Его бывшая жена. Последний шанс

Глава 50. Тимофей

На следующую встречу с дочерью Мира надела одноразовую шапочку, перчатки и маску, здесь ещё халат выдали, выглядела она презабавно.

— Скафандр был бы надежнее, - с сомнением протянул я.

— Очень смешно, - отозвалась Мира, впрочем, без злости.

Ника снова канючила, Просила вкусненького, но не такого, что мы принесли, а чего-то другого. Хотела в садик. Хотела свои игрушки. Хотела домой. Каждый её каприз грел мне душу, говоря о том, что она становится на путь выздоровления, становится обычным ребёнком. Пусть капризничает.

— Прогнозы осторожно отличные, - говорил доктор.

— Глаза чешутся, — вздыхала Ника. - Мне повязку сняли только на пять минут, чтобы проверить и намазать вонючее лекарство. Все мутное, я ничего не успела увидеть.

Мы все ещё не знали, как операция отразилась на её зрении. Оставалось просто ждать и надеяться на лучшее.

Следующей ночью я снова пошёл к Мире, И да, у меня были ключи. Но не понадобилось даже стучать, дверь была услужливо приоткрыта, И я вошёл, оставшись до утра.

Пошёл уже третий день после операции. Отторжения нет. Простуды у Миры тоже, пусть она и осторожничает. Визиты к дочери сокращала по максимуму, пусть и сама страдала от этого.

После клиники я поехал в офис. Пересуды почти прекратились, думаю, после праздника у всех уже было время обсудить и меня, и Миру, и мою дочь,

Я сел в свое, незаслуженно забытое в последние дни, кресло, и задумался. Меня терзали сомнения. Затем я сделал то, чего не делал уже несколько лет, В одном из рабочих сейфов, на самом дне лежала папка, уже немного пожелтевшая за пять лет. Но качество фотографий было отменное, и я снова рассматривал их одну за другой.

На них Мира. И Михаил. Держатся за руки. Обнимаются. Вот их лица приблизились так, что вполне понятно, что творится за тёмной завесой волос моей жены.

Одних фотографий было мало, хотя мне здорово снесло из-за них голову. Это длилось несколько месяцев. Мира и Михаил. Они так часто были вместе. Его имя так часто проскальзывало в её речи, пусть я и доверял ей, перестать ревновать не мог. На всех мероприятиях они вместе были. Устроились вместе работать, хотя на хрена жене миллионера работа? В поход, блять, вместе.

Я терпел. Я не хотел убивать ревностью то, что у нас было. Вот тогда мне фотографии и подбросили. На обороте одной из них адрес напечатан.

Конечно же, я поехал. Еще как поехал, полетел. А там...Там Мира. Пьяная, весёлая. В трусах и лифчике. Запинаясь говорила мне, что облилась. Шампанским, блять. И что платье её сохнет на балконе.

И Михаил...там. Трезвый кристально. Я не стал его бить тогда, при Мире. У меня мозг кипел, я домой ее увёз, прямо как была, в лифчике и трусах. Думал убью, понимал - не смогу. Убить не смогу, простить не смогу, замкнутый круг. Плакала, я орал. Сильно орал, я почти полностью потерял контроль над собой.

Ничего не буду говорить, твердила она. Раз за разом. Я должен был верить ей или своим глазам? Тогда я Михаила и нашёл. Урод, блять.

— Да, я спал с вашей женой, - сказал он спокойно, уверенный, что статус его отца его защитит. - Вы ее не заслуживаете.

Статус отца не спас, спасли мои же парни, которые от него, едва живого меня оттаскивали. Потом все как в тумане, как в дурацком мыльном сериале, в котором расстаются раз и навсегда. В моей жизни не стало Миры, счастья, покоя. Ничего не стало, только работа, шлюхи. И Лиза, Лиза блять...

Я поднялся так резко, что кресло опрокинулось. Вышел из кабинета, затем из офиса. Посмотрел на время - Лиза должна была быть на работе. Поехал прямо к ней.

Охрана даже не пыталась меня остановить, охранник отшатнулся, увидев мой дикий взгляд. Поднялся на второй этаж, распахнул дверь.

В кабинете было какое-то собрание. Человек десять, во главе Лиза, все смотрят на меня.

— Всё пошли вон, - сказал я и они пошли.

Лиза сидела выпрямив спину. Следы драки видны на её лице, несмотря на слой косметики. Волосы обрезала, стало быть Мира неплохо проредила ей шевелюру.

— Зачем пришёл? - спросила она.

Я бросил фотографии на стол.

— Смешно, но я тогда даже не думал, что анонимным добродетелем можешь быть ты, а столько версий перебрал.

— Это была я, - пожала плечами она. - Теперь скрывать глупо.

— Новые фото тоже бы подбросила?

— Я ещё не придумала, как с ними поступить. Не успела.

— Сожги, - посоветовал я.

Даже злости не было, только брезгливости больше стало. И этого человека я считал самым близким. Сестрой блядь. Только сестры не лезут в штаны.

— Как ты Михаила уговорила? Купить бы не смогла, у него своих денег хватает.

— Никак. Он просто любит её. На все был согласен. А твою Миру так легко оказалось напоить. Облить шампанским. Уговорить сушить платье, ведь ничего страшного, что в белье, Михаил же друг. Она была жутко наивной.

— Перестала.

— Ага. Вижу.

— Ты сука, - заключил я. - И дрянь. Зачем ты это сделала?

— Я люблю тебя, - посмотрела она мне прямо в глаза впервые, за время нашего разговора.

— А я тебя нет, - жёстко отчеканил я. — Не приближайся к моей семье больше. Никогда. Даже не думай о них, не пачкай своими мыслями.

В голове царила пустота, до звона. Как я мог быть так туп?

Следом я нашёл Михаила, это не составило труда. К нему ворваться на работу я бы не смог, поэтому его отловили на улице и привезли ко мне. Как в прошлый раз, но теперь все будет иначе.

— Давай, - дерзко сказал он. - Бей.

— Хрен тебе, - почти весело ответил я. — Чтобы ты снова выставил себя жертвой? Не дождёшься.

— Тогда что?

— Покажи себя говном, то есть, тем, что ты есть. Звони ей. Звони и говори, что это вы все подстроили.

Он глянул на меня волком, но телефон взял. Разговор был коротким. Как я не прислушивался, так и не смог понять, что Мира ему ответила.

И мы с ней не говорили об этом. Потому что виноваты были не только Лиза и Михаил. Виноват был и я. Я не поверил, я оказался ей верить.

Через неделю выписали Нику. И да, о саде и речи пока не шло. Ника видела мутно даже в очках, несколько раз в день глаза нужно было закапывать каплями, от которых глаза слезились, их жгло. Ника стоически терпела.

-Ты моя самая смелая, - говорила Мира.

И мы все ещё не знали каким будет зрение дочери. Но мы как-то успели срастись с этой неизвестностью, принять ее. Я искал контакты других хирургов, на всякий случай. Я готовился к любым вариантам развития событий, а пока Ника ходила в тёмных очках даже дома. За ручку ходила и держась стен.

Наступил апрель. Набухли на деревьях почки, весной запахло, дерзко, отчаянно, как в последний раз. Ника спала в своей комнате уже одна, я крался по ночам в их квартиру. Иногда дверь была открыта, иногда нет. Тогда я стоял под ней в отчаянной надежде, что она откроет. Знает же, что жду. Но дверь всегда была категорична, либо да, либо нет, никаких сомнений.

В один из дней Мира вошла ко мне и положила на стол тест на беременность. Положительный.

- Я беременна, - спокойно сказала она. - Я тогда не делала аборт, и сейчас не стану. Да, я знаю, что я дура, ню я хочу этого ребёнка несмотря на то, что его отец мудак. И я его рожу, вне зависимости от того, в деле ты или нет.

- Я в деле.

Она не улыбнулась. Забрала тест и вышла. Я знал, что не простила ещё, путь к прощению будет долгим, но я готов его пройти. Босым, по стёклам, как угодно. Потому что я знаю, что ждёт меня на другом конце пути. Счастье. Такое же безудержное и сладкое, как эта весна.

Ужинали мы всегда вместе, это стало сложившимся ритуалом. Мира резала салат, я торчал рядом, просто потому, что мне нравилось быть рядом с нею. Раздался топот босых ног, на кухню влетела Ника.

- Я сняла тут эти дурацкие очки, - выпалила она, - И знаете, что увидела? Веточки! Веточки на деревьях, я их раньше только на картинках видела! Мам, а ещё у тебя есть ресницы, и у папы тоже!

Я переглянулся с Мирой, увидев в её глазах слезы, эти же слезы едко першили где-то в моем горле, грозя вырваться наружу, и понял вдруг, что никуда босым пешком идти не надо. Счастье уже здесь, само пришло, точнее - прибежало из детской.