Демон на миллион

Пайк наклонился вперед, чтобы открыть дверь, когда я потянулась к ней, и я отступила назад, ненавидя его самодовольную уверенность.

— Где Констанс? — тихо сказал он, когда мы вошли.

— Мучает мальчика, — сказал Винс с гримасой. — Она хочет, чтобы признание Морган показали в шестичасовых новостях. Она надеется, что это убедит его капитулировать как раз к последним новостям.

«Этого не произойдет», подумала я. Я бы посмотрела на свой телефон в это время, но он все еще находился в куртке Пайка вместе с моим пистолетом и бумажником. Мое настроение ухудшилось, когда мы пересекли вестибюль, и я оглядела окружающих людей, выбирая растения среди невинных по их неуместной, лукавой уверенности. Где ты, Дженкс?

— Слава Богу, ты вернулся, — сказал Винс, когда меня подтолкнули к началу линии безопасности и пропустили через монитор заклинаний, который светился тускло-зеленым. Непрошеные зелья и чары никогда не проявлялись, поэтому также проводился визуальный осмотр. — Последние двадцать четыре часа она была сущим кошмаром. Кип приняла удар на себя прошлой ночью, чтобы сохранить Джони в живых, пока она не забудет о ней, но…

— С Кип все в порядке? — Пайк прервал его, и взгляд Винса скользнул ко мне, мурашки страха пробежали по моему позвоночнику.

— Если мы сможем держать ее подальше от мыслей Констанс в течение нескольких дней.

— Дней! — Беспокойство охватило Пайка, и он, казалось, превратился в другого человека. Самоуверенность сменилась беспокойством, уверенность — заботой о ком-то другом. Это напомнило мне Кистена, ту другую сторону, которую я мельком увидела.

Винс озабоченно наклонил голову.

— Я не знаю, как ты удерживаешь ее на таком уровне.

Пайк нахмурился, его длинное, покрытое шрамами лицо сморщилось.

— Моей матери было хуже, — сказал он, затем положил руку мне на спину и подтолкнул вперед. — Сюда, Морган. У тебя две минуты, чтобы выступить с устной речью. Ты видела, что сделает Констанс, если ей придется заставить тебя сделать это силой. Лучше всего надеяться, что она не поймает никого в отделе улик, чтобы подбодрить тебя.

Мои мысли обратились к Нэшу, а затем к Джони с ее измазанными красным губами и тихим хныканьем страха.

— Я знаю, где лифты, — пробормотала я, и он схватил меня за локоть достаточно сильно, чтобы я попыталась вырваться.

— Без шалостей, мисс Морган, — сказал он, подталкивая меня к Дону.

— Прекрати! — громко сказала я, и головы в другом конце вестибюля повернулись. Но именно блеск пыльцы пикси заставил мой пульс участиться. Дженкс.

Крепко сжимая в руке пустую сумку, я вошла в лифт. Я должна была поговорить с Дженксом. Он мог добраться до отдела улик и сказать Тренту, где находится Бримстон, прежде чем они увязнут слишком глубоко, чтобы выбраться. Пайк бочком подошел ко мне, а Винс и Дон встали по бокам от нас.

— Поздравляю, мистер Уэлроу, — сказал Дон, когда двери закрылись. — Констанс будет довольна. — Он вздохнул, пробормотав: — По крайней мере, на гребаный момент.

Винс нажал на кнопку, и, увидев, какая это была кнопка, я напряглась. Пресс-центр. Это было на два уровня ниже, достаточно глубоко, чтобы нежить могла болтаться без риска легкого отравления, но не настолько глубоко, чтобы СМИ не могли заставить свои прямые трансляции работать. Зак и Констанс были ниже. Гораздо ниже.

Я не видела никакой пыльцы пикси, но была уверена, что Дженкс был в шахте лифта.

— Не имеет значения, находится ли Бримстон в Пискари, — сказала я, когда мы начали спускаться. — Я не собираюсь делать никаких публичных заявлений. И ты можешь быть чертовски уверен, что я также не собираюсь убеждать Зака в этом.

— Он уже видел, как выпотрошили одного человека, — сказал Пайк. — Думаешь, он будет сидеть и смотреть на другого?

— Отлично. Поставь меня перед камерой в прямом эфире, — сказала я с усмешкой. — Вперед.

Пайк нахмурился, когда лифт зазвенел, и мы все с нетерпением ждали, когда дверь откроется и внутрь ворвется шум и тепло от слишком большого количества людей в слишком маленьком пространстве.

— Вот она! — воскликнул кто-то, и я вздрогнула от внезапного щелчка и яркого света прожектора, нашедшего нас.

Пайк наклонился, чтобы нажать на кнопку, чтобы закрыть дверь.

— Ааа… — начал Винс, и Пайк покачал головой, сузив глаза и тряхнув черными волосами.

— Констанс, — сказал Пайк, и губы Дона приоткрылись.

Винс тоже был недоволен.

— Она хочет, чтобы Морган сначала сделала объявление.

Пайк повернулся, показав клыки, и почти пригвоздил Винса к стене своим пристальным взглядом.

— И я не хочу занимать место Джони, — тихо сказал он. — Морган здесь не для того, чтобы капитулировать. Ты поставишь ее перед камерой, и она сплотит город, а не сдаст его.

Я мертвой хваткой вцепилась в свою пустую сумку, когда двери открылись в ярко освещенный коридор. Теперь мы были глубоко под землей, и мою кожу покалывало от остатков феромонов, впитавшихся в холодные плитки. Неудивительно, что Айви всегда приходила домой голодной…

— Ее еще нужно немного убедить, — сказал Пайк, затем подтолкнул меня в коридор.

— Может, перестанешь толкаться? — сказала я, свирепо глядя на него, пока восстанавливала равновесие. — Я пришла сюда по своей доброй воле.

— И ты умрешь, если не отдашь ее Констанс. — Пайк ущипнул меня за бицепс и двинулся вперед. Его длинные ноги отбивали темп, который был чуть длиннее моего. У него также были быстрые рефлексы живого вампира, и мне пришлось поторопиться, чтобы не быть утащенной за собой. Серые и успокаивающие стены и полы поглощали звук. Мы прошли через охраняемые двойные двери в нижний представительский зал… и тут я затормозила, будто наткнулась на стену.

Но опять же, вроде так было. Феромоны были пьянящими, они действовали на меня так, будто я весь день потягивала текилу. Вместо того, чтобы расслабиться, я напряглась, мурашки побежали от того места, где Пайк держал меня за руку. «Черт, у меня могут быть неприятности», подумала я, нащупывая под языком пульку от пистолета и разглядывая красивые лица, обращенные к нам.

Я никогда не была на нижнем, представительском этаже, но Айви говорила мне, что это похоже на извращенный дворец удовольствий, фасад которого выглядит как любой роскошный зал из списка Fortune 500, с безвкусными произведениями искусства и сдержанным баром, обслуживаемым профессионалами, которые в конце дня точно так же уходили домой. За этим был лабиринт комнат, каждая из которых была более уникальной и адаптированной к различным вкусам нежити. Люди, работающие там, в значительной степени оставались там. И когда я осмотрела переполненную внешнюю гостиную, с вампирами, задрапированными на каждом квадратном дюйме, когда они играли с Констанс, сидящей на центральном диване, я подавила растущее беспокойство.

Отказать Пайку в моей колокольне — это одно. Сказать «нет» мастеру вампиров в чреве башни ОВ… абсолютно другое.

— Пайк. И Морган! — сказал кто-то, и Констанс подняла глаза, окружающие разговоры смолкли, пока не остался только огромный телевизор на стене, транслирующий игровое шоу перед выпуском новостей.

Ее белое платье с глубоким вырезом и высоким разрезом выделялось на фоне смуглой кожи, притягивая взгляд, как маяк, среди золотой, черной и красной одежды, окружающей ее. Украшения висели у нее на шее, позвякивая, когда она повернулась к нам, глаза с черными зрачками были сосредоточены с такой интенсивностью, что по коже побежали мурашки. Зак сидел слева от нее, и ее рука легла ему на плечо, когда она прижала его к себе. Кто-то одел его в неудобно облегающий костюм и зачесал назад его светлые волосы. Его загар был заметен на фоне преимущественно бледных лиц, и когда он встретился со мной взглядом, его сдерживаемая ненависть и разочарование исчезли в удивлении.

Справа от Констанс упала женщина, ее длинные рыжие волосы спутались, когда она прижалась к углу дивана, будто пытаясь спрятаться под подушками. Это должна была быть Джони, хотя ее одежда больше не походила на одежду Констанс. Холодок пробежал по мне, когда я мельком увидела измазанный красным рот и новый порез с красной каймой под ухом. Констанс. Судя по всему, недавно.

«Это другой парик», подумала я, когда бледная женщина дернулась, вздрогнув, когда Констанс оторвала руку от Зака и поднялась, позвякивая драгоценностями. Парень соскользнул с дивана и отодвинулся от нее, и мои губы приоткрылись, когда я поняла, что Джони была одета точно так же, как я, когда впервые увидела Констанс, вплоть до сапог вампирского пошива и больших сережек-колец. Она одела свою куклу так, чтобы та была похожа на меня, а затем жестоко обращалась с ней и пила ее кровь.

«Сфотографируй ее для моего альбома», эхом отозвалось в моих мыслях, заставляя меня похолодеть. Дерьмо на тосте, Констанс превратила эту физиологическую войну в науку. Проблема была в том, что я не думала, что это было сделано намеренно. Преднамеренность подразумевала план, а у этой оболочки женщины остался только дикий инстинкт.

Уперев руки в бока, Констанс перевела взгляд с меня на Пайка. Он слегка наклонил голову, опуская глаза. Это был удивительно послушный жест, даже несмотря на то, что его руки были сжаты в кулаки.

— Я дала указание Морган сделать заявление в сегодняшних ранних новостях, — сказала она, ее высокий голос сдерживал гнев, и люди в задней части начали выскальзывать из боковых дверей. — Почему она здесь?

— Она пришла под ложным предлогом, — сказал Пайк низким и маслянистым голосом. — Чтобы отвлечь внимание, пока Каламак крадет свой Бримстон. Если я поставлю ее перед камерой, она соберет толпу.

— Понимаю. — Черные глаза сузились, Констанс поиграла красными ногтями со своими ожерельями. — Выключи телевизор. Сегодня вечером мы будем развлекаться сами.

Я сомневалась, что она имела в виду настольные игры или кости, и старалась дышать медленно, когда тихое бормотание телевизора исчезло. Все больше людей извинялись, пока не стало легко различить закоренелую охрану, прячущуюся среди пьющих вино, в юбках с разрезами, в галстуках, которые кланялись ей, как живые, так и мертвые. Два головореза с каменными лицами расположились позади Зака, и он хмуро посмотрел на них, его пальцы теребили браслет из зачарованного серебра на запястье.

Все больше охранников начали окружать Констанс, и когда она отругала их, чтобы они держались подальше, у меня по коже побежали мурашки. Это была не она, и я оглядела вестибюль в поисках кого-нибудь неподвижного. Вот ты где, размышляла я, обнаружив, что один из ее сопровождающих нежити наблюдает за мной, слабый намек на веселье и размышления на его молодом лице. Хотя он был в костюме и галстуке, он не был похож на человека, которого привлекали бы хаос и кровавый спорт, которые явно нравились Констанс.

Увидев, что я выбираю его, он наклонил голову, что-то шепча темнокожей, едва одетой женщине, накинутой на него. Она явно была живым вампиром, и когда она усмехнулась — надо мной — он сбросил ее со своих колен и встал, одергивая пиджак, когда уходил. Женщина бросила на меня уродливый взгляд и поспешила за ним, ее слишком большое количество украшений покачивались между ее почти вывалившимися грудями. Люди смотрели им вслед, и их собственный страх рос.