Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки (сборник статей)

Политика идентичности и музыка в Украине после 2014 года

После альбома 2005 года Катя Chilly более чем на десять лет пропала из медиапространства — она продолжала записывать новые треки, однако почти отказалась от электроники. В 2017 году Катя вернулась в медиаполе — уже в совсем другой ситуации и в другом статусе. Она приняла участие в седьмом сезоне проекта «Голос страны», исполнив песню «Светлiца» в своей узнаваемой манере. Судьи приветствовали ее появление как возвращение звезды, которая сейчас нужна Украине, — так это сформулировал Сергей Бабкин, участник группы 5’nizza: «Ты открытие для Украины. Как ты нужна Украине, как ты нужна нам, как ты нужна всем здесь!»[193]

Восторженная реакция Бабкина и других судей закономерна: после событий 2014 года в Украине усилился запрос на новую формулу национальной идентичности — было необходимо четче артикулировать свое отличие от России как конститутивного Другого и, наоборот, продемонстрировать близость Украины Европе. Маркеры национальной и этнической принадлежности вновь приобретали политический смысл. Это выразилось и в новой волне интереса к местной народной культуре — и к музыкантам, которые так или иначе работали с ней, — в том числе к Кате Chilly[194]. Об этом пишет журналистка Екатерина Карпова, несколько заостряя различия между Украиной до и после 2014 года, в тексте про творческий путь певицы: «То, что раньше украинская культура и музыка воспринимались на уровне шароварщины, уже бесспорный факт. Только спустя годы, через стресс, всплеск патриотизма и вторжение чужой страны на нашу территорию этот стереотип ушел»[195].

Отличие от 1990-х и начала 2000-х состояло во внимании, которое оказывалось таким музыкантам на государственном уровне: поп-музыка становилась инструментом утверждения новой украинской идентичности, ориентированной на Запад. Электронная музыка при этом, кажется, теряет свою остраняющую функцию: часто электронное звучание сигнализирует о принадлежности украинской музыки более конвенциональному «западному» звучанию или подпитывает устоявшиеся стереотипы.

Отсчет этого процесса можно вести с «Евровидения-2016», на котором победила крымско-татарская певица Джамала (она же была среди судей, приветствовавших Катю Chilly). Джамала исполнила песню «1944», посвященную депортации крымских татар во время Второй мировой войны; припев певица исполняла на крымско-татарском языке. Крымско-татарская идентичность послужила платформой для критики российских действий в Крыму — это был еще один ход в войнах памяти между Украиной и Россией; между сталинской депортацией, аннексией Крыма и нынешними преследованиями крымских татар[196] проводилась параллель. В свою очередь, жители Западной Европы могли услышать в песне и рассказ о еще более актуальном для них сюжете про беженцев с Ближнего Востока.

После этого в украинских отборочных турах «Евровидения» участвовали еще несколько исполнителей — так, в 2019 году до финала добралась группа Yuko, в 2020-м предполагалось, что представлять Украину будет группа Go_A с песней «Соловей»[197]. В последнем случае речь идет уже о воссоздании менее политизированного и более стереотипного образа Украины, знакомого Европе. Солистка исполняет песню о любви, стилизованную под фольклорную, при этом музыкальную основу композиции составляет энергичный транс; происходит смешение регистров — любовная песня начинает звучать скорее как ритуальная музыка. Визуальную же часть выступления составляют стилизованные руны и различные квазиязыческие символы — камни, перья. Народная культура, как и у Кати Chilly, представляется хранилищем «истинных» знаний, но если у Кати электронная музыка корректировала восприятие народной традиции, то у Go_A трансовая основа композиции поддерживает миф о ее примордиальных качествах.

Более рефлексивное отношение между народной культурой и современностью встретим в проекте Onuka[198], участники которого включают народные инструменты в общую электронную структуру композиций; почти все песни при этом исполняются на английском. Группа уже высказывала свою поддержку государству — одно из своих выступлений в 2016 году музыканты приурочили ко Дню конституции Украины[199]. Тогда они вышли на сцену с Национальным оркестром народных инструментов: важный государственный символ, звучание цимбал, модный электронный саунд, текст песни на английском — эти элементы и представили на сцене «прогрессивную» украинскую идентичность, обращенную к Европе.

Это выступление, однако, отличается от остального творчества Onuka. В нем связь с народной культурой была выведена на первый план, однако в оригинальных композициях услышать народные инструменты — сопилки, бандуры, трембиты — бывает непросто. Вокруг них никогда не строится звучание композиции — они либо отодвинуты на задний план (как бандура в треке «Time»), либо выходят на первый лишь ненадолго, например в припеве («Misto», «Look»); при этом в клипах на эти и другие песни они присутствуют как важные визуальные маркеры. Метафору для такого использования элементов народной культуры подсказывают сами музыканты. Одна из центральных тем группы — экологические проблемы: им посвящен клип на композицию «STUM», они же питают дизайнерские решения клипа на трек «Zenit», в основе которого — стилизация народных обрядовых песен (веснянок). Экспериментальные костюмы для клипа были сделаны с помощью вещей из секонд-хенда. По словам солистки Onuka Натальи Жижченко, они призваны воспроизводить «аутентичные образы, переживающие новую жизнь»[200]; вещи, которые носили люди со всего мира не пропадают, а перерабатываются, становясь частью локального контекста, локальной идентичности. Переработка становится универсальной метафорой для многих культурных процессов — в том числе для взаимодействия локальной и глобальной (музыкальной) культуры. Украинская музыкальная традиция предстает как уже переработанная глобальными культурными процессами: в электронное звучание она включается в виде небольших, но на самом деле главных, решающих фрагментов.

Этот процесс постоянной переработки чреват возникающей асимметрией между его участниками — глобальная культура-гегемон может игнорировать вопросы локальной идентичности, как раньше это делала метрополия. Так, похоже, произошло и с «Zenit» — композиция попала в танцевальный симулятор «Just Dance 2021», однако украинская песня играет на фоне японских декораций, что возмущает украинских комментаторов[201].