If we could turn back time

— Мне кажется, это лишнее, Альбус, — до этого сидевшая молча бабушка ответила лишь на прямой вопрос директора и с нескрываемой неприязнью. — Я более чем уверена, что мы с Джеромом делаем всё необходимое для здорового развития нашего внука. И ранний всплеск магии — тому пример.

— Да-да, конечно, ты права, Августа, — Дамблдор словно нехотя убрал палочку назад, но Невиллу показалось, что тот сделал ей какое-то движение, и через секунду понял, что оказался прав.

— Да как вы смеете, Альбус! — бабушка фурией вскочила с дивана, разъяренно глядя на старика. — Я не дала согласия на использование магии к своему внуку, но вам наплевать и вы всё равно применили какое-то заклинание!

— Обычное диагностическое, Августа! — Дамблдор в защитном жесте поднял ладони, уже без палочки.

— Да мне наплевать, Альбус, — леди Лонгботтом была страшна в гневе. Она так и не простила Дамблдору состояния, в котором оказался её сын, потому что слепо верил директору. — Выметайтесь из моего дома, и чтобы духа вашего больше здесь не было! Лотти! — эльф появился перед ней с громким хлопком. — Проводи нашего гостя, к Мерлиновой бабушке. Вам здесь больше не рады, Альбус.

Бабушка одернула платье и гордой походкой направилась из гостиной, уводя за руку Невилла. Тот обернулся, чтобы увидеть пронзительный взгляд голубых глаз, которые смотрели с неприятным удовлетворением ему в спину. А затем за ними закрылась дверь.

По лестнице наверх они шли молча, в тишине же прошли мимо перешептывающихся портретов, кому донесли известие о стычке с директором их соседи, и, только закрыв дверь комнаты Невилла и усевшись в одно из кресел у окна, Августа заговорила.

— Невилл, каким тебе показался директор Дамблдор? — она неприязненным взглядом провожала фигуру в фиолетовой мантии, которая удалялась по главной дорожке мэнора за пределы анти-аппарационной зоны.

— Неприятным, — честно ответил тот, усаживаясь напротив бабушки, в кресло деда, — он говорит одно, а делает другое. И слишком наигранно улыбается.

— Да, я согласна. И я очень рада, что ты это заметил, — с тяжёлым вздохом бабушка потёрла виски, и рядом с ней почти тут же появился её личный эльф, принося небольшой фиал с лечебным зельем. — Прости, пожалуйста, что я вышла из себя, но я не доверяю директору после того, что случилось с Фрэнком... — она замолчала, печальным взглядом глядя в пространство, поглощённая своими воспоминаниями. — Твои родители были и остаются хорошими людьми. Но не совершай их ошибки, прошу тебя! Не доверяй директору и по возможности старайся держаться от него подальше.

— Хорошо, бабушка, я постараюсь не связываться с ним, обещаю, — Невиллу легко было дать такое обещание, потому что он и сам больше не доверял директору так слепо, как делал это в прошлом.

— Семья Лонгботтомов всегда придерживалась нейтралитета, и это позволяло нам переживать любые конфликты. Восстания гоблинов, магические войны, Тёмные Лорды — мы всегда оставались в стороне, и это позволяло нам сохранить наш род. И твой отец, к моему глубокому сожалению, стал первым, кто эту традицию нарушил, — бабушка с горечью смотрела на свои переплетённые пальцы, не поднимая взгляда на внука. Визит директора дался ей тяжело, пробудив болезненные воспоминания. Невилл придвинулся к ней чуть ближе и накрыл ее сухие руки своими, поймал печальную улыбку. — Ты хороший мальчик, Невилл, и очень похож на Фрэнка.

Раньше это сравнение звучало от бабушки в несколько ином ключе и, чаще всего, не в пользу Невилла. Убитая горем после смерти мужа, Августа идеализировала своего сына и всячески хотела, чтобы Невилл стал его копией — таким же смелым и сильным. Но тот был трусоват и не отличался никакими выдающимися достижениями, чем всегда её расстраивал. Но сейчас перед ним сидела не та Августа Лонгботтом, которую он знал. В этой бабушке ещё не умерла вся человечность, уступив место только строгому воспитанию и вечным сравнениям внука с его отцом. Это была просто побитая жизнью женщина, всё ещё горячо любящая своего внука, мужа и сына с невесткой.

— Но я очень надеюсь, что ты сумеешь избежать его судьбы. Не верь директору так слепо, как это делал твой отец. Не вступай в его тайные организации, которые настолько не тайные, что все о них знают. И цени прежде всего свою жизнь. Не разбрасывайся ею во имя «всеобщего блага», о котором соловьём разливается Дамблдор, — последние фразы бабушка произносила, глядя Невиллу в глаза, в надежде, что тот поймёт её. И он действительно понимал. Это был первый раз, когда он слышал от бабушки подобные слова, но догадывался, что она всегда хотела ему их сказать, но в прошлой жизни — не пришлось.

— Конечно, бабушка, я же у вас один, — улыбнулся он и тепло обнял её. Та тихонько засмеялась, обнимая внука в ответ. Всё было хорошо.

* * *

За ужином о визите беспардонного директора рассказали и деду, который весь день пропадал сначала в своей лавке, а затем в лаборатории.

У Джерома Лонгботтома был небольшой магазинчик с зельями в самом начале Лютного переулка. Так как его товары были специфичными и часто варились на заказ, ему не нужно было расположение в Косом переулке, так как большинство клиентов либо были постоянными и заказывали зелья совой, либо могли и зайти в лавку, зная, что до неё от Косого переулка буквально рукой подать. Талантливый зельевар, вовсю развивший свой Дар, Джером Лонгботтом был очень уважаем в магических кругах. Конкуренцию в Англии ему составляли разве что Гораций Слагхорн, до недавнего времени занимавший пост преподавателя зельеварения в Хогвартсе, а также юный мастер зелий Северус Снейп, о котором Джером знал ещё непозволительно мало, преимущественно из «Вестника Зельеварения», но надеялся это исправить в ближайшем будущем.

И, в любом случае, изготовлением сложных и не очень зелий занимался именно лорд Лонгботтом. Он сотрудничал с больницей святого Мунго почти на безвозмездной основе, в надежде, что у них получится найти лекарство для его сына с женой, а также тесно общался с другими чистокровными семьями, варя им зелья на заказ. В его лавке всегда работало несколько его учеников, готовых принять заказ, а также сварить несложные зелья. Джером курировал их работу, появляясь в магазинчике раз-два в неделю, тогда как самыми сложными зельями он занимался сам, в домашней лаборатории.

Насколько помнил Невилл, «Котел Лонгботтомов» не закрылся после смерти деда, но изрядно подрастерял клиентов, и бабушка тратила очень много сил, чтобы удержать магазин на плаву. Однако поняв, что внук не перенял талант деда к зельям и вообще боялся подойти к котлу после уроков Снейпа, она была вынуждена закрыть лавку, поскольку некому было наследовать семейное дело. Лавка зельевара была превращена в банальную аптеку, вот так и закончилась эпоха Лонгботтомов-зельеваров.

Самое интересное, что в сидящем за столом истинном английском джентльмене (1) никто бы на первый взгляд не распознал зельевара. Сухой и поджарый волшебник пятидесяти лет — он был на десяток лет младше своей супруги. Каштановые волосы, едва тронутые сединой, были собраны в хвост, из-под густых бровей смотрели пронзительные синие глаза, а в густых усах и недлинной и аккуратно подстриженной бородке пряталась лукавая улыбка. Он был хорош собою, особенно в классическом костюме, и в молодости мог бы похитить много сердец, но был верен своей невесте, помолвку с которой заключили, когда он учился на четвертом курсе. Так что вместо разбивания девичьих надежд он ударился в науку, чтобы развивать свой Дар зельевара. И пока его однокурсники гуляли в Хогсмиде, он дни и ночи проводил в лаборатории, занимаясь с профессором Слагхорном зельями, не входящими в программу, чтобы в кратчайшие сроки получить мастерство. И его выдавали именно руки — обожжённые различными реактивами, стёртые часами перемолки ингредиентов, с мозолями от ножей. Он искренне любил зелья и проводил за работой с ними долгие часы.

Но вот что Джером не любил, так это конфликты интересов. Его Дар был одновременно и проклятием, потому что порой за варкой зелья он выпадал из действительности, запирался в подвальной лаборатории, отдавал эльфу приказ не пускать никого и самозабвенно погружался в процесс. Но мир не останавливался, и Джером мог пропустить важные события, так как только смертельная угроза кому-то из его близких могла заставить его оставить зелье. А внезапный визит директора таковым не являлся, и он попросту его не заметил.

— Мерлин, ну, прости меня, Ави! — он уже в который раз извинялся, пока Августа рассказывала ему о произошедшем. — Ты же знаешь, я не могу прервать варку на полпути, если не хочу, чтобы мэнор взлетел на воздух.

— Конечно, знаю, Джерри, — её голос был хоть и раздраженным, но мягким, — но это не мешает мне злиться на этого интригана. Чего он хотел добиться визитом к нам домой? — она раз за разом прокручивала в голове визит Дамблдора, но никак не могла понять его мотивов.

— Хочешь, я позову целителя Филларда, чтобы он осмотрел Невилла?

Семейный целитель мог прийти по первому зову Джерома.

— Да, это хороший план, пусть проверит Невилла после первого выброса, — Августа была согласна. — Да и мало ли, что хотел наколдовать наш любезный господин директор. Мне не понравился его повышенный интерес к нашему внуку.

— Согласен с тобой, дорогая, — Джером также был серьезен. — Свяжусь с ним сразу после ужина.