Времена грёз 1 том

— Кто-то еще пострадал?

— Не знаю, против него выступила Джуд с детьми, думаю, они точно могли отбить кого-то.

— Хорошо, а теперь прикуси рукав, может быть больно, я перенесу тебя в твою мастерскую.

Аккуратно взяв на руки Милану, я, осторожно ступая, понесла ее к знакомой двери. Девушка была ниже и тоньше меня, поэтому донести ее было несложно. Расположив горничную на кушетке в ее лаборатории, я накрыла ее до пояса покрывалом и подвезла ближе к рабочему столу, чтобы, если ей станет хуже, она могла дотянуться до заготовленных зелий. Дольше задерживаться я не могла, Мила точно не умрет, но кто-то еще мог нуждаться в помощи, да и главного зачинщика проблем еще нужно было отловить.

Оставив за спиной двери лаборатории, я пробежала вперед к выходу, по пути краем глаза заметив еще одну служанку на кухне. Кончики пальцев кольнуло, я с грустью отметила, что помогать ей уже бессмысленно.

За залитым лунным светом садом, в конце извилистой тропинки, что выходила на полянку с кузней и тренировочной ареной, я встретила его. Большой зверь, похожий то ли на гиену переростка, то ли на мутировавшего волка с коричневой шерстью и рыжими подпалинами. Его клыки не умещались в пасти, словно он был саблезубой тварью из моего родного мира. Чудище уродливо оскалилось и начало издавать странные звуки, он похоже смеялся, но звериная глотка была не приспособлена к таким фокусам, поэтому Гибу пришлось-таки принять человеческий вид. Видимо, для того, чтобы попытаться смутить меня своей наготой и посмеяться еще громче.

Боги, какой сюр, это действительно серьезный противник?

Нам понадобится завеса, чтобы никто случайно не увидел, что тут творится.

На секунду задумавшись о Ненависти, я произнесла уже знакомое заклинание, и черный туман отделил тренировочную арену от внешнего мира темной высокой стеной.

— Как же долго я тебя ждал. Ты думаешь тебя это спасёт? — Гиб успел уже надеть штаны. Этот сумасшедший, кажется, решил побороться с оружием в руках, взяв два парных меча. — Просто разорвать твою шею единым укусом будет слишком скучно и быстро. К тому же ты всё еще можешь мне пригодиться, если, конечно, согласишься подчиниться. Обещаю быть нежным, хотя бы в первый раз.

Я сняла поясную сумку и бросила ее в туман, оставив только трость. Не было настроения сюсюкаться с этой тварью и уж тем более слушать его идеи. Внутри меня клокотала злость, раздражение и такая родная, такая сладкая ненависть. Не помню, как сделала первый выпад, лишь в какой-то момент осознала, что, достав из трости клинок, попыталась ударить оборотня, но тот успел защититься мечом. Недолго думая, я увернулась, стараясь ударить снова и снова, но до ловкости Гибриса мне было далеко, его удары были тяжелыми и быстрыми, он явно торопился сломить мою защиту, подмять, заставив отступить. Это было не слишком изящно, но нетерпение и тщеславие не давали ему размышлять дольше пары секунд. В какой-то момент я поняла, что уже почти не успеваю избежать атак. Руки и щека расцвели красными полосами. Очередной удар выбил оружие из моих рук, заставив-таки отступить, и он успел зацепить моё плечо, оставив более глубокую, чем остальные, рану.

— О-о-о, крошка, только не вздумай сдаваться слишком быстро, я еще не наигрался, — губы оборотня растянулись в гадкой улыбке, масляный взгляд мазнул по моим бедрам. — Я хотел бы подольше смотреть, как ты танцуешь передо мной, пока запах твоей кожи не испорчен страхом. Обожаю этот аромат, этот мёд, солнце и кровь, должно быть ты просто восхитительна на вкус.

Я ощутила лёгкую тошноту, в сжатой ладони появилось длинное золотое копье. В воздухе запахло опаленной кожей. Должно быть новое оружие не обрадовало Гиба, так как он ощутимо подобрался. Ненависть, пожиравшая меня, отодвинула на задний план все остальные чувства, легкая эйфория коснулась сознания, смех вырвался из горла.

— Сколько лет тебе, мой странник, если ты сгубил всех дев? — пропев строчки из песни, внезапно всплывшие в моей голове, я резко ринулась вперед, раскручивая свое оружие в руках.

Оборотень успел отскочить, но я резко выставила один конец копья, царапнув грудь мужчины кончиком. Сделав еще один обманный выпад, я снова развернула копье, ударив им плашмя по спине Гиба, тот взвыл, выгнувшись на мгновение. Даже так Ненависть оставила на нём длинный ожог. Гиб разъяренно зарычал и провел серию ударов, но я достаточно быстро парировала их, ощущая свое оружие продолжением себя.

Удар, еще удар, лезвия мечей раскалились, постоянно натыкаясь на сопротивление огненного копья, я вращала им перед собой как боевым посохом, выставляя себе защиту и имея возможность не бить напрямую, а хлестать этого идиота по незащищенным частям тела. Оборотень кричал, рычал и извивался, но тут и там натыкался на жалящий, словно рой ос, шлепок. Вскоре его терпение лопнуло, и, отбросив мечи, Гиб принял свою форму зверя, сходу набросившись на меня.

Только каким-то чудом я успела увернуться и не упасть, пропахав носом землю. Руки теряли чувствительность, мне казалось, еще немного, и их прожжет до костей, как бы я ни старалась не задерживать шест в одном положении длительное время, равномерно распределив ранения. Больно, как же больно сражаться, чувствуя эти ожоги и молясь, чтобы из-за крови оружие не выскользнуло из ладони, но ненависть, словно ненасытный монстр, гнала меня вперед, давая понять, что не отступит, пока моё сердце еще бьется.

Зверь снова подскочил ко мне, его клыки щелкнули где-то у правого уха, я успела отклониться и зацепить Гиба лезвием, чиркнув по боку. Мир на миг потемнел, сил оставалось всё меньше. Я попыталась бросить в оборотня проклятье, но не успела проговорить заклинание. Он знал, что я могу его оглушить или замедлить, потому не давал возможности собраться. Отпрыгнув от очередной атаки, я пошатнулась и неловко встала на одно колено. Зверь тут же метнулся ко мне, почувствовав слабость. Он не думал ни секунды, а зря. За мгновение до того, как острые зубы коснутся моего лица, я отклонилась назад, выставив своё копье. Грудь чудовища насадилась на остриё, обрушившись всем весом и не давая Гибу ни единого шанса слезть. Он взревел в последней попытке добраться до меня и царапнул лапой правое бедро, но золото лишь глубже вошло в тело оборотня. Из раны хлынула кровь, обливая мою и так грязную блузку и руки. Гиб дернулся и снова превратился в мужчину. Я скинула его с копья и убрала оружие обратно в закоулки моей души. Мне казалось, что мой враг мертв, но от него послышался тихий, булькающий смех.

— Это гордость, умереть служа высшей цели, меня будут помнить и будут оплакивать как героя, а ты-ы… — он откашлялся кровью, дыра в груди подрагивала вместе с этим. — Ты так и останешься некроманской шлюхой.

Я засмеялась в ответ, вытерев пот со лба и улыбнувшись. Подошла ближе к нему и заглянула в глаза:

— А кто тебе сказал, что я некромантка, дорогой? — в отражении его глаз я увидела золотую вспышку моих. Гибрис дернулся было в последней попытке отползти, но моя сила уже крепко вцепилась в его разум, вскрывая сознание, будто ножик красивую ракушку с жемчужиной внутри.

В мою голову пришли слова другой песни, той, которую я ненавидела очень долго за неприятные воспоминания о жизни в идеальной квартире. Если для заклинаний нужна выверенная формула слов, то для моей изощренной пытки подойдут и стихи.

— Любовь моя всегда выходила мне боком…

Я осознанно вливала силы в оборотня, не давая ему умереть, заставляя его регенерировать и отправляя его сознание в ту самую комнату в моем воспоминании. Я не знаю, насколько это гуманно, я не знаю, как сильно это его сломит, но до приезда Каина этот засранец выживет и, если повезет, расскажет о том, кто и зачем его послал сюда.

Спустя полчаса манипуляций я окончательно выдохлась и, оставив Гибриса загорать под рассветными лучами, пошла в сторону дома. Собрав слуг, я узнала, что помимо служанки на кухне, зверь убил еще пару человек — они очень не вовремя подвернулись ему под руку до того, как Милана забила тревогу. Тела убрали в подвалы, Гиба оттащили в одну из одиночных камер там же, приковав цепями к кровати. Джуд и ее сыновья прибрались в коридорах и подготовили завтрак для всех, кто не смог уснуть этой ночью.

Если бы не Ньярл, я бы отключилась еще на арене, но крохи его сил и тонна упрямства заставляли меня сначала привести в порядок поместье, проведать Милану, съесть кусок мяса, сходить в душ и обработать раны, смыв с себя чужую и свою кровь, а лишь затем, натянув на себя чистую рубашку Ганимеда вместо сорочки, упасть рядом с ним в кровать, уснув еще в полёте.

Буря прошла, и я достойно выдержала это испытание.