День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Более того, и козел, которого убивали в тот самый день, и животные, которых резали регулярно в течение всего года как жертву за грех, не несли «наказания» вместо людей. Жертва за грех была знаком покаяния за случайные грехи: за плохие поступки, которые человек не намеревался совершить или намеревался, не зная, что это грех. (По установлениям, если человек знал и намеревался совершить грех, жертвы в такой ситуации не приносятся. Такие поступки следует наказывать, а не прощать.) И когда Павел в Римлянам 3:25 говорит, что Бог сделал Иисуса hilastērion, он не имеет в виду, что Бог наказал Иисуса за грехи Израиля или мира. Если бы он хотел сказать это, он не стал бы использовать такие слова, которые указывают на День искупления. Речь там о другом.

Этот вывод подкрепляют два других соображения. Во-первых, как мы уже отмечали, ссылаясь на 5:9, Павел не намеревался в этом отрывке говорить о том, что наказание, готовое обрушиться на грешников, – «гнев» из текста 1:18–2:16 – вместо них понес на себе Иисус. В 5:9, как и в 1 Фессалоникийцам 1:10 и 5:9, «гнев» все еще дело будущего, а те, кто в Мессии, будут избавлены от него; а текст 3:21–26 говорит о том, что происходит «в настоящее время» (обратите внимание на слова «но теперь» в стихе 21 и «в настоящее время» в стихе 26). Когда в 5:9 Павел говорит, что «нас объявили оправданными кровью его», он указывает на предварительное условие спасения «от будущего гнева», но не заявляет, что это спасение уже произошло. Глядя на будущее в 8:3–4, он говорит о Боге, осуждающем грех во плоти Мессии, так что уже «нет осуждения». Это слова о последнем судном дне. Идея заместительного наказания, которую, как мы видели, Павел заботливо помещает в контекст долгой истории Израиля и странного действия Закона, есть та истина, к которой стремится текст 3:24–26. Но когда мы преждевременно вносим идею «искупительной жертвы» в этот отрывок, это мешает понять и его, и доктрину.

Есть и другое указание на то, что в 3:25–26 Павел не хотел сказать, что Бог наказал Иисуса за грехи людей. Он говорит о том, что Бог «простил» прошлые грехи по своему anochē, своему «долготерпению». (Буквально можно было бы перевести: Бог «прошел мимо» грехов, оставил их без внимания. Трудно сказать, есть ли тут аллюзия на Исход. В английском языке существует тесная связь между passing over [ «переход», «прохождение мимо»] и Passover [ «еврейская Пасха», «Песах»], но ее нет в греческом.) При обычном толковании в свете теории «договора дел» читатель полагает, что речь тут идет о том, как наказываются грехи. Но вся суть слова anochē в том, что грехи не наказываются. В Римлянам 2:4 Павел спрашивает воображаемого собеседника, не пренебрегает ли тот в своем высокомерии «богатством благости Его и незлобием (anochē) и долготерпением», которые должны вести к покаянию. Наказание последует в будущем, если упустить нынешние возможности: «по ожесточению твоему и нераскаянному сердцу ты накапливаешь себе гнев на день гнева» (2:5). В нашем же отрывке речь идет не о том, что это наказание пало на Иисуса, но скорее о том, что Бог «закрыл глаза» на накопившиеся грехи. Он, как Павел говорил в Афинах, оставляет без внимания прошлое (Деян 17:30).

Павел не говорит тут, что Бог наказал старые грехи – будь то Израиль или язычники, – и тем более не говорит, что это наказание понес Иисус. Тут нет ни слова о том, что такое наказание истощило Божий гнев. Это, как мы видели, сделало бы текст 5:9 крайне странным. Вместо этого он говорит, что Бог сознательно оставил без внимания «прошлые грехи». Нельзя также понимать – хотя толкователи часто идут этим путем, да и сам я думал подобным образом раньше, – «долготерпение» Божье в том смысле, что Бог просто отложил наказание за прежние грехи, чтобы потом взвалить его на Иисуса. Вероятнее всего, Павел тут говорит о прошлых грехах Израиля. В Мессии Бог показал верность завету через Израиль для мира и ради этого отодвинул «прошлые грехи» в сторону.

Во-вторых, тут «меньше того», что обычно воображают, и по другой причине. Кроме того, что слово hilastērion отнюдь не указывает на «искупительную жертву», на то, что Иисус наказан за грехи других, есть и еще одно обстоятельство. Стоит нам отложить в сторону старые подходы к пониманию текста, и мы начнем видеть совершенно иную картину. Павел, указывая на ритуал жертвоприношений Древнего Израиля, использует язык еврейского богословия Храма. Нам кажется, что он завел разговор на новую тему, но для него это вторая природа. Мы привыкли думать, что Послание к Евреям – главная книга в Новом Завете, где говорится о значении Храма (или в данном случае скинии в пустыне) для христиан. Однако в Послании к Римлянам богословия Храма больше, чем кажется, и наш отрывок, как я думаю, говорит о том же. В том мире люди думали, что Храм (или скиния до него) должен быть местом пересечения неба и земли; проблема состояла в том, что такое пересечение было крайне опасным событием. Идея kappōreth, hilastērion как места встречи и как места очищения есть точный ответ и на это предназначение Храма, и на проблему.

Павел говорит об этом hilastērion в 3:25, что его сделал, «поставил» Бог – и разумеется, этот hilastērion не что, а кто: это Иисус. Слова Павла тут прямо соответствуют тому, что он говорит дальше: что Бог показал свою любовь через смерть Иисуса (5:8), что Бог послал собственного Сына в подобии грешной плоти и как жертву за грех (8:3) и что Бог собственного Сына не пощадил, но отдал его за нас (8:32). По Божьей инициативе было восстановлено место встречи Бога с людьми, «по благодати Божией… даром» (3:24). И это, как мы вскоре убедимся, и есть поразительная суть данного отрывка, которую часто не замечают. Ответ на проблему идолопоклонства, которое есть корень греха, – это новое откровение единого истинного Бога. Вместо идолов, которым поклонялись и Израиль, и прочие народы, Бог заново явил себя. И это явление единого Бога в действии стало обращенным ко всем народам призывом оставить своих идолов и поклоняться ему. Именно так Павел кратко передает суть своего благовестия в 1 Фессалоникийцам 1:9. Та же мысль, как я думаю, стоит в центре и нашего отрывка.

Но сейчас нам надо вернуться к вопросу о том, как сказанное Павлом в Римлянам 3:24–26 соотносится с проблемой греха. Как мы видели, в эпоху Второго Храма надежда на великое избавление, на новый Исход, включала в себя надежду на окончательное «прощение грехов». Еврейская Пасха не была сама по себе праздником «искупления». Верно и то, что День искупления сам по себе не был посвящен освобождению из рабства и победе над враждебными силами. Но ситуация, в которой Израиль жил со времен Вавилона до времен Иисуса и далее, требовала, чтобы две эти вещи соединились в надежде Израиля. Путь к национальному освобождению проходил через прощение грехов: как мы не раз видели, «власти», действующие через идолов, держали тех, кто им поклонялся, в плену греха, так что решение проблемы греха и освобождение от гнета «властей» были двумя сторонами одной монеты. Вот на какой точке остановилась история Израиля. Уже недостаточно было выйти из Египта и соорудить скинию как место встречи, новый Эдемский сад, где небо соединяется с землей. Положение Израиля стало куда более мрачным: он поклонялся идолам, он согрешил и потому в конечном итоге отправился в изгнание. И потому новый Исход предполагал искупление иного рода: Бог очищает свой народ пролитой кровью Иисуса, так что можно возобновить завет, и не просто возобновить, но сделать так, чтобы он приобрел всемирный характер. (Похоже, подобная мысль выражена в 1 Ин 2:2.) И такой новый apolytrōsis требует нового hilastērion. Так будет явлена верность завету Бога Израилева, призвавшего весь мир совершать истинное поклонение.

Таким образом, этот hilastērion должен стать местом очищения. Когда смертные люди приходят в Присутствие живого Бога, они несут с собой нечистоту, в частности предельную нечистоту смерти и всего, связанного с ней. Грех важен, потому что он есть самое яркое проявление идолопоклонства. (Как ты можешь войти в Храм Божий, если ты тайно служил иным богам?) Идолопоклонство, отказ от источника жизни, влечет за собой грех, который уже дышит зловонным дыханием смерти. И смерть есть предельное отрицание благого Божьего творения – того творения, которое именно Храм, связывающий небо и землю, и должен утверждать. Но как очистить Храм, чтобы люди, пропахшие скверным запахом смерти, могли, тем не менее, прийти в Присутствие Бога? Ответ на это давали иудейские ритуалы: кровь жертв, знак данной Богом жизни, которая сильнее смерти, а потому очищает и святое место, и верующих. Очищение делает возможной встречу. Hilastērion указывает на обе эти вещи. Вот почему Павел, кратко резюмируя то, к чему приводит описанное в Римлянам 1–4, говорит в начале главы 5, что мы имеем «мир с Богом» и «доступ», через веру, в его Присутствие. Так говорят о Храме. И Павел верит, что это стало прямым следствием того, о чем он писал в главе 3.

Призвание Раба

Пытаясь понять смысл Римлянам 3:21–26, мы столкнулись с сочетанием тем, которые сложным образом перекликаются с величайшей, вероятно, частью величайших книг пророков Израиля. 40–55 главы Книги Исаии как целое посвящены явлению Божьей верности завету, ради которой YHWH ниспровергает богов Вавилона и освобождает свой народ от языческого врага. Иными словами, это ожидание нового Исхода. Но эти поэтические главы также, с начала до конца, говорят о том, что эти деяния включают в себя окончательное прощение грехов Израиля, а оно осуществится через верное послушание странной фигуры Раба, который на каком-то уровне тождественен Израилю («Ты – раб Мой, Израиль, в тебе Я прославлюсь!», Ис 49:3), а на каком-то ему противостоит, служит представителем народа и в то же время делает за него то, что тот не в силах сделать сам. В устойчивом драматизме поэтического текста все эти линии и темы переплетаются в тексте 52:7–12, где возвещается царство YHWH, и в четвертом и последнем Гимне Раба, 52:13–53:12. Если изгнание было «наказанием» за грех Израиля, это наказание теперь падает на плечи «Раба». Он представитель Израиля, его верное послушание приходит на смену неверности и непослушанию Израиля. И если изгнание было следствием идолопоклонства Израиля, «Раб» через свои действия являет «руку YHWH», показывает Бога Израилева всем народам, так что их можно теперь призвать поклоняться ему:

Обнажил YHWH святую руку Свою
пред взорами всех народов —
увидели жители всех концов земли,
как дарует спасенье наш Бог…
Но вот, многие народы удивятся, глядя на него,
цари перед ним умолкнут!
Увидят они то, о чем никто не рассказывал им,
постигнут то, о чем и не слыхали.
Кто поверил услышанному нами?
Кому явилась рука YHWH? (Ис 52:10, 15; 53:1)

Все эти темы с огромной силой перекликаются со словами Павла в Римлянам 3:21–26, так что нас не должно удивлять то, что завершая ход своей масштабной аргументации в конце главы 4, Павел вспоминает об этом тексте Исаии. В 4:24–25, усиленно соединяя разные линии своих аргументов, он ставит историю Авраама рядом с историей «Раба» и показывает, что в центре обеих стоит Иисус. Вот на что с самого начала было направлено призвание Израиля, которое он кратко описал в 2:19–20. Израиль как целое не был верен этому призванию (3:2), но ему был верен Иисус, представитель Израиля, его Мессия (3:22). Павел только что процитировал Бытие 15:6 в последний раз: Авраам верил в Бога, «и это было зачтено ему как справедливость завета». Однако, продолжает он: