На перепутье: Воительница

Глава 7. Знакомство.

Тяжелые шаги за спиной отдаются эхом в ее горячем сердце. Она чутко слышит чужое дыхание с самой автобусной остановки. Вокруг ни души, кроме нее и ее преследователя, которого она видит боковым зрением в витрине магазина. Витрина заканчивается, она теряет его из виду и ускоряется.

В ушах гремит, сердце мечется. Звук шагов сливается с холодным ночным ветром и ее рваным дыханием. Телефон разряжен, в сумочке нет ничего, что могло бы обезвредить преследователя. Она уже бежит; черные локоны развеваются за спиной, в уголках голубых глаз собираются слезы.

Вдалеке виден двухэтажный дом, в окнах горит свет — родители давно приехали и ждут ее. Только бы добежать… Только бы он отстал от нее…

Она выбегает на дорогу, видя где-то сбоку свет фар, не тормозит, но неожиданно сильные руки незнакомца хватают ее за талию, утаскивают подальше от дороги. Ночную тишину разрезает крик о помощи, дыхание сбивается, а свет фар, как и надежда на спасение, исчезает в одно ничтожно короткое мгновение…

***

Наари

Я вынудила себя довериться совершенно незнакомому человеку. Мне кажется, это единственная возможность остаться в живых в незнакомом мире — обрести союзников. Я поняла это, еще когда блуждала по их большому городу и никак не могла отыскать то место, где очнулась…

К счастью, я нашла нужного человека. Он не боится мчаться навстречу опасности, помогает слабым; в глубине его мрачных глаз видно желание бороться вовсе не за свою жизнь, а за жизнь беспомощных, попавших в беду людей. Кажется, по этой причине он и привез меня в свой дом, предоставил крышу над головой, теплый ночлег. Я благодарна ему за это, хотя до сих пор не понимаю, что он порой бубнит себе под нос…

Новый мир перестает пугать меня. Я быстро адаптируюсь, привыкаю к мягкой постели и воде, которая течет откуда-то сверху. Меня не пугают и другие существа, населяющие этот мир, — очень похожие на волков, только намного безобиднее. Мой новый знакомый назвал эту громадину собакой, хотя я по-прежнему желаю называть ее чудовищем, даже несмотря на то, что она довольно милая и шерсть у нее мягкая, как у овечки.

Единственное, что до сих пор тревожит меня, — это увядающая, как бутон розы, энергия. Я слабею. С каждым новым часом. Спасение человека высосало из меня все силы; исцелив его, я самовольно разбила магический источник. Возможно, это всего лишь последствия телепортации, и со временем огонь вновь приятными нитями побежит по венам, но пока… Пока магия уходит, и я не в силах удержать ее хотя бы для создания одного портала. Сама я не справлюсь. Мне нужны маги этого мира, но за время пребывания здесь я еще не ощутила чужой энергии. Ее словно здесь нет. Словно этот мир живет без нее…

Я гоню прочь назойливую мысль о том, что, возможно, магии здесь попросту не существует. Это невозможно. Если магии нет, как энергия смогла образовать вход в новый мир?

Этот вопрос и еще с десяток других крутятся в голове, пока я, сидя на полу, встречаю рассвет. Мягкие лучи скользят по зданиям вверх, растекаются меж ними, медленно накрывая город розово-оранжевым покрывалом. Здесь практически нет растительности. Только громадные серые здания, возвышающиеся над всем живым, как окаменелые великаны. С такой высоты я вижу несколько стальных коробок, проносящихся на большой скорости по серым дорогам. Как я успела заметить, на них передвигаются люди. Интересно, куда они спешат в такую рань?

От наблюдения меня отвлекает жалобный скулеж. Собака боязливо подходит ко мне, садится рядом и пару секунд внимательно сверлит взглядом темных глаз, прежде чем положить свою крупную голову мне на колени.

— Ты, похоже, голодная? — аккуратно поглаживаю ее короткую, но очень приятную на ощупь шерстку, чувствуя, как тепло ее тела медленно передается мне. — Твой хозяин еще спит. Ему нужно хорошенько отдохнуть, но… если честно, я тоже голодна.

Собака вскидывает на меня умные глаза и начинает вилять пушистым хвостом. Кажется, она понимает меня намного лучше, чем ее хозяин.

Мы обе отправляемся в его покои — ночью я успела заметить, как он входил туда. Осторожно приоткрываю дверь и ступаю в объятую светом утреннего солнца комнату — тихо, без лишнего шума в отличие от непоседливой спутницы.

Тут так же уютно, как и во всем его доме. Комната небольшая, здесь царит небольшой беспорядок — повсюду разбросаны книги и одежда, покрывало покоится под кроватью, пока сам хозяин посапывает на ней, запрокинув руки за голову. Его питомец запрыгивает на кровать и кладет лапу ему на живот, но он не просыпается от этого на удивление аккуратного действия.

Сейчас он выглядит по-другому. Не так строго, как раньше; скорее, беззаботно и слегка неряшливо. Черные волосы взъерошены, белая рубаха с короткими рукавами помята, краешек чуть задран, так, что видно плоский твердый живот.

Подойдя ближе, я замечаю, что его голова подергивается, а широкая грудь нервно вздымается. Ему снится кошмар?..

Сажусь на краешек кровати и, почти не дыша, касаюсь его плеча. Мне казалось, что это не разбудит его, но он тут же распахивает глаза, хватает меня за руку, сжимает запястье до боли и красноты. Дикий взгляд обжигает, точно яростное пламя, но избежать его просто невозможно.

— Это ты… — наконец выдыхает он и садится в кровати, не отпуская моей руки. Устало потирает глаза и зевает. — Лучше бы это было сном.

Я чувствую, что краснею. Щеки начинают гореть, дыхание перехватывает, когда я понимаю, что сижу рядом с малознакомым мужчиной в его комнате. За подобное меня бы выпороли жрецы, ведь появляться одной в покоях мужчин нашего клана строжайше запрещено. То же касается и их. Только в компании, только по приглашению и не в ночное время. Пока узы брака не свяжут женщину и мужчину, они не смогут ступать в храмы спокойствия друг друга.

Не знаю, какие законы и правила действуют в этом мире, но раз человек не прогоняет меня, то эти смущение и страх останутся только со мной.

— Я ведь даже не знаю твоего имени, — продолжает мужчина, наконец, догадавшись отпустить мою руку. Облизнув сухие губы, он указывает на себя пальцем и добавляет серьезным спокойным голосом: — Джон.

Джон… Слово ласкает слух, но пока я не понимаю, что оно значит.

— Джон, — повторяет человек, а затем указывает на меня: — А ты?..

Меня осеняет понимание — он спрашивает мое имя. Он уже доверил мне свое, но я колеблюсь и не спешу поступать подобным образом.

Джон смотрит на меня, ожидая ответа; смотрит с какой-то смесью жалости и любопытства. И я вдруг понимаю, что не могу отвести взгляд от его внимательных глаз. Слово вылетает само собой:

— Наари…

Воцаряется тишина — такая, что я даже слышу, как бежит кровь по венам и стучит сердце в его груди. Одно долгое мгновение — и его лицо озаряет улыбка.

— Приятно познакомиться, Наари.

Мужчина протягивает мне руку, и это вызывает странный трепет внутри — будто после прикосновения лапок бабочки к лицу. Я хочу коснуться его руки, забрать то тепло, что ощущается на таком коротком расстоянии. Неуверенно тянусь дрожащими пальцами, сердце гулко бьется в груди, и… И я неожиданно упускаю шанс согреться — громкий звук, похожий на трель жаворонка, раздается в тиши, вынуждая вздрогнуть и меня и Джона.

Он резко убирает руку, от чего внутри с неимоверной скоростью образуется пустота. Взволнованный шепот срывается с его губ:

— И куда же теперь тебя деть, Наари?..