Руфь Танненбаум

XIII

За сентябрь и октябрь 1935 года, пока однажды утром у тети неожиданно не пришла в упадок шестимесячная завивка, они посмотрели в театре следующие спектакли: Вильям Шекспир, «Макбет»; Генрик Ибсен, «Дикая утка»; Джуро Хохнемер, «Любовь в Опатии»; Мольер, «Мнимый больной»; Мирслав Крлежа, «Господа Глембаи»; Иван Павунец, «Как карлик Хрвойица перехитрил черта»; Бранислав Нушич, «Госпожа министерша»; Милан Бегович, «Американская яхта в сплитском порту». А еще они пошли как-то на «Даму с камелиями» Александра Дюма, но Руфь не впустили в театр, так как спектакль этот не для детей. Там есть и обнаженные, и двусмысленные в моральном отношении сцены, которые совсем не просто понять даже взрослым, а тем более ребенку, – примерно так продекламировал им человек на входе в театр.

– Меня очень удивляет и оскорбляет, возомнивший о себе господин, ваше мнение, что я не могла бы понять ваш спектакль, – высокомерно отрезала Руфь облаченному в ливрею хранителю благочестия, – а впрочем, я сомневаюсь, что госпожа Бисер-ка Херм способна играть, как великая Грета Гарбо.

При этих словах тетя Амалия покраснела и оттащила Руфь от входа, хотя девочке было что сказать о разнице между пьесой Микоци и фильмом, который как раз сейчас снимали в Америке, о чем уже сообщил журнал «Мир».

– Зачем ты ему сказала, что он возомнивший о себе господин?

Руфь ничего не ответила, потому что на другой стороне Илицы, там, перед книжным магазином Стиепана Кугли, появился глотатель огня.