Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки (сборник статей)

Алкошансон, панк-рейв и иллюзия примитива

На мой взгляд, иллюзия простоты творчества «Ленинграда» и Little Big складывается из следующих параметров: образ лирического героя, тематика песен, интонационно-жанровая и языковая основа стилей обеих групп.

Оба фронтмена — Илья Прусикин и Сергей Шнуров (по крайней мере на раннем этапе карьеры) — работают на создание образа альфа-самца с очень ограниченным кругом потребностей и проблем, движимого исключительно базовыми инстинктами. Лирический герой Шнурова играет в мачо с гипертрофированным либидо («Я мужчина, секс-машина»[364]), но при этом совершенно финансово несостоятельного босяка с алкогольной зависимостью («Я лично бухаю»[365]). Герой Прусикина тоже часто решен в духе агрессивного и помешанного на сексе мачо (My dick is big, it’s very very big[366]), но более лощеного, которому не чужды эстетские замашки, нагляднее всего проявляющиеся в видеоклипах («Skibidi», «Faradenza»). Типаж героев Шнурова и Прусикина напрямую соотносится с понятием показательной мужественности, которая «самим фактом своего представления четко обозначает сфабрикованную, замещающую, призрачную природу этих [половых] признаков»[367].

Тематика песен обеих групп закономерно связана с обликом лирического героя и основывается на неумеренном потреблении алкоголя, беспорядочном сексе и проявлениях насилия. Впрочем, асоциальное поведение не подается как «правда жизни», оно напрочь лишено документальности, так как воплощается в заведомо развлекательной эстетике, служит отправной точкой для ироничной игры с контекстами. Кроме того, операция по прочтению авторского замысла (тоже в духе постмодернистской эстетики) отдается полностью на откуп слушателю-зрителю, который волен принимать сюжеты песен как «за чистую монету», так и, например, за высмеивание устаревших норм морали — а может, вероятно, и вовсе устраниться от подобного анализа.

Иллюзию простоты утверждают и интонационно-жанровые корни музыкальных стилей двух групп. Обе с разных сторон обращаются к эстетике панка (ска-панк у «Ленинграда» 2000-х и панк-рейв у Little Big), но воспринимают панк не как протестный стиль, а скорее в качестве пространства для неограниченного самовыражения. Как говорил в 1995 году лидер группы Talking Heads Дэвид Бирн, «панк не был музыкальным стилем или по крайней мере не должен был им быть. Это было больше похоже на установку „Сделай сам, так как это может сделать кто угодно“. Если ты умеешь играть на гитаре только две ноты, ты сможешь придумать способ сделать из них песню»[368].

Помимо ска-панка в музыкальном генезисе песен Сергея Шнурова отчетливо слышны интонации и жанры городского фольклора начала ХХ века, который тоже нередко обвиняли в примитивизме[369]. В свою очередь Little Big активно работают с рейвом, в котором необычная, «навороченная» аранжировка трека часто балансируется предельно простой, мотивно-лапидарной интонационной структурой[370].

Наконец, простым, вплоть до примитивности, кажется язык песен обеих групп. Тексты производят впечатление эстетически необработанной, разговорно-жаргонной речи, ни в коей мере не претендующей на поэтический статус. Кроме того, фирменным приемом Шнурова является обильное использование нецензурной лексики, что сразу задает определенный регистр. Английский язык, на котором преимущественно поют Little Big, для части аудитории, возможно, скрадывает стереотипность текстов и не менее обильное присутствие в них обсценной лексики. Но, как замечает Марко Биазиоли, «эти короткие, прямолинейные и простые песни сочинены со стереотипными „славянскими“ ошибками (отсутствие глагола „быть“, отсутствие артикля) и исполнены с нарочитым русским акцентом, что увеличивает их доступность»[371]. Таким образом, «варварский» английский тоже работает на иллюзию незамысловатости творчества Little Big.

Однако все вышеперечисленное — лирические герои, сюжеты, музыка и слова песен «Ленинграда» и Little Big — на поверку оказывается отнюдь не такими прямолинейным и однозначным ходом. За показательной простотой проглядывает второе дно, а между музыкальной и текстовой частями нередко обнаруживаются хорошо продуманные противоречия.

В дискографии «Ленинграда» есть даже такие песни, как «Мне бы в небо» (2002), совсем не карнавально-разухабистые. В «Мне бы в небо» присутствуют стандартные темы избегания проблем посредством алкоголя и наркотиков («Можно жить так, но лучше ускориться. /Я лично бухаю, кто-то колется»), обрисовывается неприглядность окружающей среды и вынужденная агрессивность («Новые районы, дома как коробки́. / Хочешь жить — набивай кулаки»). Единственный выход из этой безысходности главному герою видится в скорейшем уходе на небо, то есть в прощании с жизнью («Мне бы, мне бы, мне бы в небо»). Но это эсхатологическое настроение весьма неоднозначно сочетается с музыкой. Мелодия заглавного лейтмотива поначалу топчется на трех нотах в пределах терции, вполне отвечая хандре и усталости от жизни лирического героя. Но затем, после отчаянного широкого скачка на уменьшенную октаву, она стремительно скатывается вниз, намекая на то, что «полет в небо» так и останется мечтой. Ритмическая основа и мелодии, и аккомпанемента изобилует паузами и залигованными нотами[372], которые подспудно тоже говорят о неосуществимости желаний героя: на самом деле ему все-таки слишком дороги его земные переживания (недаром в ритме аккомпанемента отчетливо воспроизводится биение сердца). Постоянное возвращение мелодии к стартовым трем нотам — знак того, что и на небе, вероятно, будет ничуть не лучше, чем на земле; в небо можно лишь собираться, монотонно бубня «мне бы, мне бы, мне бы», и мечтать о полете, «зависая» в конце фразы на длинной ноте.

Схожее, хотя и более прямолинейное, противопоставление сюжета песни характеру ее музыки встречается в композиции «Love Is Dead» (2018) группы Little Big. Ее сюжет переосмысливает знаменитый лозунг хиппи — Make love not war. Главный художественный эффект строится на том, что бесповоротное разочарование в любви и призыв к войне (Not love, make war) озвучивается умиротворенной, мажорной, наивно-светлой музыкой, и только постоянно всплывающее трезвучие шестой пониженной ступени намекает на некий изъян в идеалистически звучащем медитативном универсуме[373].