Его бывшая жена. Последний шанс

Глава 12(1)Тимофей

Я почти уехал. Сидел в три часа ночи в зале ожидания аэропорта, пил поганый кофе. На душе - срань. Ни хрена не стало легче, хоть и убеждал себя, что станет. Опьянение её телом ушло, осталось жуткое похмелье. Я не хотел её вернуть. Сейчас, повзрослев на пять лет, но ни хрена не поумнев, я просто хотел знать, зачем она так сделала. Я мало ей давал своей любви? Денег, стабильности? Секса? Она притворялась счастливой со мной?

Пять лет назад я был слишком горд. Слишком зол. Я просто вычернул её из своей жизни даже не поговорив. И сейчас мы расстанемся снова, навсегда, но сначала я сделаю это. Мы наконец поговорим, как взрослые люди.

Я принимаю это решение и становится легче дышать. На улице залпом выпил надоевший уже, остывший кофе. Закурил. Мороз, время три утра, город спит, но здесь в аэропорту всегда движение - ожидается несколько рейсов и скоро взлетит мой. На борту самолёта меня не будет.

Я могу поехать к ней сразу, но... Мне нужно собрать мысли в кучу. А ещё я не хочу, чтобы сонная бабка была свидетелем разговора. Я дотерплю до утра. Снимаю номер в том же отеле, прошлый я успел сдать, и хорошо, запахи секса и тела Миры сейчас бы меня просто добили. Я не пью алкоголь, Я сижу в кресле и даже не думаю, хотя стоило бы. Стоило бы подумать обо всем, уехать и никогда не возвращаться.

Лиза бы сказала - я так и знала. Она бы сказала не стоит провоцировать такие ситуации. Если бы она узнала, она бы приехала. Она умела поддержать меня. Она бы сказала - Тим, не тупи. И возможно, я не стал бы тупить, я бы уехал домой. Женился бы. На ком нибудь, на той же Лизе... Нарожал бы детей, построил дом, посадил бы дерево, Как все.

Но нет, сука, я здесь.

Неожиданно для себя я засыпаю в кресле. Просыпаюсь - уже утро. Торопливо принимаю душ, снова пью кофе, кофе уже набил оскомину. Сижу в машине и курю одну за одной. Нужно подняться наверх, вдруг она спит? Сегодня суббота, я могу просидеть на улице ещё несколько часов...

И вдруг я вижу её. Из-за других машин - только голову и плечи. Мира явно спешит, а ещё - говорит с кем-то. Других людей я не вижу, значит это телефонный разговор через наушники, Я выхожу из машины хлопнув дверцей. Встаю на её пути. Успеваю даже вопрос задать, который сразу вылетает у меня из головы.

Потому, что я смотрю вниз. Там - ребёнок. Явно девочка. Маленькая, хрен знает, не умею определять детский возраст. Она вцепилась в руку Миры, глаза девочки крепко зажмурены - это хорошо видно через её очки, которые здорово увеличивают. И вдруг девочка открывает глаза. Я даже не сразу понимаю, что не так с её глазами, настолько я шокирован вообще наличием ребенка.

- Мама, - дёргает за руку Миру, - мама, это кто?

Я смотрю на ребёнка, я не могу оторвать от неё глаз. И вдруг словно громом трахнуло, я понимаю, я осознаю то, что не укладывается в голове - это дочка Миры,

- Это дядя с маминой работы, - бросает Мира не глядя на меня.

Я понимаю, что не так с девочкой. Она - белая. У неё светлые светлые глаза, вокруг них частокол белоснежных ресниц. Дочка Миры - чёртова снегурочка, даже губы у неё практически белые,

- Сколько ей лет, - спрашиваю я.

- Четыре, - резко отвечает Мира,

В моей голове щёлкает калькулятор. Девять месяцев беременности. Если бы Мира родила от меня, нашему ребёнку было бы более четырёх лет. Четыре и несколько месяцев. Но...если это не мой ребёнок, какого хрена Мира все эти дни прятала её от меня?

Девочка трёт глаза. Я вижу, как из под очков катятся слезы, сбегают вниз и впитываются в пушистый шарф. Зачем она плачет, я же не обижал её?

- Свидетельство, - отчеканиваю я. - Покажи мне её свидетельство о рождении. Сейчас же.

12.2

- Иди в задницу, Бессонов, - зло отвечает она.

Девочка поднимает заплаканное лицо и удивлённо смотрит на маму - таких грубых слов она от неё явно никогда не слышала.

А меня колотит изнутри. Я с трудом могу поверить в то, что этот ребёнок мой - мы предохранялись, но осознание того, что Мира лгала мне все эти дни давит, лишая возможности думать.

- Бабульки той тоже не существует? - я прищуриваю глаза и смотрю прямо в глаза Миры. - В чем ты ещё мне лгала? На самом деле у тебя муж есть? Может у тебя ещё парочка другая детей имеется?

- Я не обязана перед тобой отчитываться. Ты прошлое.

Она тянет девочку за руку к машине, та идёт и все время оглядывается на меня. Её лицо все ещё мокрое от слез. Это мама её так напугала?

- Стой, - жёстко говорю я.

Догоняю их в два широких шага. Сажусь на корточки перед ребёнком, пальто оседает на грязный дорожный снег, плевать. Я смотрю на девочку, её лицо прямо напротив моего. Маленькое такое лицо. Вокруг пушистая шапка темно красного цвета, и это лицо такое белое, что могло бы поспорить с январскими сугробами. Губы бледно розовые, глаза - почти прозрачные. Из-за очков и ещё слез они кажутся совсем огромными.

- Почему ты плачешь? - спрашиваю я.

- Мне больно, - тихо отвечает малышка. - Тут слишком светло.

И тогда до меня доходит - у её девочки альбинизм, Я слишком мало знаю об этой болезни и поэтому ни одна дельная мысль в голову не приходит. Я просто смотрю.

- Проклятье! - восклицает Мира.

Бросает сумки на землю, подхватывает ребёнка и заворачивает детское лицо своим шарфом.

Бежит к машине и малышка трясётся на её руках. Открывает машину, устраивает ребёнка в детском кресле, бежит обратно за сумками. Мира боится. Сейчас она меня боится. Если бы она вела себя невозмутимо, все было бы иначе. Но её страх меняет все.

- Мы поговорим, - сообщаю я, и хватаю Миру за руку. - Ты же понимаешь, что должна мне все объяснить?

- Я тебе ничего не должна Бессонов. Эта девочка моя, только моя дочка и ты не имеешь к ней никакого отношения.

- Она больна?

- Пошёл вон! - срывается на крик Мира.

Только понимание того, что ребёнок все увидит позволяет мне держать свои эмоции в узде. На самом деле мне хочется взять Миру за плечи и трясти, пока я не вытрясу из неё всю правду.

- Ты должен был уехать! — снова кричит она,

А я понимаю — уехав, я бы совершил огромную ошибку, Что бы здесь не происходило, я должен знать Выпускаю её руку, она огибает свою нелепую машинку и садится за руль. Прежде чем она успевает заблокировать двери, я распахиваю заднюю и чуть склоняюсь над ребёнком.

- Привет, - говорю я, - Я не злой.

Мира смотрит на меня, глаза её распахнуты и в них бессилие. Девочка тоже смотрит на меня, глаза её покраснели, она трёт их и щурится, Я вспоминаю про солнце и встаю так, чтобы загораживать собой его лучи, чтобы они не падали на девочку.

- Ты напугал мою маму,

- Это получилось нечаянно. Как тебя зовут?

Я не очень умею общаться с детьми, но сейчас получить от неё ответы на вопросы жизненно важно.

- Ника.

- Очень красивое имя, А когда у тебя день рождения? В каком месяце?

Мира издаёт обречённый стон, я боюсь, что она сейчас надавить на газ и поедет вперёд прямо с распахнутой задней дверью, по возможности раздавив по дороге меня. Девочку напугает,

- В сентябре.

Я отшатываюсь с трудом веря в услышанное. Мира пользуется возможностью, перегибается назад, захлопывает дверь, сразу их блокирует и давит на газ. А я пытаюсь вдохнуть воздух. Я считаю, Сколько длится беременность? Девять месяцев. Мы расстались вначале января. Считаю, как идиот, на пальцах, загибая их по очереди. Все сходится, а красная машинка визжа шинами скрывается за поворотом.

По ощущениям мне - сто лет. Я, как дряхлый старец, с трудом дохожу до лавки у подъезда и сажусь на неё, хоть она и в снегу вся. Достаю телефон. У меня есть её номер, я ей позвоню.

Телефон выключен. Включаю его, и он, едва успев загрузиться разрывается нетерпеливой трелью. Звонит Лиза.

- Бессонов черт подери! - кричит в трубку она. - Я зачем в такую рань припёрлась в аэропорт?

Блин, я совсем про неё забыл, она же собиралась меня встречать...

- У меня здесь дела, - обтекаемо говорю я. - Я ещё задержусь.

- Да какие?

- По работе,,,

Я мог бы сказать ей про Миру, но почему-то лгу. Тогда придётся рассказать и о девочке, а мне самому это надо обдумать. Сбрасываю звонок. Закуриваю. Горький сигаретный дым немного проясняет мозги. Затягиваюсь полной грудью. Думаю о девочке. Думаю о том, что у неё глаза цвета дыма на морозе. Странные и красивые.