Его бывшая жена. Последний шанс

Глава 17. Мира

День снова был солнечным, раньше я их так любила, а сейчас — Ника, Шторы задернули, сидим, меня на улицу тянет жёстко, там, под яркими солнечными лучами кажется, что все хорошо, Но это было бы слишком жестоко по отношению к ребёнку и мы скучаем от скуки вместе,

Миша уехал, Работа, сказал вернётся только вечером, У нас есть целый огромный дом, несколько телевизоров, один из которых почти во всю стену, у нас есть качественный интернет, и наконец, Барбарис, Но Ника все равно томится бездельем,

- Сегодня понедельник, — капризничает она, - Я хочу в садик.

- Там Толя, - терпеливо напоминаю я. - Он тебе не нравится,

- Зато Катюша нравится, - насупилась Ника, - Она скучает по мне, наверное. Может даже плачет.

Из хороших новостей - пришла премия. Такого размера, что при других обстоятельствах я визжала бы от восторга и прыгала. Но теперь это просто горькая пилюля и ничем ее не подсластить,

Нику я сумела отвлечь джакузи - она с восторгом бултыхалась в пене, а Барбарис бегал вокруг и тревожно скулил, за неё волновался, Себя отвлечь никак и ничем не выходило. Пока Ника рядом ещё нормально, а как она засыпает, хоть волком вой. Вчера перед сном разглядывала синяки на своих бёдрах, успел наставить сжимая крепко, а я и не заметила, На одной ягодице даже розовое полукружье зубов — ладно есть ночная пижама со штанами.

Я то и дело поглядывала на телефон - Мишка не писал, хотя в сети был час назад. Звонить или писать ему было неловко - я и так его напрягла, Это из-за меня ему удалили одно ребро. Это из-за меня он уехал из родного города, Я подожду.

Вскоре накупанная Ника в огромном пушистом халате пообедала, а затем уснула оставив меня один на один со своими мыслями. Я распахнула шторы в гостиной, Подумала про оставленную пачку сигарет на кухне, но одернула себя - бросать и правда было сложно. Хотя и бросила я не от любви к собственному здоровью, а потому что неожиданно оказалось — курить дорого. А деньги мне для ребёнка нужны, на такую блажь жалко,

Я открыла ещё и створку окна, жадно вздохнула воздух, кажется, тёплый - минус три всего. Скоро весна, весну я всегда ждала с нетерпением. Когда с улицы раздался рев клаксона я вздрогнула от неожиданности и окно захлопнула - Ника спит.

Посмотреть, что там снаружи, мешал высокий забор, поэтому я поднялась на второй этаж. Видно было кусок тёмной машины у ворот. А затем позвонил домофон.

Бессонов, чётко и сразу поняла я. Значит Миша с ним сразу поговорил, вот он и понял, где меня искать надо, Медленно спустилась на первый этаж, нажала на кнопку. На экране появилось лицо Бессонова.

- Выходи, — сказал он, — Просто поговорим.

- Пошёл вон, — попросила я, даже мягко,

- Не уйду, — вздохнул он, - Ты же знаешь.

Я сбросила звонок, поискала, как отключить домофон, но не нашла, поэтому просто оставила трубку болтаться на проводе, Так он тоже звонил, но чуть тише, приглушенно.

И вот что делать? Сидеть здесь, как мышке в норке? Прятаться тут конечно комфортнее, чем в моей тесной однушке, но,., Ника проснётся, Тимофей будет звонить, то в домофон, то на клаксон давить. Она услышит. Будет задавать вопросы. Может, испугается даже.

Решение я приняла быстро. По дому ходила босиком, поэтому надела тапки - ворота недалеко, не успею замёрзнуть, Накинула пуховик и пошла говорить. Закрутился у ног Зевс - это большой уличный пёс.

- Охраняй, — велела я,

Он знал команды, но вряд ли взялся бы выполнять их от меня - я здесь редко бывала. У ворот остановилась,

- Я поговорю с тобой если не обещаешь входить за ворота, - крикнула я.

- Хорошо, - легко согласился Тимофей.

Я открыла калитку. Стоит, Пальто нараспашку, в свете яркого солнечного цвета вдруг увидела, что на его висках уже немного серебрятся волосы, Тимофею уже хорошо за тридцать. Но они его не портят, Мой бывший муж был красив, оспаривать этот факт было бы глупо.

- Чего тебе? - устало спросила я,

Я так и замерла, стоя прямо в открытой калитке, не делая ни шага на улицу, Зевс уселся у моих ног и предупредительно зарычал. Умница, Тимофей посмотрел на пса и усмехнулся.

- Ноги замерзнут, - покачал головой он.

- Давай без лирики, — попросила я, - Переходи к делу,

Тимофей закурил, я не удержалась и глубоко вздохнула воздух пахнущий дымом и морозом.

Вкусно.

- Любовника на меня натравила? - я не ответила и он продолжил, - ты же понимаешь, что я не уеду. Наличие у тебя ребёнка, который по возрасту может быть моим стало для меня шоком, Я должен знать.

Если бы одного знания ему хватило. Бессонов будет в ярости, и наши с Никой жизни изменятся навсегда.

- Это ребёнок Миши.

- Тогда чего ты прячешься? Завтра же сделаем экспертизу. Результаты будут готовы быстро, Если она не моя, я оставлю тебя в покое. Живи, как хочешь, трахайся, с кем хочешь.

Ага, только я то точно знаю, что Ника его дочь,., Точнее, она моя. Я вложила в неё душу. Все силы, Всю свою любовь, А он...он просто принял участие в её создании.

- Я просто оберегаю своего ребёнка от стресса.

- Тогда тем более сделай, Мира, ты же умная, я знаю, Ты не сможешь прятаться за высоким забором всю жизнь, Твой Захаров не дал тебе ничего, даже своего имени.

А Миша предлагал мне усыновить Нику, Чтобы обезопасить. Но к тому времени Миши было так много в моей жизни, что я испугалась. Я теряла себя. Я не хотела впадать в зависимость от мужчины, я прекрасно знала, чем это может закончиться. В этом мире можно рассчитывать только на себя.

- Я даже не знала, что беременна, - вдруг сказала я, сама себя удивив, - Когда сюда приехала, Так что я тоже была в шоке. Денег у меня было, несколько тысяч на карте, Я же гордая, твои карты все оставила уходя. Я успела устроиться работать, а потом узнала. Мне повезло, меня не пытались уволить. Я доработала до седьмого месяца и меня отправили в декрет. Единовременная выплата была двадцать семь тысяч, Бессонов. Ещё тридцать я смогла накопить, За аренду я платила двенадцать. Я бы не выжила. До родов было два месяца и мне срочно нужно было заработать ещё. И я устроилась, куда взяли неофициально, пузатую, А взяли меня только продавщицей, Бессонов.

Ты представляешь? Я торговала, да. И мне не было стыдно. Сложно, да, но не стыдно. Я работала до десяти вечера каждый день, по тринадцать часов, Я стояла за кассой часами, у меня ноги отекали, как у слона. Я разбирала коробки с товарами.

Бессонов смотрел на меня так, словно видел в первый раз. Не может представить меня за прилавком, свою нежную милую Миру?

— Зачем ты мне это говоришь сейчас?

— Затем, чтобы ты понял, что мне не нужно ничье имя, чтобы выжить.

Я закрыла калитку и пошла в дом. За воротами никто не сигналил и домофон молчал тоже.