Судьба

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Анджела

Я все разрушила.

Разрушила мечту моего отца.

Уничтожила семейное наследие.

Я должна быть той, кто ведет нас вперед, в наше будущее, но одной наспех нацарапанной подписью, я нанесла смертельный удар по отелю Хаттон.

Знание не дает мне спать по ночам и ждет меня каждое утро. Насмехается надо мной. Дразнит меня. Тянет мое сердце, как ребенок тянет руку своей матери.

Нуждающи. Настойчиво. Непереставая.

Ты все разрушила, Ангел. Ничто не будет прежним, и это все из-за тебя.

Я сделаю все возможное, чтобы решить проблему, которую я создала. Я пожертвую своим временем, своей энергией, своей всей жизнью, если это то, что нужно, но я не позволю отелю сдаться без боя.

Я Хаттон. Это то, что мы делаем.

— Анджела. — Хмурый взгляд отца говорит о том, что он назвал мое имя не один раз.

Сидя напротив него за его столом, я перебираю стопку бумаг — прогнозы, оценки, финансовое будущее нашего отеля изложено черным по белому. Я провела последнюю неделю, перебирая их. Изучая их. Смотрю на цифры под разными углами.

Что бы я ни делала, это нехорошо.

— Да. Прости. — Я моргаю, похлопываю по бумагам на столе моего отца, чтобы расправить их, затем кладу их ровно. — Я слушаю.

Лукас Хаттон — пугающий человек. Морской пехотинец, раненый при исполнении служебных обязанностей, он подходит ко всему с отношением «взять холм или умереть, пытаясь». Отцовство. Отель. Исправление ошибки, которую я допустила, напоминая мне, что он все еще доверяет мне.

— У тебя преимущество на завтрашней встрече с Гарреттом Купером. Мы с Уайаттом будем в комнате с тобой, но ты главная.

Итак, это будет, как мой худший кошмар.

Я вздыхаю. Зажимая уголки бумаг, выпрямляя их, даже если они и так прямые.

— Папа, я…

Медленный подъем его бровей останавливает мое опровержение.

— Ты берешь инициативу на себя.

Так много плавает в подводном течении его слов. Папа хочет, чтобы я знала, что он все еще верит мне. Он все еще верит в меня. Он хочет, чтобы я вернулась на коня, прежде чем страх помешает мне поверить в себя.

Слишком поздно для этого.

Несколько месяцев назад я думала, что у меня все под контролем. Я думала, что мое образование означает, что я непогрешима. Что моя мечта о расширении нашего отеля на другие рынки не может потерпеть неудачу.

Чрезмерная самоуверенность объединилась с наивностью и ослепила меня правдой. Теперь я сомневаюсь в каждой идее, которую я придумала. Как эта встреча с Гарреттом Купером из Vision Enterprise.

Еще одна компания, так похожая на ту, которая привела к этой катастрофе. Я исследовала их до чертиков, прежде чем обратиться к ним, и не нашла ничего, кроме положительных моментов, но я все еще нервничаю. Что, если я совершаю еще одну ошибку?

Папа сцепляет пальцы под подбородком, глядя на меня сверху вниз, как будто я была морским пехотинцем под его командованием, а не его дочерью. В детстве его интенсивность ошеломляла меня. Когда я стала старше, я поняла, что под его суровым лицом скрывалось сердце, которое обожало своего единственного ребенка, и разум, настолько полный глубоких мыслей, что он не всегда мог найти слова, чтобы выразить их.

— Давай еще раз обсудим план атаки. Изложи мне это шаг за шагом.

Я расправляю плечи. Спина прямая. Выше голову. Не позволяй ему увидеть сомнения. Я буду притворяться, пока не сделаю так, что он и отель Хаттон будет в безопасности.

— Шаг первый. Предположим, что Гарретт Купер — враг с самого начала.

Довольный, папа кивает.

— Он обещает нам звезды и луну, но, в конце концов, он здесь, чтобы зарабатывать деньги для своей компании. Мы можем извлечь из этого выгоду, если будем умны, но эти инвестиционные парни…

— Все для себя. Теперь я это знаю. — Я скрещиваю ноги и складываю руки на коленях, изображая спокойствие. Уверенность. — Один мудрый человек однажды сказал мне: «Уроки, полученные на горьком опыте, — это уроки, которые остаются актуальными.»

Папа улыбается, когда я повторяю совет, который он давал мне каждый раз, когда я попадала в беду в детстве. Морщинки в уголках его глаз меня успокаивают. Что бы ни случилось, он всегда будет любить меня.

— Что еще?

— Все, что говорит мистер Купер, все, что он излагает в письменном виде, предназначено для того, чтобы заставить меня думать, что он на нашей стороне, а это не так. Проверять все, пока он не докажет, что заслуживает доверия. — Это дерьмовый способ действовать в этом мире, но к нему мне придется привыкнуть.

— Я знаю, что это неестественно для тебя, Ангел. Ты доверяешь каждому быть именно тем, кем и чем они говорят, они являются. И иногда они…

— Просто не при делах. Теперь я это знаю.

И я должна была знать это тогда. Если бы я не была такой доверчивой, такой самоуверенной, такой глупой и наивной…

— Что еще? — Голос папы теперь мягче, как будто он знает, что происходит у меня в голове, и хочет смягчить удар.

Я опускаю голову. Это так унизительно. Я знаю эти вещи. Я верю. Это все так просто. И все же я доверяла всему, что говорил человек из последней инвестиционной компании, видела в нем друга, как он и хотел, затем не смогла проверить изменение контракта, и вот я здесь. Смотрю на конец наследия, вместо начала нашего будущего, на частной встрече с моим отцом, освежая основы, перед самой важной встречей в моей жизни.

— Все контракты, все изменения, все, все проходит через юристов, прежде чем подпись попадает на линию.

Папа откидывается на спинку стула, сцепив руки за головой.

— Именно.

И вот так моя маска профессионализма падает, и я маленькая девочка, разговаривающая со своим отцом, оскорбленная тем, что подвела свою семью.

— Мне так жаль, что я все испортила, и я ненавижу, что этот разговор необходим. Я знаю, что ты бы даже не встретился с этим новым парнем, если бы я не поставила нас в положение, когда нам нужны деньги.

Я чувствую себя физически больной, смахивая слезы, выступающие на моих глазах. В сотый раз за этот час я внутренне обещаю посвятить всю свою энергию тому, чтобы развернуть корабль. Я пожертвую всем, если придется.

— Ангел. — Папа наклоняется вперед, чтобы взять меня за руку. — Ошибки — это часть жизни. Ты не идеальна, и нет, никто в этой семье не ожидает, что ты будешь… кроме тебя самой.

— Я просто чувствую себя такой идиоткой.

— Хорошо.

— Хорошо? — Это слово врывается в разговор со смехом. Это был не тот ответ, который я ожидала.

— Ты умная женщина и знаешь это. Но это чувство? То, которое не дает тебе уснуть по ночам, должно напоминать тебе, что ты лучше, чем ситуация, в которой ты находишься?

Я киваю. Я никому не говорила, что у меня проблемы со сном. Каким-то образом, знание отца приводит меня комфорт.

— Ракетное топливо, Ангел. — Солнечный свет льется каскадом через окно позади него, как улыбка вселенной. — Вот что это за чувство. У тебя есть выбор в том, как это влияет на тебя. Ты можешь погрязнуть в нем, позволить ему пожирать тебя изнутри, а затем позволить ему уничтожить себя, когда оно, наконец, взорвется. Потому что оно взорвется. Или ты можешь использовать эту силу. Позволить ей продвигать тебя вперед, увеличивая твой импульс, пока ты ставишь одну ногу перед другой, пока ты не осуществишь свою мечту. Это твой выбор, но ты должна его сделать. Ничто не происходит без действия.

Страх шепчет, что последний выбор, который я сделала, поставил нас в эту ситуацию, но я отмахиваюсь от него. В конце концов, я дочь Кэт и Лукаса Хаттон, людей, которые не понимают значения слова «бросить курить».

— Я собираюсь использовать это. — Гордость переполняет меня. Я могу это сделать. Я могу исправить то, что я сломала.

Каждый раз, когда я смотрю на этого Гаррета Купера из Vision Enterprise, я вспоминаю, что он не друг. Я даже не буду видеть его как личность. Я представлю его стервятником, которым он и является, готовым поживиться чужой кровью, потом и слезами.

Его здесь нет, чтобы помочь.

Он здесь, чтобы заработать на нас деньги.

Конечно, мы могли бы прийти к взаимовыгодной сделке, но только если я буду сохранять бдительность.

И я буду оставаться бдительной.

Я отказываюсь быть Хаттоном, которая разрушает семью.

— Хорошо. — Улыбка отца говорит о том, что он знал, что таков будет мой ответ. — Теперь, проведите меня через поле и проекции еще раз.