День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Загадки Послания к Римлянам

Чтобы подготовиться ко всему дальнейшему, нужно сделать три предварительных замечания. Во-первых, Послание к Римлянам – это крайне изысканная и продуманная композиция, где четыре раздела (главы 1–4, 5–8, 9–11 и 12–16) работают вместе, подобно частям единой симфонии. Каждый раздел обладает собственной цельностью, своим стилем, настроением и ароматом. В каком-то смысле они совершенно не похожи одна на другую. Но в то же время их связывают общие темы, общий ход мысли и значительное число линий, которые идут по каждому разделу, тесно соединяя все Послание, несмотря на резкие остановки и перемены темпа. Каждый раздел обретает свое значение благодаря тому, какое место он занимает в общей картине. Отсюда следует – среди многого другого, – что мы не вправе рассматривать какой-либо раздел в отрыве от прочих и считать, что мы изучаем «благовестие». Любые слова Павла о смерти Иисуса есть часть более широкой аргументации, которую он развивает в данном разделе.

Во-вторых, в Послании к Римлянам нередко видели какую-то библейскую версию труда по систематическому богословию, что не способствовало его пониманию. Разумеется, нельзя сказать, что это просто Послание «по случаю», написанное наспех ради какой-то практической цели, так что оно непригодно для возведения большого богословского здания. Нет, это неверно. Но вследствие такого подхода люди видели в нем те предметы, о которых они размышляли в определенные моменты истории Церкви, такие как доктрина «оправдания» в XVI веке и позже. В результате все важные идеи догматических систем, которые «необходимо» было обсудить, «находили» в этом Послании, не считаясь с тем, о чем оно говорило на самом деле. Допустим, какой-то ребенок с волнением ожидал того дня, когда он пойдет в зоопарк и увидит там слона – и вот, в день его визита слоновник закрыт. Но он, чтобы избежать разочарования, начинает убеждать себя в том, что виденный им носорог – это на самом деле странного вида слон. Так вели себя многие толкователи. И, наоборот, они могли не замечать те идеи, которые Послание обсуждает, но которые не нашли себе места в их догматических системах. Носорога стоит увидеть ради самого носорога.

Примером первого служит то, как понимали главные темы отдельных разделов Послания. На протяжении многих лет было принято думать, что Римлянам 1–4 посвящены вопросу «оправдания», а в 5–8 речь идет об «освящении». Можно найти какие-то поверхностные указания на это в главе 6, но если видеть в главах 5–8 трактат на тему «как жить христианской жизнью» (как бы это ни было ценно для кого-то), можно упустить главное. Если мы решительно ищем слонов, это мешает нам увидеть других животных, которые также большие, серые и опасные, но имеют свои важные особенности.

Примером второго является то, что многие толкования не обращают внимания на кульминацию Римлянам 5–8 – на слова Павла об обновлении всего творения в 8:18–25. Мы старательно искали слонов (в данном случае – ответ на вопрос «как христиане попадают в рай?») и потому не заметили стоящего прямо перед нами носорога.

В-третьих, когда Послание к Римлянам говорит об обновлении творения, оно на самом деле разворачивает перед нашим взором картину того, что в данной книге я называю целью спасительного вмешательства Бога. Павел не говорит: Иисус умер, «чтобы мы попали на небо». В Послании «небо» упоминается дважды: в 1:18, где «с неба» открывается гнев Божий, и в 10:6, где Павел цитирует Второзаконие, чтобы сказать: нет необходимости «восходить на небо», чтобы свести оттуда Мессию. В понимании Павла, в полном соответствии с Откровением и другими раннехристианскими произведениями, в результате того, что совершил Иисус, возникает новое творение, новый мир «неба и земли», где люди могут вернуться к своему подлинному призванию в качестве «царства священников», «царственного священства». Об этом стоит поговорить подробнее.

Основная проблема человека, на которую Павел указывает в Римлянам 1:18, – это не «грех», но «безбожие». Дело тут, в первую очередь, не в плохом поведении (хотя оно появляется как последствие главного), но в плохом поклонении. Поклоняясь неправильному божеству, человек перестает являть мудрый порядок Бога этому миру, а вместо этого являет порядок искаженный – где вещи не лежат на своих местах, «несправедливый». Вот в чем проблема, говорит Павел: «безбожие» порождает состояние «непорядка» и «несправедливости». Поскольку такое положение противоречит подлинному положению вещей, человек подавляет истину, в том числе истину, касающуюся Бога, и порочный круг продолжает действовать: люди поклоняются ложным богам и заменяют истину ложью (1:18–26).

Можно, разумеется, кратко обозначить все последующие искажения и невзгоды в человеческой жизни словом «грех». Но сразу перескакивать сюда, не замечая, как к этому подошел Павел, значит также «не попасть в цель» при попытке понять, что он говорит. «Грех» не означает только лишь «поступки, которые Бог запретил». Это, как мы видели, неспособность быть полноценным человеком, отражающим Бога. Об этом Павел кратко говорит в 3:23: все согрешили и лишены славы Божьей. Он говорит о той славе, которой должен обладать человек в подлинном смысле этого слова. Об этой славе говорит Псалом 8: это почетное положение и ответственность за заботу о мире Божьем от имени Бога. Носить такой статус и выполнять такую задачу можно лишь при истинном поклонении истинному Богу. Это царственное призвание, которое опирается на призвание священническое.

Такое истинное поклонение, отличающееся от ложного поклонения 1:18–26, свойственно, как это понимает Павел, Аврааму, о чем говорится в 4:18–22. Результат его для тех, кто разделяет веру Авраама, таков (Павел тут употребляет культовый язык): «Мы через веру получили доступ к этой благодати, в которой стоим и хвалимся в надежде на славу Божию» (5:2) – такая «надежда на славу Божию» в иудейском мире того времени была надеждой на возвращение славы Божьей в Храм. Об этом, среди прочего, говорится в Римлянам 8, где Дух пребывает в людях Мессии, а это значит, что они не только участвуют в его «управлении» новым творением (8:18–25, продолжение 5:17), но также в его священническом ходатайстве за мир (8:26–27, что предвосхищает 8:34). Это позволяет Павлу перейти к теме молитвы, объединяющей главы 9–11, где все начинается с плача (9:1–5), переходит к прошению (10:1) и завершается хвалой (11:33–36). Это значит, что Павел показывает, как выглядит обновленное служение священника, стоящего между Богом и его народом, и воплощает это служение. И нас не должно удивлять то, что глава 12 также начинается со «священнической» темы:

Итак, призываю вас, братья, милосердием Божиим предать тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу. Такое поклонение приводит ваш ум в соответствие с умом Божиим (12:1).

И в очередной раз раздел, начинающийся с «культового» обращения, завершается подобным призывом к поклонению: все Евангелие было осуществлением обетований, данных патриархам, чтобы язычники прославили Бога за его милость (15:8–9). И нас не должно удивлять (хотя иных читателей это удивляло), что, когда Павел переходит к заключительному разделу Послания, он говорит, как был призван «к священническому служению благой вести Бога, чтобы приношение язычников было благоугодно Богу, освященное Духом Святым» (15:16). Обо всем этом можно говорить гораздо подробнее. Но такого обзора достаточно: он позволяет не забывать, что, когда Павел говорит о спасении, цель его для людей – это участие в «царском» и «священническом» служении Мессии.

Если такова цель, как она достигается? Это одна из тем Послания, связанных с нашей нынешней темой. Что в контексте сказанного выше Павел говорит о том, как именно смерть Иисуса стала решением такой проблемы (идолопоклонства и греха) и привела к такому результату?