Демон на миллион

Я скривила губа, но надзиратель закончил разговор, недоверчиво качая головой. Резким жестом он приказал охранникам отпустить нас, и дыхание, которое я и не подозревала, что сдерживаю, медленно вырвалось наружу. Он отпускал нас?

— Ваша история подтверждается, — сказал он, и Пайк моргнул в шоке, ошеломленная тишина охватила его, когда он повел плечами после того, как они расстегнули его наручники. Мои были следующими, и я потянулась за своим кольцом, когда охранник бросил наши вещи на стол. Ну, по большей части. Они придержал нож и пистолет Пайка, что не очень понравилось мужчине. «Маленький кусочек, а?» подумала я, надевая прохладное кольцо обратно на палец, обеспокоенная тем, что жемчужина оставалась такой же уродливо черной. Мне запретили въезд в Сан-Франциско по какой-то причине, и это было связано с неожиданной реконструкцией центра города.

— Кто поручился за меня? — спросила я, желая знать, кого добавить в мой список рождественских открыток.

— Вивиан Смит, — сказал надзиратель, и я не смогла сдержать улыбку. Все охранники, кроме одного, вышли, забрав с собой оружие Пайка и пообещав, что вернут его. По опыту я знала, что вся тюрьма узнает о случившемся как минимум через три минуты.

— Глава Ковена Моральных и Этических Норм, и, следовательно, мой босс, — продолжил надзиратель. — Она сказала, и я цитирую: «Это похоже на Рейчел», а затем посоветовала мне отпустить всех, кто будет с вами, из вежливости к вам.

Пайка резко вскинул голову, отвлекшись от ощупывания своей колотой раны.

— Разве ковен не изгнал тебя в безвременье?

— Ага. — Я просияла ему, потребность позвонить Тренту росла, когда я засовывала телефон во влажный карман. Не здесь, где все могут услышать.

На лице начальника тюрьмы была слабая улыбка, когда он стоял в конце стола и ждал нас.

— Извините за соляную ванну, — сказал он. — Мы должны были быть уверены, что кто-то не пронес контрабандой амулет двойника. Не хотите ли принять душ? Следующий пароход прибудет не раньше полуночи.

Боже. Полночь. По крайней мере, у меня был телефон.

— Это было бы здорово, спасибо, — сказал Пайк, но мысли об этой общей душевой комнате не выходили у меня из головы, и я подавила дрожь. Я была свободна, но все еще в Алькатрасе.

— Нет, спасибо, — сказала я, и Пайк уставился на меня, его взгляд пробежал по моим мокрым, липким волосам к синей юбке и промокшим ботинкам, натирающим дырку на пятке.

— Вы можете воспользоваться душем охраны, — сказал надзиратель, казалось, поняв. — Кому-нибудь из вас нужна медицинская помощь? Еда? — Он посмотрел на полностью расплющенный пакет с едой.

— Я бы не отказался от чего-нибудь поесть, — сказал Пайк, вставая. — Аспирин…

«Он только что ел!»

— Мне ничего, спасибо, — сказала я, нервничая. Все, чего я хотела, это спокойного момента, чтобы позвонить Тренту и заверить его, что я не умерла. Не говоря уже о том, что здешняя еда была насыщена волшебными аминокислотами.

Но опять же, надзиратель, казалось, понял, и повернулся к оставшемуся охраннику.

— Соберите несколько четвертаков для торгового автомата, — тихо сказал он, жестом приглашая нас следовать за ним, а затем громче, обращаясь к нам: — Я отведу вас в комнату отдыха охраны. Душевые работают, если передумаете. Уверен, мы сможем найти для вас что-нибудь не оранжевое, что вам подойдет. Но, насколько помню, вы хорошо смотрелись в «Рок-апельсине», мисс Морган.

Он играл со мной, но в этом не было никакой скрытой угрозы, и я выдавила улыбку.

— Спасибо. — Я посмотрела на кольцо. — Мне нужно тихое место, чтобы сделать несколько звонков, вот и все.

— Прямо сюда, — сказал он, и я поспешила за ним.

Пайк уже прижимал к уху свой треснувший телефон, отвлекаясь, когда шел рядом со мной, пахнущий вампирскими благовониями и соленой водой. Вампир на пляже. Поди разберись.

— Нет, пока нет, — лукаво сказал он тому, с кем разговаривал, заставляя меня думать, что это обо мне. — Столкнулся с небольшой проблемой. — Он посмотрел на меня с непроницаемым выражением лица. — Ничего такого, что не заживет. Рейчел отвела меня кое-куда, чтобы привести себя в порядок. — Он поколебался, затем добавил: — Понятия не имею. Возможно, ей не понравилось, что наша встреча сорвалась. — Его взгляд остановился на мне, он сказал: — Нет. Я свободен идти. Я жду пару часов, пока не станет легче двигаться.

Но мы были более чем в двух тысячах миль отсюда. «Пара часов» не собирались нас заметно сближать.

— Вы бы мне не поверили, если бы я вам сказал, — произнес Пайк, когда надзиратель повел нас по коридору, наполненному легкой офисной болтовней и запахом типографской краски. — Нет. В данный момент это неразумно. — Взгляд Пайка снова встретился с моим. — Слишком много людей вокруг, — сказал он, и надзиратель оживился, в уголках его глаз появилось беспокойство. — Конечно. Поговорим, когда все будет сделано.

— Мне нужно напомнить вам, чтобы вы держались подальше от Сан-Франциско? — сказал начальник тюрьмы, и я покачала головой. — Хорошо. Вот мы и пришли, — громко добавил он, притормаживая у двери из матового стекла и набирая код на панели рядом с ней. Дверь резко предупредительно загудела, и он открыл ее, ожидая, пока я войду первой. — Персонал знает, что вы здесь, — сказал он, когда я вошла и обнаружила ожидаемый фирменный диван, стол из белого ламината, столешницу с крошками и запятнанную водой раковину из нержавеющей стали с наполовину ополоснутыми кофейными чашками. Там даже была доска с объявлениями. Из помещения вели две двери, на одной было написано «мужчины», на другой — «женщины». Предположительно, душ, и я почувствовала себя в десять раз более грязной.

— Рейчел, одна из охранниц, Мэнди, примерно твоего роста, — сказал надзиратель, добавив: — У нее есть пара спортивных штанов для бега, если ты передумаешь насчет душа. Я вызову для вас лодку, но она прибудет сюда не раньше обычного полуночного рейса. Там установлен торговый автомат. Четвертаки уже в пути. Хорошо?

Я обернулась на вздох Пайка и увидела, как он осторожно устраивается за столом.

— Да, спасибо, — сказала я. Чем скорее он уйдет, тем скорее я смогу позвонить Тренту.

— О, и я был бы признателен, если бы вы остались здесь. — Он улыбнулся, но на этот раз улыбка не была милой. — Никаких братаний. Пайк, кто-нибудь из медиков подойдет, когда ваш поднос будет готов. Лазанья подойдет? — спросил он, и я вздрогнула.

Пайк перевел взгляд с меня на начальника тюрьмы, явно заметив мое отвращение к кухне Алькатраса.

— Спасибо. И кофе? — спросил он. — Хорошо?

Начальник тюрьмы кивнул.

— Понял, — сказал он, затем вышел, закрыв за собой дверь.

Раздался щелчок замка, но это не казалось таким уж плохим, когда в камерах на расстоянии крика находилось почти тысяча человек, и все они медленно лишались своих магических способностей во время завтрака, обеда и ужина.

— Хм. — Пайк поморщился, осторожно меняя позу. — Мне было бы легче обратиться к врачу, чем приносить мне лекарства.

— Они не хотят, чтобы ты видел, что они там делают, — сказала я, и его взгляд метнулся ко мне, внезапно заинтересовавшись. — Что ты имел в виду под «когда это будет сделано»? — подсказала я. — Ты говорил о том, чтобы убить меня?

Широкая улыбка появилась на его лице, показав мне скол зуба.

— Я пересмотрел свою оценку. Ты могла бы продержаться против меня одну минуту. Может быть, больше. Но в конце тебе будет больно.

«Не такой уж маленький кусочек, а?» подумала я.

— Спасибо, что не сказал Констанс, где мы, — сказала я, положив руку на дверь дамской комнаты, и он пожал плечами.

— Это ничего бы не изменило.

Но это произошло. Она бы воспользовалась этим, угрожая Заку, когда я была слишком далеко, чтобы что-то сделать.

Опустив глаза, он потер запястья, теперь свободные от зачарованного серебра.

— Ты все еще в двух тысячах миль от Цинциннати. Может быть, тебе стоит остаться здесь, на Западном побережье. Ты проиграла.

— Разве? — Я не двигалась, все еще пытаясь понять, где мы находимся с ним. Он стоял ко мне спиной во дворе, но это было сделано из соображений самосохранения.

— Забавно, — сказал Пайк, закрыв глаза и уронив голову на сложенные чашечкой руки. — Я не чувствовал себя в такой безопасности с тех пор, как мне было семь лет, и я жил со своей тетей. — Он усмехнулся воспоминаниям, которыми не хотел делиться со мной. — Эта женщина была крутой сукой. Я скучаю по ней.

Я толкнула дверь в женский душ. Запах шампуня был сильным, и где-то капала вода.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Лучший сон, который у меня когда-либо был, был тогда, когда я была заперта в безвременье с демоном, который хотел сделать меня своей рабыней.

Пайк поднял голову.

— Серьезно?

Я изучила выражение его лица, вдохнула воздух и решила, что он не будет пытаться убить меня в окружении личной охраны ковена.

— Убийцы ОВ не смогли бы добраться до меня там, — сказала я. — У Ала была эта странная идея, что я слишком важная персона, чтобы портить ее легкомысленными играми в спальне. — Я заколебалась, когда моя боль вернулась. — Извини. Мне нужно позвонить.

Пайк пренебрежительно махнул рукой, и я практически бросилась в ванную.

— Эй? — громко произнесла я, чтобы убедиться, что одна, и когда никто не ответил, я заглянул под двери кабинок и в душевые, чтобы убедиться. Зная не понаслышке, как хорошо вампир может слышать, я включила один душ. Поднялся пар, и, увидев его там, яркий и манящий, я решила, что могу рискнуть выглядеть как апельсин, если это означает, что я буду чистой.

Я пролистала контакты в телефоне в поисках Трента, колеблясь, прежде чем нажать кнопку подключения, когда увидела себя в длинном зеркале.

— Боже милостивый, — прошептала я, ужаснувшись, когда мокрое чудовище сделало то же самое. Мои волосы были в жестких локонах, высохшая соль на концах посинела от медного купороса. Моя юбка выглядела так, будто детсадовцы нарисовали на ней пальцем небо, а колготки — порваны. «Как долго это будет держаться?» — удивилась я, глядя на синеву своих кутикул.

Но это было лучше, чем кровь Нэша, и, вздохнув, я повернулась спиной к зеркалу и нажала «Позвонить». Возникло чувство неудачи, и я крепче вцепилась в холодный пластик. Я не хотела, чтобы меня спасали. Меня не нужно было спасать. В полночь ко мне прибывал катер, и оттуда я могла бы сесть на самолет обратно в Цинциннати. Или, по крайней мере, Дейтон. У меня все было в норме.

Но мне нужно было услышать его голос и сказать ему, что я жива.

Телефонный звонок прервался, и я услышала приглушенное «Это Рейчел», затем, громче:

— Рейчел? Ты в порядке? Мое кольцо почернело.

Закрыв глаза, я прислонилась к стойке. Тяжелое тепло от душа поднималось по ногам, и я обхватила себя руками, не позволяя слезам подступить. Я слышала его любовь ко мне, и это сильно задело меня.

— Прости, — выдавила я, затем прочистила горло, заставляя себя улыбнуться, хотя он не мог этого видеть. — Какой-то идиот снял с меня кольцо. Я только что получила его обратно. — Я посмотрела на кольцо, все еще черное на пальце, затем сжала кулак.

— Слава Богине, — сказал он с тихим вздохом. — Ты в порядке? Что случилось?