Мастер меча рассечет тьму!

* * *

Мист Делароза, или, скорее, существо, когда-то называвшее себя этим именем, ощутило внезапную опасность. Попытка сломать чемпиона Хора обернулась непредвиденными последствиями. Вместе с криком человека, Мист ощутил всплеск чуждой божественной силы.

Живая тьма, бывшая частью Деларозы, и удерживавшая жертву, внезапно развеялась. Изолированное пространство, это карманное измерение для дуэлей, резко изменилось.

Тёмный туман рассеялся, грязно-серая палитра прояснилась, вернулись нормальные цвета... Мист и Александр оказались на простирающейся во все стороны равнине, кажущейся бесконечной. Сверху появилось тёмное небо, усеянное звёздами…

Мист слишком поздно понял, что происходит. Чемпион Хора каким-то образом всё-таки смог дозваться своего покровителя, и тот вмешался, хотя это должно было быть невозможно. Нокуна и другие боги, противостоявшие Хору, должны были надёжно отрезать его от этого места. В отчаянной попытке если не спасти себя, то хотя бы выполнить задание, Мист атаковал Александра. На этот раз атаковал по-настоящему, со всей силы. Александр, потерявший сознание и лежавший без движения, должен был стать лёгкой мишенью…

Делароза ударил обоими своим двуручниками, разрезая саму реальность, обращая всё перед собой в пустоту. Абсолютно всё — равнину, воздух, небо, звёзды, само пространство и время…

Но на пути разреза вдруг возник кто-то.

Молодая симпатичная девушка, зеленоглазая шатенка в скромном сером платье до колен. Низкая, хрупкая… Она остановила атаку Миста даже не каким-то движением, приёмом или заклинанием. А просто своим присутствием. Страшный удар, рассекавший саму реальность, превращавший небольшой кусок пространства и времени вместе со всем что в нём находилось в абсолютное ничто, просто исчез, сам обратившись пустотой. Всё, что было рассечено, вернулось к изначальному состоянию.

— Ты? Я же тебя только что уничтожил! — воскликнул Мист, узнав в девушке дух меча Александра.

Мист, однако, не был бы божественным чемпионом и крайне опытным бойцом, если бы это его по-настоящему смутило или отвлекло. Говоря это, Делароза анализировал окружение, возникшую перед ним сущность, и просчитывал варианты. И едва закончив говорить, телепортировался.

Клоны Миста атаковали потерявшего сознание Александра со всех сторон, появившись в разных точках пространства. И каждый из них ничего не добился. На их пути появлялись всё новые и новые образы людей. Мужчина, женщина, старик, старуха. И каждые из них одним своим присутствием развеивал клонов. Пока наконец, настоящему Деларозе не преградил путь… он сам. Вернее, образ того, каким он был до того, как посвятил себя Нокуне. Прошлый Мист отбил меч Миста нынешнего, заставив его отступить. Шестеро образов переместились, встав в ряд между Мистом и Александром.

— Значит, решил-таки вмешаться, Хор? — зло прошипел Мист.

Образы всех этих людей были пропитаны маной Хора, которую Мист не без труда, но всё же опознал. Да и какой ещё бог мог прийти на помощь Александру? К тому же, использовать такие иллюзии…

— Вмешаться? — усмехнулся образ старика, — Нокуна и Антара довольно сильно вмешивались в ход событий, чтобы убить нашего чемпиона.

— Да и до этого боги вашего мира пакостили нам как могли… — продолжил образ мужчины.

— Должки накапливались не первый год, — сказала старуха.

— Мы просто решили, что пора реализовать наше право на компенсацию и принять ответные меры, — закончила женщина.

— Ха! — Мист усмехнулся с нарочитым презрением, пусть и понимал, что скрывать свой страх от божества бесполезно.

— Если ты убьёшь меня и спасёшь его, — продолжил Делароза, — то сильно превысишь свой лимит на «ответные действия». Ответ Нокуны и остальных тебя окончательно выдавит из нашего мира. А если ты ограничишься исцелением и усилением своего чемпиона… твоего лимита не хватит, чтобы сделать его сильнее меня. Не говоря уже о том, что он этого не выдержит. Он и так перешагнул свой предел, выжег себе всё духовной силой, и жив только благодаря мне… Так что ты уже проиграл, Хор! Что бы ты не сделал, все пути к продолжению твоего существования в нашем мире и влияния на него перерезаны!

— Нокуна хорошо тебя проинформировала, — хмыкнул образ Майи.

— Потому что это и есть Нокуна, — сказал образ молодого Миста, — Это она говорит с нами. Это создание даже не марионетка… а просто сосуд. Аватар, формально являющийся смертным. Его разум давно потерян, а душа… ну, она ещё где-то там. Продолжает мучаться в бесконечной агонии, подпитывая свою хозяйку, пока так управляет телом, заставляя оставшееся подобие разума совершать нужные ей действия через болевые стимулы.

— Мерзость, — сказал образ старика.

— И как мы это проглядели? — вздохнул образ женщины.

— Это мелочь, — сказал образ молодого Миста, — Миста Деларозу в это состояние привели его собственные амбиции и стремления. Не заслуживает вмешательства само по себе.

— Такие вещи нужно решать общим советом, — поморщился старик, — Но раз уж это ты сам говоришь… И, кстати, Нокуна. В одном ты не права. Мы — не иллюзии.

— Хор — это манифестация воли разумных существ. Всех разумных существ… Или, скорее, каждого из них. Мы появились во Вселенной вместе с первым разумом… И каждый разумный — часть нас, — продолжил образ Майи.

— Глупость! Это потребовало бы от тебя поглощать все души после смерти… А души Майи и Деларозы — в моих руках! — воскликнуло существо, представлявшее Нокуну, перестав скрывать свою сущность даже в собственных мыслях.

— Души, Нокуна, не тождественны разуму. Существуют неодушевлённые разумные и неразумные одушевлённые. К тому же, разумы и личности одной и той же души в разных инкарнациях зачастую различаются столько разительно, что между ними буквально нет ничего общего. Мы — не души. Мы воля. Мы амбиции. Мы стремления. Мы след, который каждое разумное существо оставляет во Вселенной.

— Это невозможно! Разумные, даже в рамках малого общества, хотят зачастую диаметрально противоположных вещей! Сущность, включающая в себя ВСЕХ просто, не может существовать! Тебя бы разорвало от внутренних противоречий!

— Но общества, в которых все члены хотят разного, прекрасно существуют в твоём же мире, Нокуна, — усмехнулся образ молодого Миста.

— Так существуем и мы, — сказала Майя.

— Мы единство противоположностей и противоречие единств…

— Мы всенаправленный хаос, упорядочивающий сам себя…

— Кто-то считает нас волей Вселенной…

— И, хотя они неправы, мы — самое близкое к ней из возможного, — закончил новый образ, появившийся перед сосудом Нокуны.

Образ Александра.

— Да какая разница? Чем бы ты ни был, тебе не обойти и не нарушить фундаментальные законы реальности, — сказал сосуд Нокуны, — И эти законы диктуют твоё неизбежное поражение… в нашем мире. Твоего вмешательства либо не хватит на то, чтобы победить меня, либо ты дашь мне и остальным богам огромный простор для ответных действий. В любом случае, ты проиграешь. А ты ещё и потратил часть своих прав на вмешательство чтобы устроить это театральное представление… Глупец.

— Мы не будем усиливать Александра… или уничтожать тебя, — сказал образ Майи, — Ты ведь уже заметила, что твоё карманное измерение изменилось? Наше вмешательство будет ограничено им, и не превысит лимита ответных действий, данного тобой и Антарой. На ближайшие пять минут, мы сделаем так, чтобы здесь не работала Система. Никакие её бонусы… и никакие её ограничения.

— Что? И чего ты этим добьёшься, сумасшедший? — расхохотался сосуд Нокуны.

В этот момент, Александр, валявшийся без сознания, вдруг поднялся. Раны на его теле зажили… Мужчина размял шею, покрутив головой, подошёл к образам, пройдя сквозь них.

— Привет, мам. Па, деда, ба, — кивнул Александр женщине, мужчине, старику и старухе.

— Делом займись, оболтус, — сказал образ старика, отвесив внуку неощутимый подзатыльник.

Остальные улыбнулись… Улыбнулся и Александр.

— Оборви страдания того, чем я стал, — сказал молодой Мист, — пожалуйста.

После этого все образы, кроме Майи, исчезли. Александр прошёл дальше, войдя прямиком в свой собственный образ, и слившись с ним. Майя подошла к Александру, они взялись за руки… И образ девушки исчез, снова став мечом. Одушевлённым разумным мечом, который Нокуна не так давно уничтожила… Богиня страданий и кошмаров поняла, что захваченную душу этого артефакта умыкнули из её лап, причём так, что она это заметила только сейчас.

— Знаешь, Нокуна, — начал Александр, — я слышал весь ваш разговор, и вот что ты упустила из внимания… Сущность Хора означает, что ты со своими стремлениями и желаниями тоже в какой-то степени его часть. И если Хор полностью отожмёт у тебя это карманное измерение и отключит в нём Систему… На реальность здесь будем влиять, в сущности, только мы сами. Мы, как два разумных существа.

Сосуд Нокуны расхохотался.

— Щенок! Ты хоть представляешь, НАСКОЛЬКО любой бог превосходит любого смертного? Система — единственное, что тебе позволит хотя бы секунду продержаться против любой мельчайшей частицы меня! Сдохни!

Внезапно проявившаяся тьма ударила по Александру со всех сторон… и тут же рассеялась, не причинив никакого вреда смертному.

— Что за…

Нокуна, смотревшая на происходящее глазами своего сосуда, не понимала, что только что произошло. Это было не божественное вмешательство Хора. Не магия, и не какая-то атака…

— Ты так и не поняла, да? — усмехнулся Александр, — Ты черпаешь силу из людских страданий. Хор — из людской воли, стремлений и амбиций, какими бы они ни были. А место, в котором мы сейчас находимся — по сути мини-домен Хора. И ты, как разумное существо, пусть ты и богиня, тоже в какой-то мере часть Хора, вместе со своими стремлениями и амбициями. Всё вместе это означает, что на ближайшие пять… нет, уже четыре минуты, здесь имеет значение только наша с тобой воля. Знания, умения, сила, магические трюки — не имеют значения. Победит тот, кто больше хочет победить, кто сильнее верит в себя и свою правоту. Знаю, звучит бредово, но такова уж реальная сила Хора. И, знаешь, Нокуна, никогда в своей жизни я так сильно не верил в свою правоту и никогда ничего не хотел так же сильно, как размазать тебя по стенке. Четырёх минут мне более чем хватит.

Александр встал в боевую стойку, и атаковал…