Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Крышка погреба открылась, будто пройдоха только того и ждал. Госпожа легат, гневно сверкая глазами, от моей помощи отказалась, ловко вскарабкалась по шаткой конструкции и, ни разу не оглянувшись, скрылась из виду.

— А ты? — поинтересовался Рагнум после того как проследил взглядом за удаляющейся орденской посланницей. — Будешь дальше размышлять о вечном или допрашивать задержанных?

— Где они? — спросил я, моментально оказавшись рядом с мэтром, вольготно устроившимся на крышке от погреба, и тоже присел на край ведущего вниз проема. Уже занимался рассвет — оказалось, за всей моей беготней прошла вся ночь — и при тусклом свете восходящего солнца пробившего себе дорогу в сарай были видны уже не сваленные в кучу, а разбросанные по всему полу едва тронутые огнем деревяшки. Дверь сарая была выбита полностью и лежала, треснув пополам, там же у входа.

А подвал, в который мы с госпожой Сазеренн попали, оказался в самом темном углу, слева от двери — может быть из-за этого мы его и не заметили в первое посещение этого места.

— В конюшне, — беззаботно ответил на мой вопрос мэтр. — Твоего вызывателя связали и отключили. Вернее, наоборот. Буйный он что-то был, артефактами какими-то хвастался. Так твой помощник решил не рисковать и сразу кинул в него ту штуку, что ты ему дал на самый крайний случай. Стазис какой-то, как я понял?

— Дисфункциональная заморозка, — поправил я.

— Ну вот, лежит смирненько, ни двинуться, ни слова молвить не может, только глазами зыркает. Долго еще пролежит-то?

— Часа два.

— Хорошо, успеем увезти, пока мужички местные не пристукнули.

— Нашел что при нем?

— А то, — протянул Рагнум. То-то я отметил, что он был чересчур чем-то довольный. — Смотри.

Он протянул мне обернутую в грязную тряпицу потрепанную кожаную папку, в которой обнаружился лист очень тонкой — видимо, еще пергаментной — бумаги, однако обработанной укрепителем, что сделало ее прочнее той же кожи.

— Это только часть описания ритуала. Остальное, полагаю, он прячет у себя или своей сообщницы, — добавил мэтр. Однако в полумраке, что было написано на листе, было не разобрать. — Вот, — старый университетский друг услужливо активировал магический фонарик. Тот мигнул, затем вспыхнул так, что мне пришлось прикрыть глаза, а самому профессору, нещадно ругаясь, тут же его погасить.

— Так-так, — Рагнум уставился на меня, и его привычно добродушное лицо стало неожиданно серьезным.

— Так, да не так, — оборвал его я. Говорить о потере контроля над магией, а то и, кто знал, о потере самой магии вот так, между делом, не хотелось. — Артефакты изъяли?

— Изъяли, любопытные вещицы, но тебе не дам, извини, даже посмотреть.

Я кивнул. В конце концов, все могло быть и хуже, поэтому надо было сосредоточиться на том, что я, несмотря на свалившееся бедствие, сделать мог.

— А где сообщница? Где корова, наконец?

— А не было коровы, — чересчур внимательно наблюдая за мной, ответил мэтр. — Не решились они лезть в охраняемый коровник. Коня своего едва не прирезали, мы еле успели остановить. Ну а в качестве главной жертвы ты, сам знаешь, кого планировали.

— Знаю. Так что насчет этой Матильды?

— Тоже в конюшне, за ней этот твой художник присматривает.

— Нашли, кого приставить, — отозвался я, вскакивая.

Однако опасения мои оказались напрасны. Племянница барона оказалась запертой в одном из стойл, и кто-то даже сообразил зафиксировать ей руки наручниками — я отметил про себя, что надо было не забыть приставить умника к награде.

— Как только не ругалась, фурия, — пожаловался Драйзен. — Такими словами, — он покосился на стоящую у двери госпожу легата, мрачно рассматривающую второго задержанного, и зашептал, — что даже я не знаю.

Да уж, чтобы удивить моего помощника, надо было постараться. Я снова оглянулся на орденскую посланницу и злобно смотрящего на нее Дрондрима. По очевидным причинам тот говорить не мог, поэтому допрос я решил начать с его сообщницы.

— Открой, — приказал я помощнику, но тот не поспешил выполнять приказ, а удивленно уставился мне за спину, отчего я тоже немедленно обернулся, чтобы увидеть, как госпожа легат склонилась над Дрондримом. Что она хотела? Расцарапать ему лицо? Но нет, госпожа легат схватила того за усы и дернула за них вверх.

— Госпожа! — охнул стоявший на пороге жандарм и добавил более крепкое выражение, когда усы, оставив красноватую полосу, покинули физиономию задержанного. После этого мы втроем уже почти спокойно наблюдали, как того вдобавок к усам покинули и борода, и брови, и волосы, а последние оставили за собой расписанную письменами совершенно лысую голову.

— Вот это да! — суммировал общее мнение Драйзен. Я же подошел поближе и всмотрелся в новый облик духовызывателя. Света было мало, но о том, чтобы зажечь магический светляк, и речи быть не могло.

— Кажется, знакомая физиономия, — прокомментировал я свои наблюдения.

— Разумеется, — с ноткой превосходства отозвалась ставшая суровой и собранной госпожа легат. — Портрет господина Зарекса вот уже полтора года не покидает розыскные сводки.

— Тот самый Зарекс?! — Драйзен тоже подошел поближе. — Сумасшедший, которого обвиняют в убийстве пяти человек?

— Именно, — подтвердил госпожа легат. Ни ее голос, ни лицо уже не выдавали никаких эмоций.

— Не верьте ей, он никого не убивал! — внезапно подскочила в своем стойле племянница барона.

— Никакой он не сумасшедший. Он погубил пять человек в стремлении добраться до Его Величества, — сухо добавила орденская посланница, не повышая голоса, но, казалось, ее голос звучал куда громогласнее воплей сообщницы преступника.

— Да что вы верите ей?! Королевская подстилка! Они все подстроили! Он ни в чем не виноват!

Я поморщился. Надо же! Ничего умнее не могла придумать! Но госпожа Сазеренн внезапно побледнела и выбежала из конюшни.