Судьба

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Гарретт

Стоя в офисе отеля «Хаттон», завернувшись в одеяло, пока вода стекает в мои ботинки, я пристально смотрю на Джордана. Мой заклятый враг. Человек, которым я раньше восхищался. Когда я переоделся в эту одежду, я сказал себе, что одеваюсь для войны.

Ну, вот мы и пришли. Трубят трубы, грохочут барабаны, и каждый нерв в моем теле готов. Нетерпелив.

Я еще не попал в задницу, что является свидетельством того, как далеко я продвинулся. Месяц назад этот мужчина истекал бы кровью через пять секунд после того, как я вошел в дверь.

Взгляд Джордана пронзает меня, когда он объявляет, что я больше не работаю с проектом. Ехидный. Гордый.

Счастлив наблюдать, как я падаю.

Мои кулаки сжимаются, а челюсти сжимаются. Есть предел моему терпению. Он еще не нашел его, но он пытается.

— Тогда у нас небольшая проблема, не так ли? — Анджела поворачивается к своему отцу, о, такая невинная, когда она поднимает ладони. Она промокла насквозь, и порез над ее глазом начинает опухать, и мой инстинкт — укутать ее и защитить, но она ясно дала понять, что она не девица в беде.

— Проблема? — Джордан наклоняет голову. — Что за проблема?

— Отель «Хаттон» будет вести дела только с мистером Купером. Если он не управляет сделкой, вы идете вон.

Губы Джордана сжимаются, и Анджела выдерживает пристальный взгляд своего отца. Происходит много молчаливого общения, такого, которое приходит только с глубокой связью и пониманием на всю жизнь. У меня все хорошо с Чарли, с Коннором, с мамой и папой, и в этот дерьмовый момент я понимаю, что хочу того же и с моим Ангелом.

Потрясенный, Уайатт делает шаг вперед, но она поднимает руку.

Поверь мне, говорит проницательность в ее глазах.

— Это… это неприемлемо, — бормочет Джордан. Он поворачивается к ее отцу и дяде, как будто хочет убрать ее из разговора. Гребаный женоненавистнический мудак. — Отступление от такой выгодной сделки из-за чего-то столь тривиального, как то, кто управляет сделкой… это просто смешно.

— Это не тривиально. — Анджела расправляет плечи, поднимает подбородок. Такая сильная. Так гордая. Такая уверенная. Она — сила, с которой нужно считаться, когда она поворачивается к Лукасу.

— Этот человек — обманщик и лжец. Он поступит с нами грязно, как и компания раньше. Все те изменения, которые он предложил? Они нехороши.

Я киваю, когда она рассказывает объяснение, которое я дал ей, пока мы были в моей комнате. Похороненные пункты. Отель как рычаг воздействия. Слишком много акций уходит в Vision Enterprise, а не остается в семье.

— Лучше потерять отель, чем работать с ним.

От этих слов мой пульс учащается. Она посвятила свою жизнь Хижине… и просто рискнула всем этим одним небольшим предложением.

Для меня.

Джордан раздражается. У него отвисает челюсть. Он отбрасывает эти нелепые волосы.

— Уверяю вас, эти изменения необходимы. Мой послужной список безупречен, в отличие от вашей дочери.

Мои кулаки сжимаются, готовые зафиксировать самодовольное выражение на его лице. Я делаю полный вдох, когда энергия в комнате трансформируется, Лукас и Уайатт вытягиваются во весь рост, привлекая внимание Джордана.

Он этого не знает, но он потерял почву под ногами с этим заявлением. Когда тебя окружают такие люди, как Хаттоны, последнее, что ты делаешь, это оскорбляешь одного из них.

Эта битва больше не только моя.

— Тогда почему бы тебе не объяснить эти изменения? — Голос Лукаса слишком тих. Слишком сдержанный. Его острый, как бритва, взгляд фокусируется на постороннем в комнате. Я узнаю эту позицию. Он делает все возможное, чтобы не ударить мудака тоже.

С вкрадчивой улыбкой Джордан произносит хорошо отрепетированную речь, наполненную достаточным количеством делового жаргона, чтобы задушить слона. Он говорит быстро. Гладко. Но на каждое обещание, которое он дает, у Анжелы есть опровержение. Я хочу прыгнуть. Взять верх. Бороться за нее. Но она прекрасно справляется сама по себе.

Мой чертов Ангел. Кто знал, что она скрывала дух воина под всей этой сладостью? Защищаться для Джордана не естественно. Он брызгает слюной и задыхается, прежде чем обратиться к Лукасу.

— Послушайте, мне неприятно быть тем, кто это говорит, но я не удивлюсь, если отношения вашей дочери и мистера Купера вышли за рамки профессиональных, и это явно искажает ее суждения. Видите ли, у него есть образец поведения, и использовать в своих интересах наследниц — это своего рода его конек.

Мои кулаки сжимаются. Если он продолжит так говорить, я ни за что не сохраню хладнокровие.