Кощеевич и война

Глава двадцатая Ловить ворон — нелёгкая работа

— Княжич, мы там ещё наловили. Аж две дюжины. Пойдёшь смотреть?

Лис вздрогнул. Кажется, он задремал прямо в кресле.

— Да, Оджин, я уже иду.

Он зевнул и принялся натягивать сапоги.

Минуло две седмицы, как исчез Май. Когда ярость поутихла, Лис подумал: а может, беглец-то и не виноват? В колдовских книгах писали, что молодые оборотни порой не в силах сладить со своей звериной сущностью и превращаются поневоле, а потом не могут вернуть себе человеческий облик. Ещё Лис припомнил, как сам летал по небу соколиком и чуть не свил гнездо в Дивьем царстве. Вдруг с Маем произошло нечто подобное? Если так, значит, друг попал в беду, надо его выручать. И теперь навье воинство по приказу княжича снова ловило ворон — в самом прямом смысле.

Каждый день ему приносили новых птиц. Лис самолично осматривал каждую и огорчённо вздыхал: опять не та! Всех ворон, осмотренных княжичем, помечали колечком и отпускали.

Про приметное белое перо он решил не рассказывать. Оно ведь и выпасть может. Как в таком случае он узнает друга, Лис не думал. Просто узнает — и всё.

Пару раз в силки попадались вещуньи. Одна из них больно ущипнула Лиса за палец и обругала премерзкими словами. Вторая потребовала мяса и серебра за доставленные неудобства. В противном случае грозила предсказать что-нибудь пакостное. Ничего не поделаешь, пришлось откупаться.

Охотники старались, как могли, но всё было без толку. Впрочем, Лис не терял надежды. Сегодня из Волколачьего Клыка доставили большое навье зеркало — самое сильное из имеющихся, — и он надеялся отыскать Мая с помощью чар.

В шатёр зеркало не влезло, поэтому Лис велел построить навес на краю лагеря. Он решил, что колдовать будет ближе к ночи, чтобы никто под руку не лез. Да и вороны по темноте предпочитают спать, а не летать туда-сюда.

Для заклинания поиска требовалась какая-нибудь личная вещь Мая — из тех, что дороги сердцу. Немного подумав, княжич выбрал клинок-трость, с которым советник не расставался. Даже ночью возле постели клал — а вдруг тревога?

К ночи небо затянуло тучами, и снег повалил хлопьями, так что навес оказался очень кстати. Настраивая зеркало, Лис опять вспомнил Маржану, немедленно разозлился и усилием воли попытался выкинуть Мару из головы. Время свиданий под сенью Серебряного леса прошло. Сам лес был давно отвоёван у дивьих, и княжич больше не собирался его отдавать. Пядь за пядью он забирал себе дивьи земли, присоединяя их к Нави. Его люди пока неохотно селились в отвоёванной долине — лишь несколько племён осмелились откочевать туда из-за половодья.

Да, в Навь уже пришла весна. Захватывая чужие плодородные пашни, Лис освобождал их от гнёта вечной зимы, но сеять овёс и пшеницу пока было рановато. Приходилось ждать, пока земля оттает и проснётся после долгих холодов. И всё же подданные радовались. Оджин однажды сказал, что в народе княжичу дали прозвище Приносящий Весну, и Лису это очень польстило. Жаль, что у него самого в душе по-зимнему темно и пусто. Так не хватает лучика надежды! Но, может, когда Май найдётся?…

Лис закончил настройку зеркала, расстелил плед, уселся и положил перед собой трость так, чтобы видеть её отражение. Потом расчехлил гусли, пробежал пальцами по струнам, проверяя строй, и запел:

«Там, где слышен вороний грай, хорошо осмотрись, не зевай — загляни в закоулки души и, кого я ищу, покажи!»

По гладкой поверхности пробежала рябь, словно лёгкий ветерок всколыхнул гладь пруда. Заклинание сработало — в этом княжич был уверен. Но зеркало осталось тёмным. Может, сломалось?

Он осмотрел и прощупал каждую пядь, но не нашёл ни царапин, ни трещин. Если бы Май хотел закрыться от поисков, зеркало показало бы густой туман. Да и не был он таким умелым колдуном, чтобы противостоять чарам Лиса. В чём же дело?

Некоторое время он размышлял, согревая дыханием замёрзшие пальцы, а потом хлопнул себя по лбу: ну конечно! Нужно было сразу догадаться! Май хоть и не расставался с тростью, но вряд ли это была его любимая вещь. Хромота друга тяготила, пусть он в этом и не признавался. А Лис, не подумав, выбрал неподходящий предмет для колдовства.

Досадуя из-за непредвиденной задержки, он направился в шатёр Мая. Войдя, сразу зажёг свечи и огляделся. Внутри всё осталось по-прежнему. Казалось, хозяин ненадолго вышел и вот-вот вернётся. Тут даже до сих пор пахло полынью, которую Май любил жечь вместо благовоний.

Лис огляделся, оценивая аскетическую обстановку. Что же взять? Может, чернильницу и перо, которые советник носил на поясе? Но любил ли Май составлять доклады и писать указы? Что, если он делал это не по велению души, а чтобы помочь княжичу? Нет, лучше будет взять книгу. Читать его друг точно любил. Особенно колдовские трактаты. И всякий раз радовался, как ребёнок, когда получалось сплести даже нехитрые чары. Из многочисленных книг Лис выбрал самую зачитанную. Подумав, прихватил и чернильницу, а ещё — перчатку, шапку с фазаньим пером и перстень, который часто видел у Мая на пальце. Пусть будет на всякий случай.

Но, увы, всё это оказалось напрасно. Что бы княжич ни показывал, зеркало оставалось тёмным и безжизненным.

— Да покажи ты мне эту драную ворону! — в сердцах рявкнул он.

Перед глазами замельтешили картинки: ворона на суку, ворона на камне, ворона чистит пёрышки, ворона клюёт падаль… Зеркало очень старалось, показывая всё новых и новых ворон, пока Лис не взмолился:

— Хватит!

Это напоминало поиск иголки в стоге сена. Нужно было сузить круг поисков. М-да… Оказывается, ловить ворон — нелёгкая работа.

И тут Лис хлопнул себя по лбу во второй раз. Ведь Оджин принёс ему перо из крыла Мая. Вот он — недостающий кусочек для заклинания! Перо — это как прядь волос: не вещь, а часть самого человека. Значит, укажет безошибочно. Правда, его придётся сжечь, так что попытка будет всего одна.

Княжич помассировал виски. После стольких чар он почувствовал усталость. Да и время идёт к рассвету, скоро навий лагерь проснётся. Может, отложить поиски до завтра?

— Нет! — твёрдо сказал он себе. — Один раз я уже не успел спасти друга от смерти. Всё, что произошло дальше, — моя вина. Во второй раз такого не случится.

Лис достал трут и огниво. Для заклинания подходили только живой огонь и только что придуманная песня:

«Там, где слышен вороний грай, всё равно не верят в беду. Прилетай, мой друг, прилетай, ты же знаешь — я очень жду».

Перо вспыхнуло, словно сухая трава, и тёплым пеплом осыпалось в ладони Лиса. Зеркало мигнуло раз, другой, а потом показало дуб с раздвоенной кроной, на котором суетились не меньше дюжины ворон.

— Приблизь! — велел Лис зеркалу. То поспешило выполнить приказ чародея. Но птицы заволновались, будто почуяли слежку.

— Кар-раул! — прокричала одна из них.

Все вороны встрепенулись и снялись с места. Княжич заметил в крыле одной из них белое перо и закричал что было мочи:

— Май, это я, Лис!

Недолго думая, он шагнул в зеркало, споткнулся о раму и, перевернувшись в воздухе, шлёпнулся прямо в сугроб под дубом. В стремительно светлеющем небе, каркая, кружила вспугнутая стая.

— Май!!! — Лис задрал голову, силясь выхватить друга взглядом.

— Пр-рочь! — скомандовала предводительница стаи, и вороны полетели прочь от заката, в сторону Диви.

Лис даже вскочил и пробежал за ними несколько шагов, но ноги увязли в снегу, и он снова упал. Его душили злые слёзы. Май не вернулся, выбрав новую жизнь с вещуньями. А княжич ругал себя за опрометчивость, сидя в сугробе в каком-то неизвестном лесу. Судя по холоду — на дивьей стороне. Без запаса еды, без теплого плаща, без гуслей… И чем он только думал?!

Впрочем, он не удивился бы, если бы вдруг выяснилось, что он давно спятил от горя и одиночества. Ведь из прежних друзей на его стороне не осталось никого — кроме Смерти.