If we could turn back time

Затем эти кадры остановились, и они снова оказались в белой пустоте. Невилл хватал ртом воздух, пытаясь осознать, что он только что увидел.

— Теперь ты понимаешь, что этот ход событий необходимо предотвратить? — Смерть смотрела на него серьезным взглядом, который смотрелся чужеродно на точеном лице Беллатрикс. — Магия выбрала тебя для исправления этого хода событий, а я — лишь её глас. Твоя судьба, как и судьба всего мира, в твоих руках.

— Но это слишком большая ответственность, — возразил Невилл, — Я не герой и не спаситель магического мира. Да я даже запомнить больше десятка заклинаний не смог, как я спасу мир магии?

— Тебе и не нужно становиться спасителем. Живи своей жизнью, такой, как бы ты хотел её видеть. Меняй свою судьбу, но помни — у некоторых действий есть последствия и есть цена. За каждую спасенную тобой жизнь я заберу другую. Баланс всего сущего должен быть соблюден.

— Но это же противоречит желаниям Магии — спасти волшебников от исчезновения!

— У каждой жизни есть цена. И жизнь некоторых стоит сотен жизней других. Тогда как другая жизнь невзрачна и является лишь песчинкой в песке времени. И смертью одних ты можешь дать жизнь сотням других.

— Я опять ничего не понимаю, — Невилл раздражённо закатил глаза, а Смерть лишь усмехнулась.

— Ты поймёшь со временем. А пока запомни одно — Магии не важно, какая из сторон победит в этой войне и на чьей стороне окажешься ты. Ты лишь её инструмент, мальчик со знанием будущего, которое уже может и не случиться. Используй свои воспоминания с умом и помни, что порой взмах крыла пикси в одном лесу может привести к пожару в другом. Даже такой незначительный волшебник, как ты, может изменить ход судьбы.

Смерть начала растворяться в воздухе, и Невилл понял, что разговор окончен.

— Постойте! А как же Луна? Она же погибла вместе со мной на том алтаре, — но ответом ему была тишина, и лишь акулья улыбка Смерти, зависшая в пространстве, где была его странная собеседница, ещё несколько секунд напоминала о ней, прежде чем исчезнуть.

— Похоже, пора просыпаться, — Невилл обвёл взглядом белую пустоту и закрыл глаза.

Открыв их, он вновь оказался в своей комнате. За окном едва светало. Небо успело посветлеть, но солнечных лучей ещё не было. Старинные часы в углу показывали пять часов утра, стрелки медленно ползли по циферблату с негромким пощелкиванием. Невилл встал и подошёл к окну, раздвинув шторы. Потянул за щеколду и открыл тяжёлые ставни. В лицо ударил поток свежего ветра. На улице стоял предрассветный туман, и Невилл вдохнул воздух полной грудью, словно впервые.

Он жив. Ему дали второй шанс. Шанс всё исправить.

Невилл не считал себя героем и не был уверен, что подходит на эту роль. Но из разговора со Смертью он вынес одно — нужно, чтобы не исчезла Магия, которую хранят древнейшие и благородные дома, в том числе его собственный. Если подумать, в той войне и до неё прервалось великое множество родов: многие пали в бою или жертвами политических распрей, многие не оставили наследников, другие лишились их. Магия угасала поколениями, и всё чаще рождались посредственные волшебники вроде него самого.

Его отец был чистокровным волшебником, а мать — полукровкой. Это, конечно, не помешало Невиллу оставаться чистокровным, но всё же это наложило свой отпечаток. Его отец, со слов деда, отвергал наследие своего рода и не захотел вводить в него свою жену и ребенка по всем законам магии, так как считал это пережитком прошлого и слишком опасался нарушения закона, который запрещал магию крови. И только после того, как на них было совершено нападение, дед ввел внука в род по всем правилам, вопреки желаниям сына. Но так как ритуал был проведен спустя почти год после его рождения, Невилл рос слабым магом и очень поздно проявил склонность к магии в прошлой жизни.

Сейчас же всё уже шло иначе. Перемещение во времени спровоцировало ранний магический выброс, и Магия приняла его.

Невиллу было интересно, о чём говорила Смерть, когда сказала, что он развил только один из двух даров. Насколько он знал, Лонгботтомы были травниками и зельеварами. Но если с травологией не было вопросов — он действительно разбирался в растениях и у него, со слов Гермионы, был «зелёный палец», то в зельях он был абсолютным нулем. Дедушка обещал начать заниматься с ним, но не успел, так как погиб. Такой глупой и бессмысленной смертью. А в Хогвартсе Невилл настолько боялся Снейпа, что даже боггарт на занятии на третьем курсе принял облик нелюбимого профессора. Как тут разберёшься в предмете, если тебе даже на отработках не дают задачу сложнее отскребания котлов. Так что Невилл точно не разбирался в зельях и решил, что будет лучше посмотреть в домашней библиотеке, не было ли у их семьи каких-либо ещё даров, чтобы понять слова Смерти.

В общем, эта встреча оставила у него больше вопросов, чем ответов, и он бы многое отдал, чтобы иметь возможность задать их и понять происходящее. Но сейчас он больше хотел насладиться моментом. Невилл вдохнул пахнущий озоном, как перед грозой, воздух и улыбнулся восходящему солнцу. Начинался новый день его новой жизни. И он всё исправит.

* * *

30 июля 1988 года. Лонгботтом-мэнор

День рождения Невилла подкрался незаметно. Поняв, что правда вернулся во времени и будет снова жить, он на несколько дней просто отдался течению времени и наслаждался детством. Он снова был ребенком, с любимыми бабушкой и дедушкой. И он искренне радовался каждому дню. Копался в теплице вместе с дедом, который не мог нарадоваться, как хорошо у Невилла получается обращаться с растениями, учился под строгим присмотром бабушки, и каждый завтрак и ужин проводил вместе с ними, слушая их разговоры и ощущая себя окружённым любовью и заботой. Он был искренне счастлив.

Листы пергамента с воспоминаниями о прошлой жизни он достал всего раз, в общих чертах набросав события, которые помнил за оставшиеся пять лет, и не вдаваясь в такие подробности, как он описывал первые курсы. Он решил не напрягаться, и затем и вовсе забросил записи. Они так и остались лежать в нижнем ящике стола, запертом Тилли, а Невилл просто жил.

И вот подошёл его восьмой день рождения. Из зеркала на него смотрел взъерошенный слегка пухловатый мальчишка, с каштановыми и слегка кудрявыми волосами, тёмно-синими глазами цвета ночного неба и едва тронутой загаром кожей. На нём были коричневый джемпер, на тон темнее волос, из-под которого выглядывал воротник белой рубашки, черные брюки и коричневые ботинки, в тон верха. Невилл слегка закатал рукава джемпера и, поверх него, рубашки и, оставшись доволен, побежал вниз. Сегодня они с дедом идут покупать ему жабу!

Бабушкин подарок, цветок с хитрым названием, уже стоял на письменном столе Невилла, и они с дедом отправлялись за фамилиаром, который будет охранять этот цветок от насекомых. Невилл не мог дождаться этого дня, чтобы снова увидеть любимого питомца.

В Косой переулок они отправлялись через камин. «Дырявый котел» встретил их той же темной атмосферой и затхлым воздухом, что и в воспоминаниях Невилла. Джером приветственно кивнул бармену Тому и сразу же направился к выходу в переулок, а мальчик, подпрыгивая от воодушевления, едва ли не бежал перед ним.

До начала учебного года оставался ещё целый месяц, поэтому в переулке было не так много людей. Волшебники и волшебницы в длинных мантиях чинно прогуливались по переулку. Дед здоровался со знакомыми, с удовольствием представляя внука коллегам и друзьям, если те ещё не знали его.

Но он-то знал почти всех. Мадам Боунс — глава департамента магического правопорядка — осведомилась у деда о здоровье супруги, с которой соседствовала на заседаниях Визенгамота. Джером же поделился радостными новостями о магическом выбросе у внука и его дне рождения. Амелия Боунс поздравила мальчика в своей манере — сдержанно и даже слегка чопорно, но изъявила желание познакомить его с племянницей — Сьюзен. Невилл, разумеется, ничего не имел против, так что детали визита договорились обсудить позже, отправив сову.

На другой стороне улицы он заметил множество рыжих голов, которые точно принадлежали Уизли. И действительно, несколько макушек старших сыновей, чьих имён Невилл не помнил, послушно следовали за полной женщиной, которая уверенным шагом шла в сторону магазина уцененных товаров. Замыкал процессию отец семейства, с которым дед обменялся короткими кивками, но не стал подходить. Семейство скрылось за дверьми лавки старьёвщика, и Невилл заинтересованно подёргал деда за рукав:

— А кто это был?

— Уизли. Своеобразное семейство, не советовал бы тебе с ними общаться, — Джером поджал губы, которые чуть ли не полностью скрылись в густых усах, что в его гамме эмоций было одной из высших степеней неодобрения.

— А что в них плохого? — в прошлом Невилл не мог спросить мнения деда о своем «друге» Роне Уизли, почему сейчас ему было интересно вдвойне, одобрил бы он такой круг общения внука или нет.

— Это очень старая чистокровная семья, которая, увы, растеряла всё своё богатство: как магическое, так и финансовое. Давным-давно они нарушили клятву, и на их род пало проклятие, которое не позволяет им стать сильными магами. Ну, и деньги у них всегда утекают сквозь пальцы, — дед пожал плечами, давая понять, что больше нечего и сказать об этой семье. — Они не плохие люди, нет, но я бы не хотел, чтобы ты общался с ними. Конечно, решать тебе, но это не самое полезное знакомство.

— Хорошо, дед, буду иметь в виду, — беспечно согласился Невилл, понимая, что второй раз дружить с Роном он не намерен. Из всей рыжей семейки ему импонировала только Джинни, да и ту было сложно терпеть, когда её переклинивало на Поттере.

Вскоре они дошли до «Магического зверинца», по дороге встретив ещё нескольких знакомых. От Слагхорна, с которым они столкнулись у аптеки, деда пришлось едва ли не оттаскивать. Тому было очень интересно, почему именитый зельевар оставил преподавательскую должность в Хогвартсе. И он был очень удивлен, узнав, что её теперь занял никто иной, как Северус Снейп, один из самых юных мастеров зельеварения в Магической Британии. Тогда как сам Слагхорн решил отправиться на заслуженную пенсию и заняться наукой, оставив должность своему лучшему ученику.

Мужчины проговорили бы весь день, если бы Невилл не начал канючить, что они шли за жабой. И, спешно распрощавшись со Слагхорном, они всё же добрались до своей точки назначения.

Зверинец встретил их шумом: со всех сторон ухали совы, мяукали коты, квакали жабы. Владелец этого дурдома, мистер Доэрти, с радостью проводил их к аквариумам, где сидели самые различные жабы: от крошечных ядовитых особей до огромных валуноподобных жаб. Но Невилл лишь краем взгляда окидывал всё это квакающее многообразие, точно зная, какой аквариум ему нужен. Последний ряд, третий слева. А вот и он!

— Мне нравится вот этот! — он громко позвал дедушку и продавца к аквариуму, в котором мирно сидел его будущий и бывший друг. — Я назову его Тревор.

— О, колорадская жаба, крайне интересная особь, — продавец улыбнулся, доставая крупную коричнево-пёструю жабу из аквариума и протягивая её мальчику. — Советую быть осторожным с ушными железами, они вырабатывают сильный галлюциногенный яд. Может быть полезным ингредиентом в некоторых зельях, и это уже не говоря о коже, которую этот самец будет менять три или четыре раза в год. Стоит только отметить дополнительно крайне свободолюбивый характер этой жабы. Рекомендую приобрести самозапирающуюся переноску, а то вы буквально на секунду задумались и не закрыли — и жаба тут же сбежит.