Гостеприимный кардинал

О цвете чернил в письмах Никоса Кахтитсиса

В большинстве писем чернила выцвели со временем до такой степени, что сейчас невозможно определить их изначальный цвет, так что они – вещь сама по себе странная и поразительная, – постепенно развив в себе способности, характерные только для хамелеона, стараются слиться с цветом бумаги (также неопределенным и никогда не повторяющимся в каждом из писем), на которую эти чернила положены. Неизменный цвет сохраняют только фиолетовые чернила, которые поэт использовал два раза (в предпоследнем и последнем своем письме), а также еще одни чернила сине-зеленого фосфорного оттенка (использованные один-единственный раз), они и сегодня, по прошествии стольких лет, сохраняют большую часть своего блеска и свежести. Эти чернила произвели на меня большое впечатление. Вероятнее всего, речь идет об оригинальном изобретении или об остатках старинных чернил, разбавленных чем-то для этого случая, либо это был продукт смеси разных остатков и осадков, цвет его получился совершенно случайно таким милым и ярким, что, если бы любая компания, производящая чернила, я уверен в этом, увидела их, она непременно постаралась бы их повторить и включить в свой ассортимент. Их различные цветовые переливы исчерпывают всю палитру синего цвета, начиная с темно-синего и заканчивая нежным сапфировым или цветом морской волны, и постоянно варьируются – в неизменной гармонии друг с другом, а также с желтоватым фоном бумаги – от строчки к строчке, или от слова к слову на одной строчке, или от буквы к букве в одном слове, или иногда от точки к точке в печатном знаке, придавая большую разреженность, или густоту, или насыщенность бутылочного дна и передавая порыв, с которым перо автора письма каждый раз окуналось в чернильницу, чтобы вновь напитаться и продолжить письмо.