Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки (сборник статей)

Трэп как объект пародии: заключение

Поскольку главный вопрос статьи — проблема культурного трансфера из одного локального поля в другое, предлагаю рассматривать не только отношение «русского» трэпа к «западному», но и проводимую рефлексию жанра пародийными средствами. Ирония над трэпом как внешнее отношение, по сути, задает границы его определения, дарует автономию, о которой писал Юрий Тынянов, анализируя литературную пародию[176]. В случае хип-хопа уместно говорить о целой цепи пародийных референций, складывающихся в своеобразную «матрешку»: так, «оригинальный» трэп эксцентрично трактует традиционный гангста-рэп; русский рэп новой школы «пародирует» трэп и попадает в зону ироничного внимания комиков и блогеров. В итоге каждую итерацию развития трэпа в России сопровождает собственный пародийный двойник, выводящий жанр в область определения его формальных и смысловых признаков. Так, Big Russian Boss и Young P&H возвели в квадрат иронию южного хип-хопа над собственным гангстерским истоком и обыграли таким образом тему трэпа первой волны. Новая школа как явление, следующее за пионерским трэпом, и вовсе стала предметом широкой публичной рефлексии, увенчанной эксплуатацией образа фрешмена Филиппом Киркоровым в клипе к песне «Цвет настроения синий» (2017). Наконец, финализирует отрыв трэпа от субкультуры современная ситуация, в которой различие среди исполнителей на уровне символического порядка — принадлежности к «культуре» — уже не имеет особого смысла. Если в случае с Киркоровым происходящее еще можно уложить в рамки пародийной интерпретации новой школы, то пример Моргенштерна, использующего трэп просто как востребованную на рынке форму без всякой позитивной ссылки на культурный контекст, свидетельствует уже о крахе системы рэпа (по аналогии с тыняновской «системой литературы») как символически важного референта.

Таким образом, трэп, начинавшийся на российской почве как «новое слово» в хип-хопе, превратился за несколько лет из малопонятного экзотического стиля в набор принципов музыкального продюсирования, широко востребованный на рынке. Такая мутация была, по-видимому, заложена в сам жанр, который и в оригинальном изводе противопоставлял требованию аутентичности, исходящему от хип-хопа, свою синтетическую природу. Это не означает, что субкультурный трэп сегодня перестали производить[177], однако теперь он определенно существует вне того утверждавшего новизну манифестарного жеста, который был свойственен российской новой школе 2010-х годов.

Константин Чадов «Я прикинусь иностранцем»: фольклорная традиция и национальная идентичность в постсоветской электронной музыке