Времена грёз 1 том
![Времена грёз 1 том](/uploads/covers/2024-03-07/vremena-gryoz-1-tom-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Мелисса Альсури
- Жанр: Попаданцы / Фэнтези: прочее
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Времена грёз 1 том"
Дополнительная глава. Медведица
Геката
Прошло немало времени, прежде чем я смогла обуздать свой дар.
Река, что текла передо мной, была сложной и запутанной, порой изменяя свое русло от легчайшего касания к чужой судьбе или стоически выдерживая даже чудовищные жизненные обстоятельства. Я училась работать с ней, видеть, по какому пути стоит идти и какое направление выбрать, я видела крайне много, но иногда не представляла, как на это влиять. Стоило ли сказать кому-то не идти в лес сегодня, чтобы уберечь от опасности, или позволить чему-то свершиться, дабы в будущем получить от этого выгоду? Могу ли я решить, кому, когда и как суждено умереть? Стоит ли предупреждать человека о беде, и не сделаю ли я этим хуже? Имею ли я вообще право вмешиваться в чужую жизнь?
Для ребенка эти вопросы были слишком сложны, и первые годы я могла лишь наблюдать за происходящим, стараясь подмечать закономерности и выводы. Мне страшно было влиять на других, но со временем еще страшнее стало видеть чужую смерть, насилие и боль.
Первый срыв случился, когда мне было четырнадцать.
Помогая матери разносить лекарства, я случайно зашла на чужую свадьбу. Во дворе одного из приземистых деревянных домиков прямо под резными окнами был собран длинный стол, накрытый несколькими белыми скатертями и забитый различной едой. Жених и невеста сидели во главе стола, принимая поздравления и периодически поддерживая тосты гостей. Всё казалось идиллически прекрасным: миловидная розовощекая девушка в белом расшитом платье улыбалась празднующим, слушая пожелания счастливой семейной жизни и скорого появления первенца, широкоплечий поджарый парень в нарядной льняной рубахе, сидевший рядом, любовно обнимал свою невесту то и дело целуя ее под счет гостей.
В общей суматохе послышалась игра гармони, новый громкий тост и хохот. Оглядевшись, я попробовала найти мать невесты, которой была обязана отдать травы, но женщина нашла меня скорей, подхватив под руку и выдергивая из пустившейся в пляс толпы.
— Ай, ведьмина дочка! Какая молодец, маме помогаешь?
— Д-да, вы просили передать…
Неловко протягивая висевшую на локте корзинку, я почувствовала, что женщина тянет меня к молодоженам.
— Да не торопись ты, присядь, угостись, да поздравь молодых. Ой, а ты ведь можешь благословить их? Ну, чтоб ребеночек быстрее родился, да не хворали оба.
— Н-нет, простите, я еще ничего не умею.
— Ой да глупости, ты ж смотри, какая взрослая, саму скоро замуж выдавать. Ты главное слово доброе скажи, ведьма она и есть ведьма.
Меня шустро притащили к невесте, выдвинув к ней, как на эшафот. Девушка несколько удивленно взглянула на меня, но, узнав, вновь расплылась в улыбке, ожидая поздравлений. Неловко замявшись, я почувствовала, как быстро опустела моя голова, не давая мне выдавить даже коротенького пожелания.
— Я… я… поздравляю вас…
Шум вокруг нарастал, за спиной, словно охранник, встала мать невесты и, сжав мое плечо, попыталась подбодрить, но сделала только хуже. Желая провалиться сквозь землю от стыда, я опустила взгляд и вновь попыталась подобрать слова.
— Ой, как засмущалась, не переживай, все хорошо.
Девушка развернулась ко мне от стола и взяла за руки, заглянув в глаза, и едва я увидела их, как тут же предо мной предстала чужая река.
— Он тебя сегодня же побьет, счастливы вы никогда не будете, а ваш первенец хилый родится и через седмицу умрет.
Я ощутила, как по щекам пробежали слезы и не сразу поняла, что огласила предсказание вслух. В ужасе взглянув на меня, невеста медленно отпустила мои руки и отодвинулась, словно от прокаженной. В мгновение ока гости рядом с нами изменились в лице и прекратили танцевать. Музыка быстро смолкла, а среди присутствующих кто-то эхом передавал мои слова.
— Да как ты смеешь!
Женщина позади резко дернула меня за косу, оттаскивая от молодоженов. Жених, опрокинув стопку, встал из-за стола и, грозно набычившись, направился в мою сторону.
— Язык твой поганый укоротить следует!
Всхлипнув, я попыталась высвободиться из чужой хватки, но мать невесты лишь сильнее намотала на руку мои волосы.
— Как тебе не стыдно, змеюка подколодная, на других наговаривать?!
— Отпустите, прошу, я не хотела…
— А ну возьми свои слова обратно!
— Да из нее всю дурь выбить надо!
— А ты чуть, что сразу кулаками машешь? Ой не зря ведьма про тебя такое сказала!
— Да я…
Среди гостей пошли волнения, одни начали спорить, другие обсуждать жениха. Пара человек попытались освободить меня и не подпустить мужчину, из-за чего быстро началась потасовка. Пользуясь случаем, я достала из корзины серп для трав и срезала косу как придется, освобождаясь от захвата и ныряя под стол, подальше от лишних глаз. Снаружи послышались крики, на столешницу что-то упало, драка перерастала в бесцельный мордобой.
— Где эта паршивка?!
— Сбежала девка!
Сжавшись в комок и надеясь, что меня не найдут, я пережидала общее сумасшествие, проклиная себя за свой дар и за длинный язык.
— Где моя дочь?
Голос мамы прозвучал словно гром среди ясного неба. Гости, услышав ее, быстро затихли и замолкли, не решаясь навлечь на себя ведьмин гнев. Где-то в доме послышался плач девушки и тихие увещевания ее подруг.
Робко выглянув из-под стола, я встретилась с ненавидящим взглядом матери невесты и едва не спряталась обратно.
— Гета!
Марья быстро подлетела ко мне и, помогая встать, с удивлением взглянула на мои неровно срезанные волосы.
— Что это?
— А она сама их срезала!
Женщина бросила мою отрезанную косу на землю и гордо сложила руки на груди. Мама, взглянув на длинные черные волосы, служившие мне напоминанием об отце, поджала губы и грозно подняла взгляд.
— Ох и аукнется тебе это. Не увидишь больше своих волос, и дочери передай, чтобы не ходила ко мне за мазями от синяков.
Голос Марьи был спокойным, но жестким, словно сталь. В нем не было и намека на сожаление или сочувствие.
— Да как ты… Эта мерзавка мою дочь прокляла!
— Гета всегда говорит правду и лишь то, что предначертано в чужой судьбе, а коли не нравится, защити свою дочь и поменяй ее жизнь.
Мама крепко сжала мою ладонь и молча повела домой, позволив себе расслабиться лишь в родном дворе.
— Будут еще докучать, бросим все и уедем к отцу, надоели мне эти гордецы хуже горькой редьки.
Сжимая ее руку, я чувствовала, как все опасности мира расступаются перед упрямством и силой мамы, под ее защитой мне становилось намного спокойнее, будто с ней я могу совладать с чем угодно.
С тех пор Марья немало времени потратила, чтобы научить меня подбирать нужные слова, не говорить что-то напрямую и учитывать то, как может отреагировать человек на плохие известия, а самое главное не рассказывать будущее, пока меня об этом не спросят.
Я видела в матери целый мир и годами слушала ее наставления, а когда пришло время, постепенно забрала на себя большую часть работы с хозяйством и ведьмовством. Мне казалось, что так могло продолжаться вечно, и мы будем столетиями жить на отшибе нашей деревни, лишь время от времени навещаемые отцом, пока в очередной его приезд я не заметила едва скрываемую боль в его глазах.
Моя мама не молодела и не была магичкой, в отличие от нас. В рыжие локоны прокралась седина, а возле глаз поселились гусиные лапки. Для меня это было незаметно, ведь я была с Марьей постоянно, но Ньярл с каждым приездом видел все больше изменений.
Его статная сильная ведьма усыхала с каждым прожитым годом и, несмотря на долгие уговоры, отказывалась взять кровь мага, чтобы хоть немного продлить свою молодость. Мама видела в старости единственно верный для себя путь, и сколь бы больно для нас это не было, считала, что все идет правильно.
Долгое время я отказывалась заглядывать в ее реку, обманывая себя и доказывая, что мне еще рано беспокоиться о судьбе Марьи, пока здоровье ведьмы не начало все чаще страдать. В какой-то момент даже ее простуда начала не на шутку пугать меня.
В очередной закат лета я все же собралась с духом, желая достойно подготовиться к зиме, и взглянула в будущее матери. Среди холодных ночей и высоких сугробов обрывалась ее река. Реальность обухом ударила по голове, заставляя взглянуть правде в глаза. Моя милая матушка уже давно не была рыжей лисицей, ее тонкие руки стали слабы, глубокие складки залегли возле губ, усталость не пускала в лес, а дрожащие пальцы потеряли былую ловкость. Передо мной в полной красе предстала старушка: невысокая и все еще бойкая, но безнадежно увядшая.
Поняв это, я вновь бросилась умолять Марью взять хотя бы немного своей крови, чтобы магия в ней продлила жизнь дряхлому телу, но мама отказала, а узнав, что я заглянула в ее будущее, еще и отругала меня за это.
Почувствовав себя снова ребенком, я в обиде на весь мир бросилась к брату, надеясь, что хотя бы он сможет что-то придумать, но парень лишь качал головой и пожимал плечами. Пришлось смириться с текущим положением дел и выбором ведьмы, но боль, разъедавшая меня изнутри, словно болезнь, не давала мне покоя. С нарастающей тревогой я провожала дни, недели, а затем и месяцы, ощущая, как невидимые часы отмеряют остаток маминого времени. Ей становилось все хуже, ноги все чаще ныли и в какой-то момент отказались поднимать Марью с постели. Мне с братом оставалось лишь ухаживать за нашей старушкой и надеяться, что силы к ней еще вернутся.
В один из таких дней мама спала дольше обычного, и я уже начала волноваться, проснется ли она вообще.
— Вась, мне так страшно, почему ей стало хуже?
Пересекая кухню в очередной раз, я помешала укрепляющий отвар на печи и, не находя успокоения, бесцельно ходила из угла в угол. Брат, сидя на лавке рядом со мной, потупил взгляд, и этот жест мне от чего-то не понравился.
— Чего глаза прячешь? Если знаешь что-то, то выкладывай, не молчи.
Нервно теребя в руках кухонное полотенце, я остановилась напротив Васьки и ожидающе посмотрела на него.
— Ну?
Брат замялся сильнее и покачал головой, врать он не умел, но каждый раз, когда он пытался что-то скрыть, предпочитал молчать до последнего.
— Васька! Ну-ка признавайся, что натворил?!
Парень втянул голову в плечи и боязно на меня посмотрел. Мне показалось, что мои нервы натянулись, словно гитарная струна.
— Я ведь и сама могу посмотреть, мне несложно.
Сощурившись, я в упор глянула на брата и тот, вздрогнув, вцепился в подол моего платья. Робким и ломким голосом он попытался что-то сказать, но у него не вышло, вместо этого он пальцем очертил в воздухе круг и показал в сторону маминой спальни.
— Она попросила тебя перевернуться?
— Да.
— Но в кого?
Выдохнув, Васька показал пальцами рога на голове.
— В демона?
— Да.
Сжав в руках полотенце, я чуть не задохнулась от накативших на меня злости и отчаяния. Глаза защипало, и волнение последних дней окатило меня с новой силой, как ледяной прилив.
— Сколько же ты сил у нее забрал…
— Прости.
Не сдержавшись, я дала брату пощечину, не в силах совладать с собой.
— Не смей извиняться передо мной! Ты знал, как ей плохо, и все равно украл ее силы! Чудовище, высасывающее ее жизнь, ты права не имел так поступать!