Времена грёз 1 том

Буря

— Фактически, ты сейчас совершила жертвоприношение, — Гани шёл по мостовой, опираясь на моё плечо и боясь поднять взгляд.

— Ну что ж, с почином меня.

Я поправила руку и перехватила брата поудобнее. Гани робко посмотрел на меня, но увидев, что я не злюсь, слегка расслабился.

— У тебя в тот момент глаза будто светились золотом. Красиво и очень жутко.

— Да, такое бывает. Каин сказал, что это нормально.

Мы прошли очередной поворот и по прямой двинулись в сторону конюшен.

— Расскажешь, что с тобой случилось?

Брат поджал губы и опустил голову.

— У Дамиля сегодня была свадьба.

Я подняла голову и, досчитав до пяти, выдохнула.

— Полагаю, не с тобой.

Гани лишь коротко кивнул, остальной путь до конюшен мы прошли молча.

Машину оставили рядом с городом, водить я не умею, а брат еще не в состоянии сесть за руль. Пришлось грузиться на одну лошадь и скакать как можно аккуратнее, прислушиваясь к Ньярлу и придерживая пассажира перед собой в седле. Всю дорогу я обдумывала, стоит ли мне вмешаться в происходящее? С одной стороны, Ганим знал, что рано или поздно это произойдет, с другой — булочник всё равно поступил как-то некрасиво, влезая в отношения с парнем, будучи почти под венцом. Дерьмовая история, дерьмовая ситуация, и что-то всё равно не давало мне покоя, будто всё сложнее. Я чего-то определенно не знаю.

До дома мы добрались достаточно быстро, несмотря на поздний час, в поместье было всё еще оживленно, неужели все к чему-то готовятся? Приезжает Каин? Нужно спросить у Миланы, как только разберусь с братом.

Поддерживая Гани на лестнице, я провела его в комнату и посадила на постель. Помогла снять кофту и стянула обувь с ног, всё это время я не видела лица, голова опущена, как у безвольной куклы, даже кудри, казалось, не торчат как раньше во все стороны. Я потянулась к воротнику рубашки, расстёгивая первые пуговицы, как почувствовала, что на руку капнула слеза. Моё сердце пропустило удар.

— Ганим…

Я села рядом на кровать и притянула парня к себе, прижав его голову к плечу и поглаживая вихрастую макушку.

— Что он тебе сказал?

Плечи брата вздрогнули, он протянул руки и обнял меня в ответ.

— Я хотел… я хотел попрощаться, хотел поздравить и уйти, но он… он потребовал помогать ему и дальше. Это всё было только ради денег… Если я откажусь платить, то он всем расскажет о том, кто я такой, о том, что приставал к нему, угрожал его жене, мне снова придется уехать, а я… я не делал это, и мне некуда уезжать, — Гани сжал руки, вздрагивая от сдерживаемых чувств.

Обняв брата крепче, я продолжила гладить его по голове. Не вмешаться уже не получится, этот идиот решил, что раз парень — мужеложец, то его семья не заступится за него. Как бы не так, засранец.

— Софи?

— Да, Ганим?

— Может, я действительно лишний сын? Такой, как я, не должен был рождаться? Почему я такой? Неужели это нельзя исправить? Я заслуживаю это?

Я начала медленно раскачиваться, баюкая брата. Я ощущала его боль и, кажется, плакала вместе с ним, но из последних сил старалась утешить, спрятать от внешнего мира, чтобы никто больше не смог его обидеть. Мы словно поменялись ролями с тех пор, как он так же утешал меня в кабинете Каина.

— Ты самый лучший братик на свете, Ганим, и ты ни в чем не виноват, пожалуйста, не вини себя.

Ньярл мягко коснулся моего сознания, давая силы и возможность выпутаться из чужих чувств.

У нас еще есть неоконченные дела, дай ему отдохнуть.

Я сглотнула ком в горле и по указанию некроманта направила силы к Гани.

— Ты самый-самый лучший брат во всех мирах, и я благодарна тебе за то, что ты есть, — продолжая баюкать, я старалась успокоить его и уложить спать, шепотом повторяя одни и те же слова. — Я всегда буду на твоей стороне, я всегда тебе помогу, мой милый-милый брат.

Плечи парня расслабились, а уставшая от переживаний голова мягко уплывала в сон. Вскоре я смогла аккуратно положить его в постель и накрыть одеялом. Ему понадобится много сил, чтобы пережить этот день, а меня действительно ждут дела.

Закрыв плотнее шторы, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Милана стояла у выхода, отдавая распоряжения.

— Мне снова нужна лошадь, я еду в город.

Девушка удивленно посмотрела на меня, затем в сторону комнаты брата, но пропустила к выходу.

— Как Ганим? Что-то серьезное? Нужна помощь?

Я покачала головой и, стянув с вешалки куртку, вышла из дома.

— Брат спит, а мне нужно решить одну крохотную проблему.

Милана кивнула и, тут же отправив посыльного в конюшни, проводила меня взглядом. От нее веяло тревогой и сомнением, но девушка держалась спокойно, продолжив работу в доме. Краем сознания я почувствовала чей-то настороженный взгляд со стороны дорожки к заднему двору, но не придала этому значения.

Не прошло и пяти минут, как я оказалась на дороге в город. Злость гнала меня вперед, и я почти не запомнила, как добралась до улиц.

Остановившись только у пекарни, я оставила лошадь и прошла к жилой части здания. Остатки вежливости позволили мне не ломать дверь сразу, а для начала громко постучать. На звук откликнулись не только хозяева, но и часть чутких соседей, аккуратно наблюдая за мной из-за занавесок в окнах.

Дамиль, видимо, не почуяв угрозы, вышел ко мне только в пижамных штанах, сонно потирая глаза.

— Предупреждаю сразу, я не знаю, где сейчас Ганим, — мужчина посмотрел на моё лицо и отчего-то тут же попытался закрыть дверь.

Больше не церемонясь, я ударила ногой по двери, попутно оттолкнув Дамиля. Он неловко попятился, бегая глазами по предметам рядом с собой. К сожалению для него, в качестве оружия не нашелся даже зонтик.

— А я и не к нему пришла, дорогой, я поговорить, — я, улыбнувшись, отцепила с пояса трость.

Со стороны лестницы на второй этаж послышались шаги, из-за перил выглянула миниатюрная, миловидная девушка в сорочке до колен. Она испуганно посмотрела сначала на меня, а затем на Дамиля.

Мужчина тут же встал между нами, выставив руки вперед.

— Прошу тебя, не трогай Наину, она ни в чем не виновата, она ни о чем не знает.

Я улыбнулась еще шире, пожав плечами.

— Дорогая Наина, ставлю вас в известность, что ваш муж кобель, шантажист и вымогатель, содержащий пекарю за счет средств любовника. Счастья молодым, — похлопав в ладоши, проследила, как девушка убегает наверх, и резко подсекла ногу Дамиля.

Он упал на пол, снова попытался отползти, но тут щелкнула трость, и мой клинок уперся острием в пах мужчины.

— Как много тебе оставить?

— Подожди-подожди, я всё расскажу, я не сам это придумал, — он выставил руку вперед в жалкой попытке защитится.

Я склонилась к нему и заглянула в глаза, подмечая в них ничем не замутненный страх.

— И кто же тебя надоумил, дорогой?

— Э-этот оборотень, ч-чертов наемник, мы в баре пересеклись пару-тройку месяцев назад, — Дамиль нервно сглотнул. — О-он мне сумму кругленькую дал за помощь, а я отцу всего лишь хотел помочь.

Я прищурилась, легонько царапнув штаны парня. Ситуация складывается ещё отвратительнее, чем я предполагала.

— Мне нужно имя, булочник. Иначе не поверю.

— Г-гиб, он представился как Гиб, больше я не знаю, правда. Пожалуйста, убери эту штуку.

Выдохнув, я встала на одно колено и поднесла лезвие клинка к шее Дамиля, прочертив тонкую, неглубокую линию на коже. Мой тихий шепот интимно коснулся его уха.

— Если я увижу тебя еще раз в этой жизни, то сожгу живьем вместе с твоей чертовой пекарней, ублюдок, и мне плевать, пострадает при этом кто-то еще или нет. Ты меня понял?

— Д-да.

— Тогда вот тебе мой свадебный подарок.

Я убрала клинок и от души впечатала кулак в нос мужчины. На рубашку брызнула кровь, Дамиль взвыл, схватившись за лицо.

— Будешь смотреть на свое лицо и вспоминать мой щедрый дар.

Трость щелкнула, и, развернувшись, я вышла на улицу. Как и ожидалось, соседи, разбуженные моим громким визитом, заинтересованно выглядывали из окон, но никто из них явно не смог бы услышать наш разговор. Настало время прояснить ситуацию.

— Дамиль, сраный ты кобель! Ты же клялся мне в любви! Я верила тебе, поганец! Будь ты проклят! — театрально сплюнув на мостовую, я села на коня и помчалась обратно к дому.

Если этот идиот был прав, то дома меня ждет очень неприятный сюрприз, и остается лишь молиться, чтобы приехать туда вовремя.

Деревья летели мимо меня, дорога стелилась под ногами, я чувствовала, как гулко в груди бьется сердце. Оборотень, чертов оборотень, зачем он сделал это? Мою голову разрывали сотни вопросов, сила, с которой я только немного научилась управляться, рвалась вперед, садня горло и напоминая о том, как близка ко мне тьма завесы. Вспоминая о том, как впервые увидела Ганима на пороге своей комнаты, я понимаю, что и представить не могла, что он станет мне настолько близок за это время. Я ненавидела всё в этом поместье, чувствовала боль каждый раз, когда вспоминала старую жизнь, но время шло, и моё сознание подстраивалось под новые обстоятельства, приспосабливалось жить иначе. Моя растущая магия, воспоминания и жестокая мудрость Ньярла, упорство брата меняли меня, давая опору и меняясь вместе со мной. Видимо, настало время и мне показать, чего я стою.

Перебирая эти мысли в голове, словно бусины в четках, я вспомнила о нашем разговоре в оружейной. Помогает своей любви здесь? Верный пёс светлых земель. Значит вот как ты решил помочь, мразь блохастая, ну что ж, я всё равно уже обещала убить тебя.

Приехав к дому, я чуть ли не прямиком с лошади запрыгнула на крыльцо и резким рывком открыла входную дверь. Коридор меня встретил гнетущей тишиной и темнотой, будто за тот жалкий час, пока я, как сумасшедшая, скакала до города и обратно, поместье вымерло, а остатки слуг успели уехать. Взяв в руки трость, я побежала в комнату брата, прислушиваясь к дому, навострив свои чувства и стараясь уловить хотя бы краешек чужих эмоций. Пустота, только мерное тиканье часов в гостиных и шелест ветра за окнами. Напряжение нарастало, и сам воздух точно бы стал гуще. Я достигла комнаты Ганима и заглянула внутрь. Мерное дыхание брата и его расслабленная поза подействовали на меня сильнее самого лучшего успокоительного. Жив, он жив, это главное, теперь осталось найти Гиба.

Быстрым шагом я пошла в сторону кухни и двери в задний двор. Свернув в коридоры слуг на первом этаже, я сначала резко остановилась, будто пораженная молнией, но, расслышав тихий всхлип, пулей метнулась к телу, лежащему брошенной куклой на полу. В свете луны из окна кровь казалась черной, а каштановые локоны девушки — выцветшими, как старый пергамент.

— Милана! — я села на колени и попыталась осмотреть рану, главная горничная плакала, зажимая рукой левый бок, но, видимо, всё еще не желая сдаваться на милость смерти.

— Фина, и-извини надо было раньше обратить внимание на этого треклятого пса. У тебя есть…

Она не успела договорить вопрос, так как я ловким движением рук достала из поясной сумки несколько колб и вылила пару из них на рану девушки. Милана зашипела от боли, вздрогнув, но старалась не закричать, чтобы не привлечь внимание. Я достала пару кусочков ткани из сумки, пропитала их третьим раствором и тоже приложила к ране, завязав всё сверху фартуком.