Кощеевич и война

* * *

Когда уже в который раз попадаешь в темницу, поневоле начинаешь задумываться: а может, это с тобой что-то не так? Но Яромир с негодованием прогнал эту мысль. Ратибор был просто сумасшедшим. А Веледар — самовлюблённый болван. Что касается Радмилы… На её месте он поступил бы точно так же.

Подумаешь, острог! В целом тут даже неплохо: стены защищают от ветра, а плащ — от холода. Яромир натянул на нос капюшон и собрался было подремать: а то когда ещё такой случай представится? Вдруг его тихонько окликнули по имени.

— Кто там?

— Это мы!

С той стороны деревянной стены послышались шорох и сдавленные пререкания.

— Важен, стой спокойно!

— Не могу, мне Беляй плечо оттоптал!

— Да тише вы, дураки!

Теперь Яромир узнал голоса. Конечно, это его Волчата. Ох, плохо будет, если их тут увидят!

— Какого лешего припёрлись? — Он постарался добавить в голос строгости.

— Да мы быстренько, вот только гостинцев передать.

В зарешеченном окне на мгновение показалась веснушчатая рожа одного из близнецов, и в следующий миг на голову Яромиру упал свёрток. Внутри оказались сухари, пара кусков вяленого мяса, фляга с дивьей бражкой — ух, и забористая, аж по запаху слышно!

Неожиданно пальцы Яромира натолкнулись на что-то горячее.

— Ай!

— Это тёплые камни, — зачастил Беляй. — Заклинанием разогретые. Ну, чтоб не холодно было ночью. А там ещё ниже — целительное зелье от синяков. Допрос-то затягивается. Но мы тя не бросим, командир! Можешь на нас рассчитывать!

— Чтоб это было в первый и в последний раз, ясно вам? — Яромир как ни старался подпустить суровости, а не получалось. В душе он был очень благодарен Волчатам. — А зелье откуда взяли? У Огнеславы?…

Он хотел сказать «спёрли», но проглотил слово. С целительницей они, конечно, не ладили, но Яромиру было бы приятно, если бы та о нём вспомнила и позаботилась. Увы, ответ его разочаровал:

— Не, это Медуница сварила. И камни — тоже её работа.

— Спасибо ей. И вам. А теперь — кыш!

— Так точно!

Снаружи ещё некоторое время повозились и стихли.

— Ты чего не предупредил? — спросил Яромир у Вьюжки.

«Так свои же, — отозвался симаргл, карауливший дверь снаружи. — И пахло от них вкусненьким».

— Мясо будешь?

Было слышно, как Вьюжка облизнулся.

«Нет. Я потом на кухню схожу, я же не наказан. Зря ты не разрешил мне цапнуть воеводу».

— И какой с того прок?

«Да просто душу отвести. Заодно и сидели бы сейчас вместе. В обнимку теплее».

— Если Радмила займёт его сторону, а не нашу — разрешаю цапнуть, — улыбнулся Яромир.

Он душой почувствовал тёплую радость симаргла. Ему очень повезло с другом, с которым можно было разделить и счастье, и беду, и даже мысли. Как оказалось, Вьюжка тоже кое-что почувствовал:

«А с чего это ты о той рыженькой справлялся? Никак снюхались?»

— Ничего мы не снюхались. Фу, слово-то какое противное! Огнеслава — старшая целительница. Вот я и подумал, что зелье от неё.

«Она тебе нравится».

— Нет же!

Даже сквозь дверь было слышно, как симаргл смешливо фыркнул.

«Твоё сердце билось чаще. И если бы у тебя был хвост, ты бы им обязательно вилял».

— Эй! Лучше себе подружку найди!

«Да где ж её найдёшь? — вздохнул симаргл. — Моё племя далеко. А у нас только пастушьи собаки да огнепёски».

— М-да, печаль. Но ты не горюй. Сейчас главное — победа. А любовь — это всё для мирного времени.

«Вуф. Яр, я соскучился. Хочу к тебе. Может, подкоп?»

— Никаких подкопов! Ещё решат, что я сбежать пытаюсь… — Яромир ненадолго задумался, и тут его осенило. — Но ты можешь быть мне полезен и снаружи. Сходи потихоньку к Радмиле, понаблюдай, как там продвигается, потом доложишь.

«Будет сделано!» — обрадовался Вьюжка.

Он очень не любил сидеть без дела. Так же, как и сам Яромир.