив перед собой ладонь. — Покажи мне эту чудо-женщину, пока я не заснул прямо здесь и сейчас.

***

Обладательница больших аквамариновых глаз смотрит на меня так, будто именно я прострелил ей ногу. Нас отделяет решетка, но отчего-то я чувствую исходящую от нее опасность. Она словно загнанный в угол зверь — такая же злая и свирепая, с таким же яростным взглядом. Я незаметно сглатываю, наблюдая за тем, как девушка не спеша расхаживает по камере, не сводя с меня необыкновенно ярких глаз, выделяющихся на вытянутом, спрятанном за черным размазанным гримом лице.

— От одного ее вида мурашки по коже, — шепчет Рон, стоя сбоку от меня, и я бросаю на него мрачный взгляд. — Что? — искренне удивляется он. — Разве я не прав? Погляди — она будто из дикого племени сбежала.

— Поэтому ты стрелял в нее? — спрашиваю резко, и Рональд сразу отводит взгляд в сторону, закусив изнутри щеку.

Я вновь смотрю на девушку. Будь я хоть наполовину так же наивен, как Рон, то тоже предположил бы, что она одна из дикарей. Подтянутую, явно сильную фигуру едва прикрывает темно-синяя набедренная повязка и топ. Волосы — очень длинные волосы, ниже ягодиц — распущены и имеют иссиня-черный цвет, точно крыло ворона. Даже не представляю, сколько неудобств приносит такая богатая шевелюра…

Но хоть она и выглядит как дикий и довольно опасный зверь, я не могу сказать, что она дикарка. Уж больно достойно она держится. И различные женские штучки в виде золотых сережек, почти достающих до ее ключиц, и браслетов на тонких запястьях придают ей неповторимый шарм и высокомерный вид.

— Что будем делать, Джон? — сидя на краю стола, спрашивает Док. Его неожиданный вопрос вынуждает меня, Рона и Ника посмотреть на него. — Парни ни слова не смогли из нее вытянуть. Ну… я имею в виду нормального слова. Имени не знаем, документов нет.

— А по базе пробивал?

Док хитро щурится и утвердительно кивает.

— Совпадений нет. Хотя для начала, может, стоит стереть с нее остатки грима…

— Сунешься к ней еще раз — она тебе руку точно откусит, — усмехается Ник. — Такое чувство, что успокоительное на нее больше не подействует. Она очень быстро оклемалась после, кстати говоря, большой дозы.

Сложив одну руку на груди, а другой подперев подбородок, я неотрывно смотрю на женщину, а затем на миг задерживаю дыхание, когда она вдруг вскидывает на меня глаза.

— Я вот что думаю… — начинает Рон, встав рядом со мной. — Ее язык, кэп, был очень похож на ваш, китайский… Может, вы послушаете ее? Вдруг что-то разберете?

На пару секунд в тесной комнате с одной камерой воцаряется молчание, которое кажется мне громче всяких слов. Я смотрю на Рональда, не скрывая раздражения и злости, обжигающей все внутренности. После того как тишину разрезают тихие слова «Ой, дурак», слетевшие, похоже, с уст Ника, я отвешиваю Рону подзатыльник.

— Я кореец, балда. — Замолкаю на мгновение и неохотно добавляю: — Наполовину.

— Ну на вторую же китаец… — потирая ушибленное место, ворчит Рон.

— Ты напрашиваешься на еще один подзатыльник, — ухмыляется Док. — Его мать была англичанкой. Даже новенькие офицеры об этом знают.

Док, или как я его зову, когда поблизости нет посторонних ушей, Уильям, все так же не упускает возможности поиздеваться над набирающимися опыта офицерами. Он был моим наставником и напарником, когда мы вместе служили в разведке. На самом деле ему столько же лет, сколько и мне, но ума в этой белобрысой голове намного больше, чем у всех нас вместе взятых, а в ясных голубых глазах больше мудрости, чем у нашего зрелого шефа. И все же сейчас ему стоило придержать свой язык и не напоминать о моей… матери. С воспоминаниями о ней приходит неприятное чувство и громадным камнем оседает в груди.

— Кхм… — Док прокашливается после недолгой паузы, будто поняв, что задел меня за живое. — Шефу сообщить о ней?

Я отрицательно качаю головой.

— У него и без того проблем хватает. К тому же здесь нет ничего криминального. Всего лишь бездомная женщина… Историю со стрельбой, — бросаю угрожающий взгляд на Рона, и тот судорожно сглатывает, — так и быть, забуду. Надеюсь, никто не заснял, как ты стрелял в нее. — Глянув на Дока, добавляю: — Подчисти, если что-то найдешь.