Судьба

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Анджела

Я должна была знать, что такой человек, как Джордан, вцепится в горло.

С глубоким вздохом я смотрю на хмурое лицо моего отца. Это напоминает мне о том, что мне снова семнадцать. Я, стремлюсь к независимости, так хочу, чтобы меня спустили с поводка, а он, крепко держась, не хочет верить, что я готова.

Что ж, теперь я готова.

Увидь меня. Узри мою правду. Видишь, как это хорошо. Вижу отголоски тебя и мамы и знаю, тот же самый путь, который я знаю.

— Он прав, — говорю я с глубоким вздохом. — Мои отношения с Гарреттом вышли за рамки, и я не позволю этому человеку говорить так, будто это плохо. — Я поворачиваюсь к Джордану, указывая сердитым пальцем ему в лицо. — Я пришла к пониманию, что у вас тоже есть образец, мистер Клемент. Ложь. Обман. Предательство.

Мои руки дрожат, когда я встречаюсь взглядом с отцом.

Он пристально смотрит на меня. На Гарретта. Он выглядит расстроенным, но он всегда выглядит расстроенным. Я не могу сказать, о чем он думает. Он сердится на нас? Он думает, что я сошла с ума? Или он понимает? В миллионный раз в своей жизни я хочу, чтобы он не был так хорош в скрытии того, что происходит в его голове.

Дядя Уайатт запускает руки в волосы.

— Может кто-нибудь, пожалуйста, сказать мне, что происходит? Я немного растерян и очень обеспокоен, потому что еще пять минут назад у меня было впечатление, что сегодня мы идем к чему-то хорошему. А это? Это звучит как много плохого. Потерять отель? Анджела…

Я понимаю его отчаяние, разочарование, исходящее от слов моего дяди, но я делаю здесь все правильно. Он скоро это поймет.

— Мистер Хаттон… — Лицо Гарретта такое же непроницаемое, как и у моего отца, когда он делает шаг вперед. Мое сердце бешено колотится и мир плывет вокруг меня.

Черные пятна проплывают перед моим взором.

Мои пальцы и губы покалывает.

Я, наконец, достигла своего предела. С того момента, как строительство на участке Блисс остановилось, я была в воде по горло, пытаюсь улыбнуться сквозь катастрофу. Я не могу продолжать давить. Я смотрю на потерю отеля. Потеря уважения моей семьи. Потеря мужчины, в которого я влюбляюсь…

— Ваша дочь, — говорит Гарретт, протягивая руки к моему отцу и дяде. — Ваша племянница. Она права. Контракт, который я составил, справедлив по отношению к вам, но Vision Enterprise не заинтересован в справедливости, по крайней мере, когда речь идет о Джордане. Он закопает пункты мелким шрифтом и будет тянуть до тех пор, пока ваши финансы не окажутся в таком ужасном положении, что у вас не будет выбора, кроме как подписать дерьмовую сделку. Он разрушит ваш бизнес, выжимая из вашего имени все до последнего цента. Его не волнует будущее этого отеля или вашей семьи. Он видит только шанс заработать больше денег для нашей компании и, следовательно, для себя.

— Он прав, папа. В этой истории так много того, чего ты еще не знаешь.

Джордан смотрит на меня с выражением крайнего отвращения.

— Вы действительно собираетесь поверить слову влюбленной женщины, которая уже однажды поставила под угрозу ваш бизнес?

Мой отец хмурится, и Джордан воспринимает его молчание как поощрение.

— Я навел кое-какие справки о вашей семье. На вашем месте я бы рассматривал сына Уайатта, как наследника на пресловутый трон. Или, на самом деле, любой из твоих племянников был бы лучше, чем женщина, готовая переспать, чтобы избежать хорошей сделки…

Гарретт и папа одновременно бросаются вперед.

— Закрой свой гребаный рот! — орет Гарретт, пока папа рычит:

— Это моя дочь, придурок…

Джордан отшатывается, и Уайатт начинает действовать, останавливая папу и Гарретта, его руки на их груди, его успокаивающее присутствие — единственная причина, по которой Джордан не истекает кровью.

— Убирайся. — Уайатт мотает головой в сторону двери.

Клемент раздражается.

— Вы неправильно поняли…

— О, нет… — Насмешливо говорит Уайатт, ослабляя хватку на других мужчинах и делая вид, что колеблется. — Я не думаю, что я смогу долго сдерживать их…

— Ты знаешь, что я получу за это твою работу, — говорит Джордан Гарретту, направляясь к двери.

Гарретт усмехается.

— Хорошо. Возьми это. У меня нет намерений возвращаться в Vision Enterprise после этого.

У меня отвисает челюсть. Что это может значить для нас? Есть ли у нас в конце концов будущее?

— Я надеюсь, что киска того стоит, потому что…

Уайатт отпускает их. Папа наклоняется вперед. Но это кулак Гарретта, первый который соединяется с лицом Джордана. Его голова откидывается назад. Его глаза стекленеют. Он спотыкается, затем падает на пол, моргая на человека, который его ударил.

— Извинись.

Джордан кашляет, промокая губу и проверяя, нет ли крови.

— Когда я скажу Брансу…

— Лучше бы следующие слова из твоих уст звучали по-другому.

Я всегда думала, что гнев будет основной эмоцией человека, готового нанести удар, но Гарретт выглядит таким спокойным, звучит так сдержанно, выглядит таким уверенным. Он не слетел с катушек. Он не беспутный человек, находящийся во власти своих эмоций. Он знал, что делал.

И он сделал это для меня.

Я моргаю, дрожа.

Джордан сидит, как угрюмый ребенок, и Гарретт идет своим путем.

Он впивается взглядом в человека, возвышающегося над ним. Капризный. Нераскаявшийся.

— Прости…

— Не у меня, придурок. — Гарретт указывает в мою сторону, его глаза горят защитой, любовью, с дикий адреналин.

По какой-то странной причине я улыбаюсь.

— Извинись.

Джордан облизывает губы.

— Прости… — Его ядовитый взгляд скользит в мою сторону.

Гарретт выглядит невозмутимым.

— Ты можешь сделать лучше, чем это.

Поднимаясь с пола, Джордан разглаживает свой костюм, пробуя рот языком, прежде чем произносит сдержанные извинения. Не дожидаясь, что будет дальше, он выбегает из комнаты, что-то бормоча, вытаскивает телефон из кармана и прижимает его к уху.

Снаружи бушует буря. Дождь барабанит по стенам, а разгоняемое ветром море пульсирует энергией. Сейчас что? Единственный шанс спасти отель, который у нас был, просто исчез за дверью. Потому что я прогнала его.

Я задерживаю дыхание, сжимая кулаки. Стены смыкаются. Я никогда не хотела быть Хаттон, которая разрушила семейное наследие, но это я. Это свершилось.

Если бы я не переспала с Гарреттом, если бы мы не были так увлечены друг другом, все это случилось бы?

Что теперь, Анджела. Что теперь?

Гарретт смотрит в мою сторону, его лицо жесткое, как шторм, хотя, когда наши глаза встречаются, он улыбается. Нежный, почти безмятежный. Это непривычный взгляд для него, но он хорошо его носит.

Глубоко вздыхая, он поворачивается к моему отцу.

— Я, наверное, должен извиниться. Это было невероятно непрофессионально с моей стороны…

Папа качает головой.

— Если бы ты не ударил его, это сделал бы я.

— А если бы он этого не сделал, это был бы я. — Уайатт складывает руки на груди. — Что-то мне подсказывает этот маленький засранец уже некоторое время ждал этого от тебя.

Гарретт запускает руки в волосы, издает смешок, качает головой, закрывает глаза. Я пересекаю комнату и ложу свою руку на его руку.

Что можно сказать в подобной ситуации? Стоя в комнате, полной мужчин, которые слушали это мудака, который унижал меня?

Полуулыбка растягивает мои губы, когда на ум приходит идеальный ответ.

— Я справлялась с ним.

Это воспоминание о той ночи, когда мы встретились в баре, и мой голос звучит более дрожащим, чем я хотела. Никогда и никто не говорил со мной, обо мне, так, как это делал Джордан. Знать, что мне не пришлось справляться с этим в одиночку, — это облегчение.

Глаза Гарретта встречаются с моими с улыбкой, которая наполняет мое сердце.

— И ты проделала феноменальную работу. — Он осторожно убирает прядь все еще влажных волос с моего лица, прежде чем повернуться к моему отцу. — Я очень забочусь о вашей дочери, и я не буду тем парнем, который разрушит ее жизнь, я обещаю вам это. Позвольте мне сражаться за вас. За нее. Это нее просто лучшая сделка.

Папа наклоняет голову.

— Ты не можешь ни за кого бороться, если у тебя нет работы.

— Я вложу деньги в отель. — Гарретт берет меня за руку, улыбаясь, когда его глаза встречаются с моими. — Я буду инвестировать в Анджелу Хаттон.